Бэлла Крейнина - Красотки и оборотни

– Вот, стало быть, оттуда он и приходит, мастер чародей. Из того лесочка, – староста ткнул корявым толстым пальцем в сторону опушки.

Колдун Томен повернул голову в указанном направлении. Узкий темный язык леса врезался между полями, там зеленел уже порядком поднявшийся овес. Вечерело. Подул прохладный ветерок.

– Стало быть, оттуда и приходит…

– Оборотень? – уточнил колдун, молодой парень в обтрепанной серой хламиде.

– Оборотень, – убежденно кивнул крестьянин, – он самый! Да понял ли ты, почтенный мастер, о чем я толкую?

– Я-то понял… – колдун пригладил стоящие торчком вихры, оглядел из-под ладони колышущиеся зеленя и снова уставился на старосту. – Понял, да не все. С чего вы все решили, что это оборотень?

– Да как же не оборотень? Сам здоровенный, как теленок годовалый, глаза горят, что твои фонари! Зеленые такие, как глянет, так и страх берет… Хитрющий, ловушки обходит, людей за версту чует… И это… Оружие его не берет, потому что оборотень.

– Зеленые глаза, значит? – уточнил чародей и снова уставился на опушку.

Из-за низких туч выглянуло предвечернее солнце, перекатывающие по полю под ветерком зеленые волны тут же заиграли золотистыми бликами.

– Зеленые…

– А сам серый, как обычному волку положено?.. А следы какие он оставляет – человечьи или волчьи?

– А… Э… Следы-то… – к этому вопросу староста был не готов. – А Гангмар его знает, какие такие у него следы… Да ты только избавь нас от него, мастер чародей… Или излови живьем, или изведи какой-нибудь своей волшебной хитростью. Мы ж тебе заплатим!

– Ладно, забудем о следах, мастер Кидин, – кивнул Томен, – а можно мне поговорить с кем-нибудь, кто его видел, оборотня этого? С кем-нибудь еще?

– Это можно, это конечно. Клим его видел, да пастух наш Рутка.

– Могу я с этими двумя поговорить?

– Пойдем, ежели хочешь, мастер чародей. Клим – вон он, как раз стоит, а вскоре и Рутка стадо пригонит. Пойдем, что ли, к Климу.

Клим, темноволосый коренастый мужчина средних лет, стоял, опершись на невысокую изгородь ближайшего подворья. Заметив, что староста и приезжий чародей направляются в его сторону, крестьянин подошел к калитке и, распахнув ее, выступил навстречу гостям.

– Здорово, Клим! – приветствовал земляка староста, – вот мастер чародей интересуется насчет оборотня.

– День добрый, – поздоровался колдун, – староста говорит, что ты видел этого оборотня. Верно это?

– Добрый… Видел, да. Эта зверюга, Гангмар ее разорви, овцу у меня нынче задрала.

– А как оборотень выглядит? – прищурившись, спросил маг, пряча зачем-то ладони в широких рукавах просторной хламиды.

– Дык это… – протянул Клим, косясь на старосту.

– Я ж грю, – поспешно вмешался было тот, но маг тотчас резко выпростал руку и с его ладони вроде бы сорвалось облачко сероватой пыли, окутав лицо Кидина. Староста замер с разинутым ртом и принялся тереть глаза кулаками.

– Я уже спрашивал мастера Кидина, – продолжил тем временем колдун, – он говорит, что оборотень невелик, размерами с обычного матерого волка, седой весь и глаза желтые и тусклые, словно пылью присыпанные, светятся едва. Это верно?

– Дык… Ежели мастер Кидин-то…

– Но ты видел оборотня, верно, Клим? Седой, размерами с большого волка, глаза желтые? Так? Верно мастер Кидин мне сказал?

Староста что-то промычал нечленораздельно, продолжая тереть глаза. Клим покосился на него, ожидая, должно быть, подтверждения.

– Так или нет? – требовательно повторил маг.

– Ну… вроде… так…

– Ладно, – маг, похоже, сразу потерял интерес к свидетелю.

Он ухватил по-прежнему трущего глаза безмолвного старосту под руку и увлек дальше по улице:

– Идемте, мастер Кидин.

Когда они удалились от удивленного Клима, все еще стоящего у калитки, шагов на десять-двенадцать, колдун прислонил старосту спиной к стенке сарая и провел руками перед его лицом, бормоча заклинания:

– Авенорэт кито меликвэн… Авенорэт кито меликвэн…

Крестьянин наконец-то отнял кулаки от глаз и неприязненно уставился на колдуна. Тот спокойно объявил:

– Можешь говорить.

– Ты… Ты чего это, а? Чего сделал?

– Чего – я? Так с годовалого теленка или с большого волка? Зеленые глаза или желтые? Седой или серый? Чего – я? А вот сейчас вернется ваш пастух, так я сам, без тебя, его спрошу. Скажу, почтенный мастер Кидин мне описал оборотня, как здоровенную зверюгу, бурую, будто медведь, ростом с лошадь и с красными глазами – что тогда? Подтвердит ваш пастух, что зверь таков? Подтвердит? Молчишь… Что тут вообще у вас происходит?

Староста уставился на колдуна, наливаясь краснотой и пыхтя от возмущения. К подобному обращению он, конечно, не привык. Вдруг, резко выдохнув, заявил:

– Идем! Идем-ка, мастер чародей, ко мне. Время позднее, ужинать пора. Посидим, поговорим… Без доброй кружки и беседа не идет… А волк сегодня не явится. Он вчера у Клима ягненка уволок, чтоб ему лопнуть, так что сегодня его не жди. Идем…

– Значит, есть все-таки волк? – Томен покачал головой. – Тогда чего же ты темнишь?

– Идем, мастер, поужинаем, – более спокойным тоном повторил приглашение староста, – там и поговорим. Ночевать-то у меня останешься? Или как?

– Ну идем… – неуверенно согласился чародей.

Староста, не дожидаясь более, повернулся и уверенно зашагал по улице, маг последовал за ним, держать на шаг позади. Встречные чинно приветствовали Кидина и гостя, дети бегали по улице, щебеча и хихикая – внешне деревня выглядела совершенно мирной. Никакой особой тревоги в глазах у крестьян, никакой затаенной беды – ничего подобного колдун не примечал.

Приведя гостя домой, староста громогласно потребовал ужин. Безмолвная старостиха с поклоном повела мужчин в соседнюю горницу, где две дочки и племянница Кидина выставляли на стол многочисленные миски, баклажки и плошки…

– Садись, мастер чародей! – кивнул Кидин, указывая стул колдуну, и занял место во главе стола. – Поешь, отведай, как говорится, чего Гилфинг послал нынче… А потом и побеседуем…

Покосившись на хихикающих девиц, староста жестко закончил:

– …Без баб!

Девицы, не переставая хихикать, вмиг наложили гостю в тарелку грибов и овощей, а староста, гулко прочистив горло, со стуком поставил перед чародеем кружку.

– Это что? – поинтересовался колдун, с сомнением заглядывая в сосуд. – Пиво?

– Бражка. Наше это, местное.

– Бражка? – гость взял посудину и принюхался. – Славный запах…

– На меду, – пояснил Кидин. – Ну…

Хозяин поднял свою кружку, а другой рукой разгладил усы. Было видно, что процессу употребления «бражки» староста придает большое значение. Колдун, отдавая должное почтение творимому на его глазах ритуалу, тоже поднял кружку, хотя и ухмыльнулся при том.