Евгений Петров - Хроники Чеггорра

Это все – конец…

– Эй, сен Виктог, – резанул по ушам веселый голос, – Вставай! Ишь, газлегся тут…

Совместными усилиями мои спутники стащили с меня мертвое тело пялза. Оказывается, в последнем мгновении он сам вогнал обломок моего меча прямо себе в сердце.

– Еще бы немного, и нам не поздоровилось бы, – с трудом переводя дух, сознался Моч Ковох, – Мой аркан лишь запутался в рогах…

От этого заявления ноги у меня подкосились, и я обессилено опустился прямо на еще теплый труп…

Над головой всходил Арднок – первая и самая крупная Луна этой планеты…

Лодка оказалась именно там, где и предсказал Уаскар.

Кен Дервис бережно уложил молодого фара на дно лодки. Ух-Кан бросил ему шест и, оттолкнув легкое суденышко, перепрыгнул все более расширяющуюся полосу воды между бортом лодки и берегом.

Не успел он выровняться после прыжка, как над его головой пронеслась яркая ветвистая темно-синяя молния.

– Быстрей, друзья, – хрипло проговорил Уаскар, приходя в сознание, – это здание под завязку наполнено синими и фиолетовыми магами.

В несколько толчков лодку вынесло на середину Черринга. Синие и фиолетовые молнии образовали зловещую полуарку над удаляющимися беглецами.

Уаскар, приподнявшись на локте, напряженно вглядывался в узор, образованный скрещиванием и переплетением лучей адептов Ук’льука.

Молодой фар медленно вытянул руки перед грудью. Между ладонями промелькнуло яркое красно-оранжевое свечение. Уаскар поспешными движениями начал лепить световой шар. Шар этот, напоминая внешним видом шаровую молнию, переливаясь всеми оттенками красного и оранжевого цвета, плавно перемещался на уровне груди молодого человека. Уаскар продолжал сосредоточенно сжимать, уплотнять его, добиваясь более интенсивного и сочного света. Яркое сияние между рук воина-мага принялось пульсировать ослепляющими сполохами. Спутники Уаскара прикрыли глаза. Уаскар удовлетворенно хмыкнул и плавным движением метнул свое произведение магического искусства в центр сине-фиолетового клубка.

Момент соприкосновения магических пучков вылился в ослепительную вспышку, на мгновение превратив ночь в яркий день.

Колени Уаскара предательски задрожали. Он в изнеможении откинулся назад под изумленными взглядами сопровождавших его воинов.

– Великолепно, – голос Кена Дервиса благоговейно дрожал, – Как тебе это удалось?

Уаскар сжал виски ладонями. Голову пронзил жестокий приступ боли.

– Сам удивляюсь, – наконец глухо выговорил он, – Никогда раньше не делал такого…

– Не может быть! Тебе удалось отбить мощнейшую магическую атаку синих и фиолетовых магов, а ты не знаешь как?

– Правда не знаю, – во взоре Уаскара явно проглядывала растерянность.

– Жаль, а то бы мы сейчас всех арелов испепелили, – мечтательно протянул Кен Дервис.

Сильным толчком он отправил лодку на середину реки. С другого борта молча работал шестом Ух-Кан, старательно выравнивая движение хрупкого суденышка. Подталкиваемое сильными руками, оно быстро неслось вдоль темных берегов. Край неба на востоке начал понемногу светлеть, возвещая о приближении рассвета. Уаскар сидел в середине лодки полностью погруженный в тяжелые думы. Проис-шедшее никак не укладывается. Никогда раньше не ощущал в себе ни малейшей склонности к магии, а тут…

Как только удалось…

Молодой человек внимательно всмотрелся в натертые рукоятью меча руки.

Попробую еще раз…

Ничего не вышло.

Он снова и снова пробовал концентрировать усилия.

Результатов не последовало.

Уаскар разочарованно встряхнул головой и огляделся по сторонам.

Утро разгоралось все сильней. По воде стремительно побежали золотые лодочки света. Очертания берегов все яснее проступали из предутренней темноты.

Путешественники изо всех сил старались удержаться на середине стремительного Черринга.

Цепкие взгляды воинов привычно запоминали определенные ориентиры. Вот переплетенное самым причудливым образом плодовое дерево, вот крутая петля реки обернулась вокруг ярко-синего камня, вот три разноцветных ствола, непонятным образом растущие из одного корня.

Уаскар машинально отметил, что все эти ориентиры расположены как бы на одной прямой.

– Неплохо, – прошептал он.

– Что случилось? – тут же отозвался Кен Дервис.

– Пока ничего страшного, но, боюсь, что вскоре нам придется покинуть реку.

– Почему? – Ух-Кан бросил на вождя колючий испытующий взгляд.

– На это есть несколько причин…

– Понимаю, – лар склонил голову.

– А я – нет, – Кен Дервис старательно пытался осмыслить сказанное.

– Во-первых, у нас нет пищи, в лесу же мы сможем охотиться, – Ух-Кан принялся загибать пальцы, – во-вторых, арелы прекрасно осознают, что мы уйдем по реке. Рано или поздно река будет перекрыта, а нас перестреляют из засады. Далее, за нами уже послана погоня. Днем на реке нас не увидит только слепой.

– А в лесу мы сможем прятаться?

– И не только…

Уаскар внимательно всматривался в проплывающий берег, не вслушиваясь в разговор воинов.

– Вот здесь и остановимся, – он указал на тройное дерево.

– Здесь? – Ух-Кан недоуменно осмотрелся, – Почему именно здесь?

– Не знаю, – хрипло проговорил Уаскар.

Боль с новой силой вгрызлась в голову. Он, глухо застонав, скорчился на дне лодки.

– Что делать? – вырвалось у Кена Дервиса.

Он с ожиданием смотрел на лара Ух-Кана, как на более опытного. Тот с видимым непониманием повел широкими плечами. Рука непроизвольно сжала рукоять меча.

– Попробуем пристать к берегу? – Кен Дервис деловито взялся за весла.

Вода стремительно метнулась под днище, берег начал неуклонно приближаться, деревья угрожающе зашелестели листвой, перед глазами напряженных воинов проплывали выступающие из обрывистого глинистого склона корни. Звонкий плеск падающих в воду сверкающих капель несколько нереально нарушал тревожную тишину. Лодка легко скользила, разрезая зеркальную, практически неподвижную гладь величественной реки. И вот прибрежный песок возмущенно заскрипел под днищем.

Мощным прыжком, заставившим лодку качнуться, Ух-Кан выскочил на берег и сразу встал в боевую стойку: ноги слегка согнуты в коленях, туловище наклонено вперед, вооруженная рука вытянута по направлению к предполагаемому противнику. Меч грозно сверкнул отточенными гранями. Кен Дервис, прилагая неимоверные усилия, выровнял утлое суденышко и осторожно ступил на землю, выдвигая перед собой лезвие меча. Последним перешагнул борт лодки фар Уаскар. На его бледном от боли лице ярко выделялись тревожно озирающиеся зрачки глаз. Он единственный из всех троих оказался безоружным. Это обстоятельство заставило его непривычно прятаться за спины спутников.