Элла Крылова - Сердце Мира

«Иди Змеиным рукавом до переулка Белошвеек, сверни, буду ждать тебя там. Ш»

Надо же, а ведь я совершенно забыл о нашей случайной встрече! Из головы вылетело совершенно, даже когда Дикстрикс меня спросил. Я испугался вопроса, но сам не понял, почему испугался. Что же вчера было? Я встретил Шутера в подворотне. Мы поговорили и разошлись. И кто-то еще с ним был, вроде… Мысли стали похожи на туман или кисель, виски заныли. Что происходит? Почему я не могу вспомнить? Перед глазами поплыли красные круги.

– Эй, Рыжий, – голос звучал как будто издалека. – Что с тобой?

– Живот от голода подвело, – не думая, ответил я, пытаясь собраться с мыслями.

– Сейчас, погоди чуток, – Дикстрикс вышел. Я понял, что до сих пор держу в руках и подушку, и бумажку. Я сунул записку в карман, подушки бросил и схватился руками за голову. Надо попытаться не думать про Шутера. Надо попытаться не думать про Шутера. Надо попытаться… Боль усилилась. Я обозвал себя идиотом. Вы пытались когда-нибудь заставить себя о чем-то не думать? Вот и у меня ничего не получилось. И в тот момент, когда мне хотелось заорать от боли и свалиться на пол, все вдруг закончилось. Круги перед глазами рассыпались цветными искрами, кисель в мыслях растаял, и я вспомнил, кто был вчера с Олухом в подворотне. И похолодел от страха.

– Вот, держи, жить станет легче – Я даже не заметил, как он подошел. Дикстрикс протянул мне кусок хлеба с сыром. Я взял. Улыбнулся вымученно.

– Тяжелый у меня вчера денек выдался, ты уж прости…

А он неплохой мужик, думал я, доедая последние крошки. Жить и вправду стало полегче. Я отогнал неприятные мысли куда-то на задворки памяти, и с удвоенной силой принялся за уборку. Чего я, в сущности, испугался? Мести этого колдуна? Вот еще. Я никому про него не рассказывал. Да если бы даже и рассказал, что он, живет в этой подворотне что ли? Наверняка его берлога совершенно в другой части города, и он знает, что я про нее ничего не знаю. Нет, не в мести дело. Страшно мне совершенно по другому поводу. Какой-то недоносок влез мне в голову и что-то подправил в моих мыслях. Это было… чудовищно! Я справился, конечно. Но чувствовал я себя при этом преотвратно. И из памяти не шел клок моих волос у чужака в голове. Наверняка ведь он может сделать и что похуже…

Мы закончили свои дела задолго до заката. Даже, пожалуй, пораньше, чем обычную работу заканчиваем. Чарли педантично проверил наведенную нами чистоту, потом пожал плечами и заявил, что мы можем идти по своим делам куда хотим. Не забыл, правда, язвительно добавить, что кто опаздывает к ужину, тот его и не получает.

Дикстрикс заявил, что дел у него никаких нет. Точнее есть одно, но чтобы его сделать, никуда идти не надо. Он забрался на нары, накрылся одеялом и захрапел.

– А ты? – вопросительно изогнул бровь Чарли.

– Я пока отдохну, – промямлил я. – Потом схожу в «Пыльные страницы».

Чарли пожал клетчатыми плечами и удалился восвояси. А я наконец достал из-под матраса книгу. Ту, вчерашнюю. А вместе с ней еще «Хроники Суматошных войн». Чтобы если кто меня увидит, подумали, что я, как обычно, тренируюсь читать.

Обложка была потертая кожаная. Названия не было видно. Хотя может его там просто никогда не было. Больше всего этот томик напоминал чьи-то мемуары или что-то в этом роде. Рукописные, а не печатные. Я открыл титульный лист и прочел:

Трактат о погоде, странностях бытия и изменчивости материи

ИДОЛОМОР

Смиренному брату Астахию посвящается, да будет он во веки веков не забыт .

Ни название, ни имя ни о чем мне не говорило. Поэтому я пожал плечами и перевернул страницу. Буквы были знакомые. Они складывались в слова, только совершенно не читались. Абракадабра была написана. Я взялся листать страницы в поисках рисунков. Они в книге имелись в немалом количестве. Только это были то чертежи непонятно чего, то какие-то кривулины-загогулины. Если не считать заглавной страницы, книга выглядела так, будто писал ее человек, который писать вовсе не умеет. Посмотрел, какие бывают книги – ну, там, буквы, слова, рисунки. И решил, что написать книгу – отличная идея. Купил чистый альбом, взял перо и уселся за работу – буквы рисовать друг за дружкой. Чтобы все выглядело по-настоящему.

Наконец мне надоело выискивать в бессмысленном тексте знакомые слова, и я закрыл книгу. В бараке стало явственно темнее, хотя до заката было еще далеко. По стенам ползли неясные тени. Очень странно – за окном светило солнце, оно как раз перед закатом заливает всю комнату своими лучами, но в этот раз свет будто застревал на оконном стекле. Будто что-то не пускало его дальше. Неужели?… Как там меня мама учила? Я провел левой рукой перед глазами, тряхнул ей в сторону ближайшего угла и зашептал:

– Камень, огонь, дерево, явь. Все остальное – прах.

Наваждение сгинуло. Свет радостно заполнил комнату, будто недоумевая, что вообще могло его остановить. Я перевел дух. Надо же… А я думал, сказки… Похоже, мистер Од всучил мне один из тех чернокнижных трактатов, которые сами по себе колдовские. Говорят, что с ними колдовать могут даже не колдуны. Просто надо читать вслух. Видимо, пока я разбирался с этими закорючками, какие-то слова вслух все-таки прошептал, вот всякая темень из углов и полезла. Такие книги надо сжигать, не раскрывая. Только вот я не знал, что они существуют. Пока эту не открыл.

Дикстрикс заворочался и забормотал что-то во сне. Потом закашлялся. Я подумал, что пора идти. Во мне боролись две страсти – выбросить немедленно страшный томик в первую попавшуюся мусорку и оставить себе, запрятать сокровище поглубже. Мне отчаянно нужно было с кем-то посоветоваться. Я накинул куртку, натянул шапку на голову и вышел на улицу.

Шел дождь. Мелкий, моросящий, по всему видно зарядил надолго. А значит в бараке скоро станет промозгло и сыро. Останется только выпрашивать у Чарли дров для буржуйки, которые в это время года не полагаются… Я старался думать о чем угодно, только не о книге, лежавшей у меня за пазухой. Вдруг меня пыльным мешком по голове стукнула мысль: «А могу ли я всецело доверять Креду?!» Ведь это… хм… произведение – железобетонный приговор. Если меня поймают, разгуливающим с этаким сокровищем за пазухой, то отправят на костер, как пить дать. Вместе с книгой и всеми пожитками. Можно, конечно, прикинуться неграмотным, из деревни приехал, букв не знаю, книгу нашел, хотел показать специалисту, а тут вы как раз… Я вздохнул. Не пройдет такая штука. Все мои городские знакомые в курсе, что читать я умею.

Я окончательно остановился. Так идти к Креду или нет? Рассказывать ли вообще кому-нибудь про мое случайное приобретение? Нет, не стоит сейчас ни с кем разговаривать. Я присел на ступеньку и огляделся. Почему-то мне вдруг стало не по себе. Казалось, что одежда на мне прозрачная, и каждый прохожий видит, что я прячу под полой куртки.