Екатерина Хаккет - Морган: человек с тысячей лиц

Внезапно, вместе с вернувшимся слухом пришло осознание, что я лежу на земле. Не на полу из мерцающих плит среди танцующих людей, а именно на земле! Она пахла сыростью и травой. Я кожей чувствовала ее влагу на щеке, лбу, подбородке, шее… и как по моим рукам ползали маленькие жучки.

От вспышки внезапного приступа страха я попыталась быстро встать с земли, как вдруг от резкой боли в ногах вновь рухнула на землю. Я буквально услышала, как мерзко скрипнули суставы в ослабленных коленях, и мысленно выругалась.

Через несколько секунд собрав всю силу воли в кулак, я с трудом села и попыталась отряхнуться от назойливых насекомых, уже посчитавших меня частью экосистемы. Ослепительное солнце припекало голову, а яркий свет бил по глазам. Тут было слишком светло, слишком жарко, слишком… странно. Я чувствовала, как явно что-то упустила из виду, безуспешно пытаясь восстановить хронологию недавних событий в гудящей от боли голове.

Практически отовсюду слышалось жужжание маленьких букашек, а где-то за моей спиной раздавался отчетливый шелест покачивающихся на ветру деревьев, напоминающий своим рокочущим звуком морской прибой. По ощущениям уже был полдень.

Что за… чертовщина?

Все зашло слишком далеко. Смотря очевидным фактам в лицо, я чувствовала себя совершенно беспомощной и разбитой.

На фоне неестественно голубого неба меня встретила широкая полоса зеленых деревьев, кустарников, ветвистых елей без каких-либо знакомых мне признаков цивилизации. Я мечтала разглядеть хотя бы блестящие крыши деревенских домов среди зеленой долины лесного массива, но даже этого мне было не суждено – кругом пустота, словно в этом краю никогда не было ни одного человека.

От охватившей меня злобы и паники язык присох к небу, и мне ничего не оставалось делать, кроме как широко распахнутыми глазами бездумно оглядывать окрестности.

Если это была чья-то идиотская шутка, то абсолютно не смешная.

Я не находила никаких объяснений кроме того, что на празднике «Пятница тринадцатое» я потеряла сознание, и кто-то из подвыпивших панков решил повеселиться, привезя меня в лес. Или, вполне возможно, сам Дэвид был в этом виноват. Тут меня обуяла навязчивая мысль, что придется оторвать ему голову голыми руками, если мы увидимся вновь, и кривоватая ухмылка сама поползла по моему лицу.

Я так начала углубляться в размышления, что не заметила, как рядом со мной приземлилась огромная черная птица: взъерошенная и грязная, с распушенным хохолком на голове. Слишком огромная, чтобы быть вороном. Удивительно, но она, кажется, меня совсем не боялась. Присев на расстоянии вытянутой руки, птица стала как-то не по-доброму разглядывать меня своими маленькими щелками-глазами.

– Свали отсюда! Я еще жива! – злобно крикнула я, отмахнувшись от уродливого стервятника ослабевшей рукой.

«Ворон» от неожиданности щелкнул клювом, и, будто бы обидевшись на меня, взлетел ввысь к золотому солнечному диску.

Умиротворяющую симфонию леса нарушил пронзительный яростный вопль. Альма Стивенсон орала так, что ее можно было услышать на другом континенте. С её губ слетали все нецензурные слова, которые только можно было упомянуть в подобной ситуации. Она, пошатываясь, встала над высокой травой и тут же застыла в ступоре, прекратив ругательский вой.

Вокруг нее открывалась огромная панорама.

Находясь на небольшой возвышенности, девушка могла разглядеть бесконечную зеленую полосу леса до самого горизонта и огромное лазурное озеро рядом с холмом, которое попалось ей на глаза только сейчас.

Альма в ужасе шарахалась из стороны в сторону, пытаясь в панике найти хоть какой-нибудь намек на цивилизацию. Тропинку, обертку, дым от костра над деревьями… Но растерянность в ее глазах промелькнула лишь на мгновение, сменяясь еще более неудержимым приступом ярости.

– Дэвид, скотина! Сукин сын! – не унималась она, грозя руками небесам. – Когда выберусь отсюда, ты пожалеешь что притащил меня сюда! – Альма издала еще один истерический визг и, чуть прихрамывая, двинулась в сторону озера, без понятия, что делать дальше. Происходящее для нее вдруг стало походить на очень страшный сон, который никак не хотел заканчиваться.

Немного успокоившись и переведя дыхание, я попробовала трезво взглянуть на ситуацию. Да, все было просто ужасно, бесспорно, и мне как можно скорее требовалось найти дорогу домой, пока голодные падальщики, не равнодушные к человеческой плоти, не сочли меня свежеподанным обедом.

Все еще прихрамывая на затекшую ногу, я обошла холм вдоль и поперек, пытаясь найти следы своих похитителей. Ведь должна же была остаться примятая трава, поломанные ветки или следы от колес автомобиля. Но мои поиски не увенчались успехом. Я ничего не нашла, даже пресловутой обертки от чипсов или пивной бутылки – признаков близкой цивилизации, которых полно в обычных лесах. Будто бы меня занесло в дикий девственный край, где никогда не ступала нога человека.

После получаса бездумных поисков, злость сменилась грустью. Мое тело все еще ломило, а я, нагнетая все большую тревогу, терзала себя возникшей в душе неизвестностью и страхом остаться в этом месте навсегда.

Вскоре счет времени от бесполезной ходьбы потерялся. Ноги привели меня к огромной ветвистой иве, росшей у кромки воды. За неимением других хороших идей я спряталась в ее тени от палящего дневного солнца. Присела, устало приложила ладони к лицу. Веющая с озера прохлада приятно остужала кожу. На какой-то миг вид сказочного края заставил меня отвлечься от насущных проблем, но потом я с горечью осознала, что мои личные вещи остались где-то в совершенно другой реальности. Кошелек, документы, плеер – со всем этим я могла спокойно распрощаться, как и со своей сумкой, которую, скорее всего, разворовали, стоило лишь сомкнуть глаза на полу танцклуба.

– Стоп, а где телефон? – по телу пробежался всплеск адреналина.

Активно похлопав руками по голубым джинсам, я нашла его – тоненький черный мобильник, лежавший в одном кармане вместе с зажигалкой Дэвида.

Конечно, толку от этой находки было мало. Найденный телефон не видел сети мобильного оператора, а грустный анимированный кот на заставке непринужденно намекал, что заряда устройства еще хватит максимум минут на сорок.

Выключив и убрав мобильник в очередном приступе паники, я прижалась головой к коленям и обхватила себя руками.

Время шло. Солнце достигло зенита, и жара стала просто невыносима. Воздух прогрелся градусов до тридцати пяти. Ветер все же продолжал поддувать с озера, лаская кожу еле ощутимой прохладой, только вот от этого больше не было никакой пользы. Он только дразнил своей свежестью, после чего опять накатывала неприятная волна горячего воздуха.