Екатерина Дей - Амир. Книга вторая

– Тебе не понравилось?

– Ты молодец, очень хорошо пела.

Я встала и подошла к окну, надо додумать эту мысль, чтобы правильно себя повести с Амиром. Он как всегда прав, любовь не имеет никакого отношения к нашим отношениям. Моя любовь, да и его тоже. Не нужно ему менять свою сущность, у него и так все получится, он чувствует, судя по … не важно, чувствует, значит… в общем, пусть будет, как будет.

– Девочки, а я бы чего-нибудь выпила, чаю, сока, а может и вина.

Только чтобы подвигаться, отвлечься от своих тягостных дум, я пошла в столовую. Вина я не захотела, на самом деле я очень редко пила алкоголь, совсем немного и то по случаю, когда отказаться невозможно. А вот сок мы с Мари выпили с удовольствием и развеселились обе, обсуждая всякие варианты перемешивания соков разных фруктов. Чтобы все попробовать, Яна принесла нам несколько кувшинов, и мы начали дегустацию. Алекс пришел посмотреть, от чего такой смех и тоже принял участие в обсуждении, не пробуя конечно, лишь рассказывая, каких витаминов станет больше, если перемешать лимонный сок с яблочным. Но вкус такой смеси нам не понравился, а вот апельсиновый с манго устроил обеих.

Дегустация соков плавно перешла в ужин, который тоже сопровождался комментариями Алекса о наличии полезных веществ в поданной нам еде. Мы с Мари пришли к выводу, что полезное не обязательно вкусно, а вкусное бывает совсем не полезно. И продолжали веселиться.

Уже поздним вечером мы стояли с ней на балконе, и Мари призналась мне, что никогда не была так счастлива, как сегодня. Я обняла ее и тоже призналась:

– Мне очень хорошо с тобой.

– Правда?

– Очень-очень. Ты же еще не уедешь?

– Не знаю. Отец сегодня был… так строг, непонятно почему, и так сердито сказал что-то Вито, что он побледнел и сразу ушел. Ты не знаешь, что случилось?

– Нет, ты же была со мной, а потом я просто лежала, отдыхала.

Мне пришлось отвернуться от нее и сделать вид, будто рассматриваю что-то в стороне. Не должен был Амир так рассердиться на свою дочь из-за того, что я увидела их с Люси, сам продемонстрировал свои чувства к ней. Мари совсем в этом не виновата. Или он не хочет, чтобы я с ней общалась, значит, завтра он ее отправит, особенно посмотрев записи с нашим весельем.

Но на следующее утро Мари разбудила меня радостным известием, что Амир разрешил ей остаться еще на один день, она уедет только завтра.

– Амир вернулся?

– Да, они разговаривают с Алексом, Вито тоже с ними.

Во время завтрака мы вспоминали лекцию Алекса о полезности продуктов и опять развеселились. Когда зашел Вито, я предлагала Мари в обед попробовать что-нибудь перемешать и уточнить у Алекса степень полезности в этом варианте. Например, манго с мясом. Вито лишь улыбнулся и сказал, что вода в заливе достаточно теплая и нам можно искупаться. Мы с Мари только переглянулись, а Вито добавил, что в залив можно выйти из моей комнаты и купальник для Мари в моей гардеробной. Немного придя в себя, я уточнила:

– А дверь открыта?

– Да.

И показал маленький пульт, значит, он может открыть выход в море в любой момент.

Когда мы с Мари переоделись, Вито проводил нас по лесенке в стене, и мы оказались на небольшом огороженном пляже из мелкого белого песка, совсем не там, где резвились вчера. И где Амир гулял с Люси. Где-то вдалеке виднелись скалы, в этом месте залив был шире, но глубина соответствовала требованиям хозяина гарема. То есть, как в кино – вам по шею будет. Утонуть практически невозможно, если еще добавить Яну на страже, Вито на берегу, и темные пятна боевиков на скалах.

Я запретила себе как-то оценивать поступки Амира, буду радоваться присутствию Мари, петь песни по приказу Фисы и жить. Не обращать никакого внимания на хозяина гарема, пусть занимается своими делами. А я буду плавать в теплом море, смеяться и есть мешанину из еды вопреки советам Алекса.

Все же Яна достала нас из воды. Мы плавали, ныряли, брызгались и смеялись просто так, от радости. Уговоры Вито не помогли, мы только чаще стали прятаться под водой, пугать его утоплением, поэтому он что-то сказал Яне, она оказалась в воде и строгим голосом потребовала выходить, скоро уже обед. Мари кивнула ей, я пообещала, но из воды не вылезли. Тогда она подхватила меня на руки и оказалась на берегу. Мари ничего не оставалось, как выбраться самой.

После обеда вход к морю был закрыт. Мы опять устроились на диванчике, и Мари разучивала песни, которые я пела вчера. Разучивала – это не то слово, она их сразу стала петь, только повторяла мое исполнение, и я сразу ей заявила, что пою неправильно, надо прослушать в настоящем исполнении. Мы позвали Вито, и он исполнил их так, что я стала краснеть при первых же звуках. Потом он спел те песни, которые я озвучивала, иначе это назвать нельзя, а Фиса ему не разрешала мне помогать.

– Вот, Мари, ты лучше его слушай, меня не нужно.

Вито со мной не согласился:

– Ты хорошо поешь, только немного неуверенно, не позволяешь себе петь.

– Вито, да мой ор …от него в горах эхо спряталось, а ты говоришь – не позволяю.

Как они меня не уговаривали, я больше петь не согласилась, и Мари разучила с Вито еще несколько песен. Не согласилась петь и Яна, хотя слушала очень внимательно и вся напрягалась, всем телом ощущала звучание.

Ужинали мы под комментарий Алекса, так как исполнили свою угрозу и перемешивали еду во всяких вариантах. Мари даже решила разрешить детям в школе самим выбирать сочетания еды, может это поможет в излечении некоторых заболеваний. Предполагаемая реакция Фисы нас рассмешила, и мы опять много смеялись.

Мы стояли с Мари на балконе и смотрели на звезды. Я обняла ее и призналась:

– Мари, я так рада, что мы вместе провели эти дни, ты очень помогла мне.

– Я тебе помогла?

– Да, без тебя я бы не справилась.

– Рина… скажи, тебе сложно с отцом?

– Сложно.

Я решила быть откровенной с этой мудрой девочкой, ей самой с Амиром тоже явно непросто. Судя по рассказу самого Амира, он и до своего изменения не занимался дочерью, девочка из гарема его явно не интересовала, да и ее мать тоже. А потом он получил в дочери уже почти взрослую и очень самостоятельную девушку. Фиса права, слишком много на него сразу свалилось совершенно для него непривычного, я в том числе.

– Он старается… очень сильно из-за тебя переживает. Отец так боролся со своей жаждой, не хотел подвергать тебя опасности. И сейчас боится за тебя, что с тобой может что-то случиться.

Я отвернулась и сжала губы, ну да, старается, боится, видите ли, чуть не довел меня до очередного оледенения. Но этого девочке знать совсем не обязательно.

– Все будет хорошо, ты не переживай. Я все сделаю как ему нужно.

– Рина!

Она лихорадочно обняла меня, прижалась и прошептала: