Наталья Жильцова - Академия Стихий. Душа Огня

– Располагайтесь, – буркнул он и независимо направился к двери, которая, по моему разумению, вела в ванную.

Пронаблюдав этот побег, Фиртон огляделся, снова взял меня под руку и потащил к низкому диванчику. А как только уселись, одарил пристальным взглядом и предложил:

– Ну, давай, рассказывай.

– Что рассказывать? – слегка опешила я.

– Как обстоят дела с учебой, – с улыбкой пояснил декан. – Что вызывает больше всего трудностей? Что, наоборот, получается?

Я не выдержала и чуток отодвинулась от блондина. Просто очередной шок случился: неужели в этом «прекрасном» учебном заведении есть кто-то, кого интересует моя успеваемость? Надо же!

– Даша? – дружелюбно, но с заметной долей нетерпения поторопил блондин.

А я даже открыла рот, чтобы ответить, но не успела. Дверь предположительно ванной распахнулась, и в гостиную вернулся фон Глун:.

Куратор был причесан и одет в форменный алый балахон. А еще он выглядел заметно раздраженным, но Фиртона это не смутило. Собственно, завидев профессора, декан отвлекся от меня и все внимание направил непосредственно на Глуна.

– Эмиль, я хотел поинтересоваться, как же так получилось, что подопечная вашего курса, и к тому же избранница Ваула, вынуждена ходить по академии в таком неприглядном виде? Понимаю, у вас много дел, – в голосе декана вновь зазвучали вкрадчивые нотки, – но будьте любезны, профессор, все же выделите час-другой своего времени, чтобы разобраться с этим… казусом. Дабы не позорить и не компрометировать перед Ваулом наш факультет. Вы ведь знаете, какими могут быть проявления божественного, гм, недовольства?

Глун, как и я, намек понял. Причем, в отличие от меня, видимо, и впрямь не понаслышке с подобными вещами был знаком, поскольку даже спорить не стал. Куратор одарил Фиртона мрачным взглядом, развернулся и вышел из комнаты.

– Куда? – выдохнула я ошарашенно.

А декан равнодушно пожал плечами и опять свернул к интересующей его теме:

– Так как дела с учебой, Даш? Хоть что-нибудь получается?

– Э-э…

Нет, спасибо, конечно, за интерес к моей персоне, но все-таки объясните, что это сейчас было? Куда ушел Глун и почему вместо этого не послал Фиртона по известному адресу? Ведь я точно видела – хотел!

– Даша? – вновь позвал декан.

Я же недоуменно нахмурилась, но потом подумала: а зачем вообще заморачиваться поведением куратора? Пожалуй, это один из тех случаев, когда можно просто расслабиться и получать удовольствие, ибо от тебя тут ничего не зависит.

Поэтому я откинулась на спинку дивана и принялась рассказывать декану, как обстоят дела с учебой. Изначально, конечно, очень хотелось в грубой форме высказать все свои «фи», но я сдержалась. Просто прошлась по фактам.

Поведала о том, что по теоретическим дисциплинам я в числе отстающих, поскольку местную школу не заканчивала, а сделать для меня вводный курс или хотя бы пару-тройку занятий никто не потрудился. Рассказала, что занимаюсь сама. Вернее, занималась, до того как мне назначили две недели «танцев». И что после чтения школьных учебников лекции уже не кажутся такими уж непонятными.

Ну и выводами поделилась: справлюсь. В смысле, освою эту вашу магию обязательно, нравится вам или нет. Последнее, разумеется, не сказала, а только подумала. Ибо пусть Фиртон и ведет себя как душка, но он декан факультета Огня, то есть априори на стороне поларцев. А я еще не уверена, что поларцы меня приняли.

А вот о практике рассказывала с большим удовольствием, но старательно делала вид, будто мне глубоко плевать на созданный на первом же практикуме по медитации пульсар. И искренне наслаждалась заметно округлившимися глазами блондина.

Ну а когда тот сказал: «Поздравляю, Даша. Это действительно здорово!» – чуть с диванчика не свалилась. Вау! Первая настоящая похвала!

Да-да, помню, что Глун тоже хвалил, но он это делал язвительно и с подковыркой. А вот так просто, без пафоса и надменных взглядов – только Фиртон.

К тому же декан улыбался. Все время, что я рассказывала о своих сомнительных успехах в учебе, с губ Фиртона не сходила улыбка. Причем не издевательская, а совершенно нормальная, то есть он относился ко мне как к нормальному человеку.

После стольких дней, проведенных в отчуждении, это было так здорово, что я невольно стала проникаться к Фиртону симпатией. И даже начала улыбаться в ответ, причем совершенно искренне.

А потом в свои апартаменты вернулся Эмиль фон Глун.

Куратор был раздражен, впрочем, как всегда. В руках он держал пухлый сверток, который, едва войдя, протянул мне. После чего кивнул на дверь, предположительно ведущую в ванную, и сказал:

– У тебя три минуты на то, чтобы переодеться. Впрочем, если ты готова предстать перед своими родителями в этом, – профессор окинул насмешливым взором собственную рубашку, – то можем отправляться прямо сейчас.

От таких новостей у меня сердце вздрогнуло, а сверток едва не выпал из рук.

– Что? – сглотнув, ошарашенно пробормотала я. – Что вы сказали?

Глун картинно закатил глаза и тут же уставился на Фиртона. Мол, смотри, с кем приходится работать. Смотри, какая тупая.

Но декан играть в игру «забей иномирянку» не захотел. Он укоризненно покачал головой, сказал:

– Эмиль, ну зачем…

И точно хотел продолжить, но я перебила, ибо сил вести себя культурно не было:

– Лорд Глун, мне послышалось или мы действительно идем на Землю?

Между куратором и деканом в этот момент шла какая-то война взглядов. Наверное, именно поэтому профессор в кои-то веки ответил спокойно:

– Да, Даша. Мы идем на Землю. И у тебя осталось две минуты, чтобы привести себя в порядок.

Больше повторять не потребовалось. Я подскочила с дивана, пулей рванула к обозначенной двери и действительно оказалась в ванной.

Раскрыв сверток, я обнаружила свою мантию, балетки, а также всю остальную одежду, в которой шла на праздник Дня Всех Стихий. То есть, пока мы беседовали с Фиртоном, Глун сбегал в храм и разыскал мои вещи. Приятно. Особенно учитывая, что на улице шел дождь. Я-то не крутой маг Огня, я бы там точно вымокла.

Впрочем, это сущая мелочь в сравнении с тем, что мы идем домой! Мы идем на Землю!

Свой переход на Полар я не помнила, поскольку меня отправили в принудительный обморок в деканате родного универа, а вернули в сознание уже здесь, в Академии Стихий.

Причем очнулась я в больничном крыле и подробностей своего появления тут опять-таки не знала. Именно поэтому то, что случилось дальше, оказалось для меня в некотором роде неожиданностью.

Когда я сменила рубашку профессора на свою одежду и вышла из ванной, куратор и декан взглядами уже не мерялись. Просто ждали. Причем Фиртон сидел на диване, а Глун стоял подле окна.