Евгений Петров - Хроники Чеггорра

Вот тут у меня возникло желание вернуться в привычную обстановку родной планеты. Захотелось плюнуть на все возможные приключения, которые могли поджидать меня здесь и очутиться в своем старом доме под мягким земным светом. Насколько оказалось лучше и легче читать о чужих мирах и чужих приключениях в книгах, чем самому…

Стоп, я же потом сам стану презирать себя за это слабодушие… Нет, домой пока еще рано. Надо поближе познакомиться с этим миром. Может он не так уж и плох…

Словно в ответ на мои мысли невдалеке раздался громкий рык, напоминающий глухие отдаленные раскаты грома. Я в страхе обернулся…

Прямо перед моими глазами из высокой пушистой травы появилась свирепая бурая пятнистая морда. Казалось, на меня смотрели только громадные, в локоть длиной, клыки, попарно расположенные в гигантских челюстях. Мгновение спустя я смог различить между клыками частокол из острых клиновидных зубов. Ужасающие клыки и зубы мрачно светились в черной бездонной пасти чудовища. Время от времени из разверзшейся живой ямы выскакивал яркокрасный раздвоенный язык. По бокам клиновидной головы яркими разноцветными искрами переливались огромные глаза. Нос чудовища украшал внушительный, слегка изогнутый рог. Из тяжелых чешуйчатых валиков надбровий вырастали еще более массивные и острые рога. Коричневато-зеленые губы, оттянутые назад, кривились в какой-то, как мне показалось, плотоядной усмешке. Сама голова, лишенная всякой растительности, практически полностью терялась на фоне окружающей травы и была покрыта мелкими круглыми чешуйками, наподобии змеиных. Как завороженный я смотрел в черное логово пасти чудовища, не решаясь не только на то, чтобы двинуться с места, но и пошевелиться.

Мысль о возможности сразу же вернуться домой мне в этот момент почему-то и в голову не пришла…

Словно удовлетворенное произведенным впечатлением, животное с шумом захлопнуло пасть, в радужных глазах мелькнуло выражение интереса.

«Хорошо бы – не гастрономического».– невольно подумалось мне.

«Не бойся, пришелец», – прозвучал в голове странный металлический голос.

Я мог бы поклясться, что зверь, произнося эти слова, не раскрывал рта. Они словно сами собой возникли у меня в мозгу. Телепатия?

– Я и не боюсь, – проговорил я вслух, стремясь, чтобы звук собственного голоса развеял возможные галлюцинации.

«Ты храбрый человек, пришелец! Это хорошо, Благодарение Мтари. Мы еще встретимся. Твоя помощь может понадобиться».

– Для чего?

Не отвечая, животное прянуло вверх. Я едва успел растянуться на земле, чтобы оно ненароком не зацепило меня. Но мои опасения оказались напрасными. В высоте нескольких метров мой удивительный собеседник с треском распахнул огромные кожистые крылья, и мощное гибкое тело взмыло над степью. Четыре крепкие лапы плотно прижались к белесому, словно у рыбы, брюху. Длинный, с острыми шипами, хвост, слегка подрагивая, вытянулся в прямую линию.

Могучая голова на подвижной шее повернулась ко мне в прощальном жесте.

«Прощай, пришелец. Да будет на то воля Мтари, мы еще встретимся».

Тотчас же дракон, скорее всего это он и был, словно растворился в безоблачном небе.

Ноги и руки от запоздалого страха стали как ватные, мысли разбегались в беспорядке.

– Спокойнее, просто мне нужно вооружиться, – я лихорадочно шарил вокруг, горячо сожалея об оставленном на Земле, тяжелом мече из рессорной стали, – хоть бы дубинку какую.

Ничего похожего в ближайшей обозримой видимости не наблюдалось. Я в отчаянии побрел дальше, с трудом переставляя ноги. Ориентиров для телепортации в этом мире я не знал, да и откуда я мог их знать. Единственной знакомой точкой для меня была все та же страшная лесная поляна. Возвращаться же туда, по известной причине, не было ни малейшего желания.

Почему и в этот момент я не отправился домой?

Не знаю. Я угрюмо плелся вперед по бескрайней степи, осененный смутной надеждой найти людей. Они должны были где-то быть. То, что дракон не удивился, встретив меня, наделяло какой-то уверенностью в их присутствии на планете…

Насколько эти люди могут соответствовать моим представлениям о добре и зле, чести и достоинстве, справедливости и благородстве? Насколько они подходят к определению рыцарства, естественно, я имею в виду нравственную категорию, а никак не средневековое сословие?

Почему я думал именно об этом, расположившись для отдыха на невысоком бугорке, напоминающем кротовину?

Сейчас я и сам не смогу ответить на этот вопрос с достаточной ясностью, но было именно так. По неизвестной причине мои мысли совершенно не затрагивали проблемы пропитания или личной безопасности. Я был слишком возбужден, если можно так выразиться, чтобы вспоминать о таких, далеко не романтичных, вещах…

Я находился на незнакомой планете под неведомым небом, чуть было не сказал, солнцем. Одно это наполняло меня восторгом. А предыдущие страхи, вызванные плотоядными растениями или громадными драконами, куда-то исчезли, вытесненные новыми впечатлениями.

Я снова восторженно оглядывался вокруг, стараясь запомнить насколько возможно больше. Конечно, я не пытался изучить каждую травинку, понимая, что, в сущности, это не возможно, но во мне явно просыпался инстинкт исследователя.

Трудно было остаться равнодушным к заманчивой перспективе оказаться первым человеком Земли, вступившим на неизвестную планету. Не уверен, что кто-нибудь из ныне читающих эти строки отказался бы от такой роли…

Так вот, я внимательно вглядывался в каждую былинку, каждый листик. Но все же от первых впечатлений сейчас сохранилось лишь удивление многообразием оттенков, наполнявших лежащую передо мной бескрайнюю степь. Наиболее удивительным казалось то, что на всем пути мне не встретилось ни одного, даже самого захудалого цветочка, но зато сами травы поражали яркостью всевозможных красок, расстилаясь передо мной наподобие разноцветного переливающегося ковра. Наверное, можно было бы заполнить тысячи томов описаниями этих прекрасных растений. Одни из которых мягко стелили свои листья по земле. Другие – вздымали их ввысь в виде красных, синих, черных или каких-либо еще ладоней, тянущихся к живительному свету. Третьи сплетались между собой в таких невероятных сочетаниях, что повергли бы в изумление и черную зависть любителей макраме. Четвертые… не хватает слов, чтобы более подробно все описать… Это надо видеть. Тем более, что я совершенно не разбираюсь в растениях. Я даже дома-то, на Земле, только березу от всех остальных деревьев могу отличить.

Неожиданно мое созерцание флоры прервал неумолчный приближающийся гул.

Я огляделся в недоумении.