Евгений Петров - Хроники Чеггорра

Еле сдерживая ярость на регга и на свою внезапную робость в его присутствии, ннйо Атгог удалился, стараясь не поворачиваться спиной к Алану. Со злобой, вырвав свой меч из рук растерявшегося оп-вина, он быстрым шагом направился к шатрам своего племени…

***

Мимо стремительно прошагал злой и взбешенный ннйо Атгог.

– Где Пагэтп, – быстро спросил он.

– Еще не появился…

– Задери его Арднок, – нервно сплюнул ннйо и широкими шагами прошел в шатер.

Воины недоуменно переглянулись.

– Стханно, – пробормотал Нех Гефей, – ханьше он был больше увехен в Высокоходном сэне Ахке.

– Ты прав, – отозвался подошедший Моч Ковох, – лар Пагэтп всегда с победой приходил из всех экспедиций. Но никогда ннйо так не переживал…

– А разве он переживает? – на мой взгляд, злой и раздраженный Атгог меньше всего походил на переживающего.

Вот тут объектом удивления стал уже я.

– Ну, сэн Пялз Виктор, – укоризненно покачал головой Моч Ковох, – При тебе ннйо хоть раз упомянул Арднока? Так вот, выражение «Ард-нок тебя задери» Атгог может произнести только в очень сильном волнении.

Я встревожено взглянул в сторону палатки ннйо Атгога. В сердце моем шевельнулось смутное беспокойство. Что могло случиться? При чем тут Пагэтп?

Потянулись томительные асчи ожидания…

Котас стремительно мчался прочь от преследовавших его рутов-туросов. Великолепный конь, принадлежавший его недавнему противнику, значительно опережал прекрасных, но не таких быстрых скакунов преследователей. Огненный конь, не имеющий еще возможности привыкнуть к незнакомому седоку, не мог использовать все свои силы полностью.

Расстояние постепенно начало сокращаться.

В воздухе засвистели первые стрелы.

Молодой ичзак кренсоров ниже наклонился к шее скакуна и, судорожно сжав его бока коленями, яростно посылал вперед. Конь немного увеличивал скорость, но недостаточно. Стрелы продолжали жужжать вокруг.

Туросский плащ, подхваченный встречным ветром, развевался за спиной юного кренсора наподобие знамени, представляя собой дополнительную защиту от туросских же стрел. Уже две или три из них, запутавшись в его складках, бессильно упали на плотную землю.

Погоня продолжалась с неослабевающим жаром. Обернувшись, Котас увидел, что ближайший из преследователей принялся раскручивать над головой петлю волосяного аркана.

– Э, нет, так дело не пойдет, – пробормотал молодой человек, вытаскивая лук.

Он мгновенно приложил к тетиве стрелу, на полном скаку обернулся и, прицелившись, под резкий щелчок тетивы, стрела, мелькнув желтым опереньем, помчалась навстречу своей жертве.

Яростные крики туросов отметили эту удачу кренсора.

Еще несколько стрел пролетело над его головой и вонзилось в сухую землю, истоптанную множеством копыт.

Снова и снова летели в беглеца оперенные стрелы преследователей, но то ли из-за запальчивости, то ли из-за нетерпения покончить с ним, то ли еще по какой причине, ни одна стрела, обычно не знающих промаха туросов, даже не оцарапала его, лишь изредка пролетая настолько близко, что характерное жужжание резало слух ичзака.

Еще раз обернулся Котас, и еще один воин вылетел из седла под копыта несущимся скакунам, получив в грудь меткую стрелу.

Еще яростней взвыли туросы, погоняя лошадей.

Еще чаще засвистели стрелы вокруг юноши, но снова не смогли причинить вреда молодому ичзаку…

И беглец, и преследователи яростно погоняли скакунов. Пышное море великолепного летнего разнотравья степи мелькало под копытами, стремительно уносясь назад.

Снова и снова спускал тетиву молодой ичзак кренсоров, отправляя меткие стрелы в наиболее вырывавшихся вперед рутов-туросов. На каждый его выстрел туросы отвечали десятками стрел, не достигавшими, впрочем, цели. Бешеная скачка постепенно приближалась к отрогам гор… Еще немного… и юноша будет спасен. В горных теснинах степняки туросы вряд ли смогут настигнуть привычного к этим местам молодого горца.

Горы с неотвратимостью надвигались, но не с той быстротой, с какой хотелось бы Котасу…

Но еще чуть-чуть и…

В этот момент острый наконечник стрелы из лука наиболее меткого или же хладнокровного туроса перерезал подпругу и, Котас вместе с седлом рухнул на каменистую, поросшую стелющейся растительностью, тропу.

Стремительно перекувыркнувшись через голову, юноша молниеносно вскочил. Подхватив лук и колчан с остатками стрел, он изо всех сил бросился вверх по склону, прорываясь через опутывающие ноги плети молодой травы. Стрелы преследователей, высекая искры железными клювами наконечников, затюкали по камням вокруг него.

Котас взбирался все выше.

Туросы спешились и, вытащив изогнутые мечи, принялись старательно и упорно карабкаться вслед за ним.

Перепрыгивая под защиту того или иного загромождавшего дорогу валуна, которые словно каменные зубы горного великана торчали то тут, то там, Котас на мгновение останавливался, чтобы выпустить очередную стрелу в приближающихся противников, а потом продолжал свое нелегкое движение наверх.

Чего он никак не мог ожидать, так это того, что туросы с совершенно непонятной для типичных степняков ловкостью не отставали ни на шаг. Они все так же настойчиво преследовали кренсора. Расстояние между беглецом и его преследователями медленно, но неуклонно сокращалась.

Котас решительно рвался к ожидавшей его свободе. Неожиданно путь ему пересекла широкая и глубокая расселина. Юноша затравленно огляделся. Ни обойти внезапно появившуюся преграду, ни перепрыгнуть ее, не представлялось ни малейшей возможности…

Юный ичзак обреченно обернулся к подступающим врагам, выпустил очередную стрелу, отбросил бесполезный теперь лук и, вытащив меч, приготовился к последней схватке за жизнь и свободу. Туросы бросились в бой. На каменистых склонах, усиленный многократным эхом, заметался глухой звон скрестившихся клинков…

Уже несколько рутов-туросов распростились с жизнью под точными ударами меча молодого ичзака кренсоров, но остальные продолжали сильно теснить его.

Будь на месте туросов более опытные бойцы, юноше пришлось бы гораздо хуже. Однако и ему все труднее становилось отражать удары наседавших со всех сторон врагов. С каждым взмахом руки меч казался все тяжелее.

Из последних сил Котас поднимал все более слабеющей рукой ставший невероятно тяжелым клинок. Меч без особого вреда опустился на плечо ближайшего противника.

Устало выпрямившись, Котас взглянул в бездонное небо и, громко крикнув:

– Мта-ари-и!!! – приготовился получить завершающий смертельный удар.

Но тут, словно зеленая молния пронеслась перед глазами молодого ичзака, и воин, уже занесший оружие для завершающего удара, вдруг выпучил глаза и согнулся пополам, тщетно хватаясь за ярко-зеленую стрелу, торчащую из его живота. Он недоуменно взглянул в лицо Котаса и шумно повалился под ноги юному ичзаку.