Виктор Ночкин - Король-демон

«…Гангмар же поначалу не показывался никому из Рожденных – ни гному, ни эльфу, ни человеку – долгие века проводил он среди болот и пустынь, им созданных, в обществе всевозможных гадов… Но с некоторых пор стал являться он в заселенные земли, приняв облик прекрасного юноши, высокого и стройного. Его волосы были черны, кожа смугла, а глаза горели золотистым светом. Все чаще стал он встречать молодых женщин и девушек в укромных уголках – в лесу ли, в пещере ли, или у реки, выбирая притом прекраснейших из всех народов Мира. Какие слова говорил он им, какие подарки сулил – неведомо, однако все они безропотно шли за ним. Поначалу никто об этом не знал, однако рано или поздно открылась правда и тогда многие вспомнили о пропавших дочерях, сестрах, подругах. Когда же родственники и друзья пропавших спрашивали Гангмара об их судьбе – тот лишь молчал и улыбался… но не было тепла в его улыбке!.. Так было!

Явное зло было еще не ведомо тогда юному миру, да недолго уже оставалось до его прихода… В те годы лучшим кузнецом среди гномов считался Стомор – а был он великим мастером! Все знали, что Гаулда – его невеста и скоро быть свадьбе. Но однажды Гаулда исчезла и случилось так, что видели ее перед тем в обществе Гангмара. И Стомор явился к Гангмару требовать свою невесту… Так было!

Сурово взглянул на гнома Гангмар – и не было больше на его лице улыбки… но промолчал по своему обычаю. Однако Стомор не успокоился и схватив за пояс обидчика – ибо невысок был гном по сравнению со своим недругом – грубо потребовал ответа. Все также молча глянул на него Гангмар сверху вниз и – ударил гнома по лицу. От этого удара гном кубарем покатился по земле, но тут же вскочил и схватив свой тяжелый молот – а был тот молот так тяжек, что и трое гномов нашего времени не подняли бы его – кинулся отомстить. Удар молота Стомора пришелся в колено Гангмару – и с трудом устояв на ногах, с громким криком тот схватил за горло и правую руку злополучного гнома, поднял над головой и держал так, пока жизнь не оставила его… И по мере того, как умирал гном Стомор – менялся облик Гангмара. Он предстал перед гномами в обличье жутком и устрашающем – смуглая кожа почернела, сильные руки превратились в когтистые лапы, стройная фигура сгорбилась, но при этом стал Гангмар ростом вдвое выше прежнего… Так с первой насильственной смертью пришло в Мир Вечное Ничто, прорвавшись наружу из души Гангмара Темного, где таилось, пока не окрепло… Так было!

По-прежнему молча, не глядя на пораженных гномов, повернулся Гангмар и неспешно ушел прочь, хромая все же на раненую гномьим молотом ногу… А гномы подняли на руки Стомора и с печальной песней понесли к своим пещерам… Закончилась юность Мира. Так было!

Узнав об этом происшествии, призвал Гилфинг Светлый своего заблудшего сына – и не узнал его, сам же он тоже изменил свой облик – был он теперь подобен старцу, величественному и мудрому…

– Как же мог ты, – спросил он Гангмара, – принести столь великое зло в Мир, что создавал вместе с нами?

– Кто бы ни создавал Мир, однако владыка у него один – я! – ответил Гангмар Темный, и вихри хаоса бушевали в его душе, заставив забыть все – и стыд, и любовь, и почтение к родителю… – И никому не даю я отчета в том, что творю в моем владении. А тебе, старик, лучше покинуть мои пределы, не то я заставлю тебя вспомнить о второй стороне твоего естества – и уж мы с тобой наплодим уродов!

И дикий, зловещий смех Гангмара разнесся по всему Миру, заставив задрожать его. Так было!

– Что ж, сын, – молвил Гилфинг, – будь по-твоему, пора мне покинуть Мир, ибо я утомлен и должен поразмыслить о прошедшем… Однако и ты не станешь хозяином здесь, ибо в Мире останется Гунгилла – твоя сестра. Прощай!

Гилфинг покинул Мир и возвратился в свое обиталище, посреди Вечного Ничто, но народы Мира по-прежнему возносят к нему молитвы в надежде, что услышит их отец-создатель и вернется, пока же в Мире остались лишь дети его дум – Гангмар и Гунгилла… Так было!

Гангмар же рассуждал: как может сестра помешать мне стать властелином Мира? Ведь она происходит из той части естества Гилфинга, что несет в себе слабость, я же – чистая сила, потому не смог противиться мне и отец, чья сила смешана со слабостью и стало быть, даже он, породивший меня, меня же слабее…

И решил Гангмар, что отныне весь мир должен носить отпечаток его владычества и велел своим тварям распространиться по всему Миру. Так было!..»

К исходу третьей недели правления король Ингви уже довольно свободно болтал со своими приближенными на их языке, чем, впрочем, не слишком их удивил – ясное дело – демон! Скорее было бы удивительным, если бы он учился так же медленно, как и человек. Зато сам король был очень горд этими успехами и не упускал ни малейшего повода похвастаться своими достижениями. Наконец, однажды он объявил, что его познания в языке достаточны для того, чтобы показываться на людях и что он заслужил небольшой отдых. В качестве перерыва в своих упражнениях король изъявил желание совершить с Сарнаком конную прогулку по столице.

Тщеславие короля, его слабость в том, что касалось собственной внешности, была уже известна – поэтому никто не удивился, что Ингви собирался в своих апартаментах чуть ли не час. Кони были давно оседланы и выведены во двор, Сарнак давно ждал… наконец, появился король. По случаю первого выхода он оделся во все черное, монотонность его костюма нарушали лишь серебряная цепь на груди и кинжал на поясе, также украшенный серебром.

– Я должен был тщательно обдумать, в каком виде впервые покинуть дворец, – немного смущенно пояснил демон.

В ответ колдун слегка улыбнулся:

– Ну что ж, поехали…

Улицы Альды поразили демона, три недели не выходившего из тишины Альхеллы, суетой и шумом, хотя день был обычный и людей на улицах было не больше, чем всегда. К тому же, вокруг короля, где бы он ни появлялся, мгновенно образовывался островок тишины – уличные торговцы прекращали нахваливать свой товар, нищие – монотонно изливать свои причитания, горластые мещанки – перекликаться из окон, обмениваясь свежими сплетнями… Вездесущие уличные мальчишки, бежавшие следом за всадниками, норовили шмыгнуть в подворотни или присесть за лотками торговцев, стоило глянуть на них королю или его спутнику. И вообще, как только демон задерживал на ком-нибудь взгляд своих неестественно-светлых глаз – человек замирал, иногда обрывая речь на полуслове, либо старался поскорее пройти мимо, отвернуться, нарочито демонстрируя свою занятость… Ингви обратил на это внимание Сарнака. Тот в ответ кивнул:

– Ваше величество производит сильное впечатление на подданых.