Alterlimbus - Тёмный Легендариум

– Человек ли ты ещё? – воззвал ко мне этот неугомонный.

– Да больше, чем ты думаешь, – я засмеялся вновь.

– Вспомни Рашель! Она ненавидела месть!

Ну вот, дошли и до тебя, моя Рашель. Капитан не рисковал проводить контрответы, лишь парируя и изматывая меня. Нашёл, кого изматывать! Я атаковал книзу, в голень, слева. Он парировал, содрогнувшись от силы удара. Правой я провёл реверс, и в блоке свёл его мечи в косой нахлёст. Надавив, я мгновенно освободил левую руку и всадил ему по открытой кисти. Доспех зазвенел. Меч тоже.

– Я лишь играю с тобой, чтоб согреться перед дорогой, – крикнул я, врубаясь в его защиту.

– Прости себя самого. Прости смерть Рашель. Ты не ведал, что творил! И твой отец не ведал!

– Да, всё прояснилось лишь потом.

Я на минуту приостановил бой. Мне не хотелось говорить о Рашель, звеня сталью.

– Да, она была невиновна. И я – за то, что воткнул в неё кинжал – невиновен. И все – невиновны. Я убиваю не за это, – я выдохнул. Улыбнулся спокойно.

– Ну, что, капитан, не тот козырь вытянул?

– Тогда зачем?

– Вы меня просто достали! – заорал я. И это настолько было правдой, что натянутые жилы где-то глубоко внутри расслабились, и волна спокойного тепла прокатилась сквозь грудь. Нет, Рашель, ни ты, ни я тут ни при чём. Ни политика, ни добро и ни зло. Ни даже дурацкая месть. Я просто не могу гнить в тюрьме. Просто не хочу, знаешь ли. Но это пройденный этап. Теперь я не хочу знать, что где-то рядом ещё живут выродки, которым я обязан своей судьбой, кровью на своих руках и шрамами на теле. Мне просто…

– Мне просто некомфортно жить в одном мире с некоторыми из вас!

Капитан выпучил глаза. Не ожидал такого признания? Ну, наверное. Я подошёл к нему и просто отобрал мечи.

– Как это? – прохрипел капитан. – Некомфортно?

– Послушай, я не буду тебя связывать. И даже бить по затылку, чтобы ты потерял сознание. Я понял, ты получше той швали, что я перерезал в тюрьме. И тебе надо время обдумать мои слова. Ну, вот, и посиди, подумай.

Я давно не видел таких глаз. Помню, в детстве к нам привезли какого-то вождя племени из дальних колоний. Дикаря полного. Он решил, что кукушка в часах живая. Как-то раз папаша ему сказал, что луна – это не камень в небе, как вождь думал, а красивая девушка с круглым светящимся фонарём, и дал подзорную трубу посмотреть и проверить. Когда вождь отлип от подзорной трубы, у него глаза были вот точно такие.

Капитан нетвёрдой походкой побрёл в сторону распахнутых ворот. Пусть, ему надо подумать. Я подхватил капитанские мечи, мешок с хлебом и факел. Мне пора. Меня ждёт папаша, братишка и ещё несколько очень нехороших людей. Мне неуютно думать, что они могут использовать кого-то ещё в своих грязных делишках. Использовать меня. Они – часть моего неправильного прошлого. И они сами дали мне силы исправлять то, что я считаю неправильным. Кто бы я был без них? Недоделанный придурок, злобно пыжащийся доплюнуть до ближайшей лужи. Кто я сейчас? Я – Эрвин, и я иду кое-что исправить в этом мире, чтобы мне было комфортнее жить в нём дальше.

Меня ждала дорога в жизнь длиной. Холодная, но холода я не ощущал. Наоборот, тепло от признания, от высказанности моей сущности согревало меня. Да, я просто признался капитану и всему миру – я такой, какой есть. Я не хочу быть ни героем, ни мучеником. Ни злодеем, ни рыцарем. Дайте мне просто пожить нормально, не убивая кого-то ради кого-то и для кого-то. Тем, кто уже пытался меня использовать, я не верю. И поэтому иду к ним. Но вам, остальным людям, я доверюсь. Моё доверие не надо заслуживать, получите авансом. Просто не потеряйте.

Пятак луны. Свечка в тёмном небе, что не греет. Глаз пустоты с плавающим зрачком, то отстранённо косящий в сторону, то пялящийся в твою душу. Заплесневелый круг сыра и маковое зёрнышко. Луна и её вечный спутник-прилунник.

Морозный ветер с севера разогнал дневные тучи, и теперь от них не осталось и следа. Лениво потрескивает костёр, когда часовой кидает очередное полено. Лошади всхрапывают во сне. Тяжёлый хвойный дух, распространяемый болотными кедрами и можжевельником, чуть слабеет. Циклон проносится над Северными Уделами. Высоко-высоко, где-то посередине между луной и землёй кружатся тёмные крылатые тени. Их стоны долетают даже с такой высоты, стоны, полные злобы и кровавого предвкушения…

Дэннард глядел в небо. Сон не шёл. Даже утомительная дорога от массива Тьен-Вай, их доминиона в огромном Закатном Королевстве, дорога, растянувшаяся на три недели, не смогла достаточно измотать, не смогла принести забвения. Пусть и наполненного кошмарами, пусть недолгого – Дэннард согласился бы с радостью. Только без этих ночных гляделок с луной, когда ты вдруг перестаёшь понимать, кто в тебя смотрит. Он плотнее зарылся в огромный плащ, сшитый из трёх медвежьих шкур. Тепло костра и тепло шерсти успокоили его.

– Чего ты хочешь от меня, чего? – пробормотал мужчина, проваливаясь в сон. Перед тем, как окончательно заснуть, он вызвал в памяти утешительное видение Магистра.

– В тёмный месяц держись подальше от северных льдов, – зазвучали, как наяву, распевные слова старика, – Голос крови тебя призовёт под одинокий кров. Держись Света и солнечной стороны, В самую длинную ночь не покидай обжитой земли.

Магистр улыбался и сквозь полог сна ободряюще пожимал плечо своего воспитанника.

Дэннард кивнул и счастливо улыбнулся, чувствуя, как страхи уходят. Он спал.

Его разбудили толчки Гарки.

– …ставай, вставай, вставай… – часовой по заведённому обычаю шептал еле слышно в самое ухо. Дэннард нащупал его руку и сжал, показывая, что проснулся. Теперь его очередь обходить стояночную поляну, устроенную здесь специально уже давным-давно для купеческих караванов, и провести на часах оставшуюся часть ночи до рассвета. От костра шёл ровный жар, рядом стоял котелок с варевом. Дэннард осторожно поставил котелок на колени и зачерпнул густое варево общей ложкой. Разведчики обычно бросали в воду горох и сало, добавляя любое мясо и съедобные растения, какие только могли найти в дороге. Сначала он ощутил тепло от чугунных боков котелка, а потом и варево добралось до голодного желудка. «Хорошо быть среди своих», – подумалось Дэннарду. Эти утренние мысли, почти всегда одни и те же в долгих походах, вызывали в нём чувство правильности бытия. Пальцы нащупали изящный браслет под рукавом, пробежали по ложбинкам узора. Дэннард представил, что где-то далеко круглолицая девушка с льняными волосами улыбнулась, ещё полная утренней дремоты, и провела мягкими пальцами по такому же браслету на своей руке.

Сейчас он должен был быть с ней, обнимать её. Его девятимесячная смена кончилась месяц назад, но орден понёс большие потери, и группу Рипла пришлось собирать заново, из почти незнакомых, непритёртых людей. Ему не хотелось покидать Энни, только не в эту мрачную зиму, когда его родовое проклятие поднимается из глубин души и туманит разум. В конце концов, он мог отказаться. Но всё-таки пошёл.