Владимир Сухинин - Разрушитель божественных замыслов

– Здесь твои соперники, – сказал встречающий, – к сожалению, сам глава и совет убыли по каким-то срочным делам, и мне поручено провести испытание. Бой не до смерти, ты должен или продержаться в бою десять ридок, или победить противника, обезоружив или ранив его. Понятно?

– Понятно. Пусть выходит любой, – ответил Алеш.

– Ну тогда иди на середину, а мы посовещаемся, какого бойца выставить против золотого скрава, – снова улыбнулся демон.

Прокс вышел на середину зала и спокойно встал. Неожиданно пол под ним провалился, и он, не успев ничего сделать, рухнул вниз. В полете его тело извернулось и упало слегка набок, оно как бы само, без вмешательства с его стороны, знало, как поступать. Сильно ударившись о каменный пол, Алеш на время потерял сознание. Но пролежал он недолго. Сознание вернулось рывком, вытащив его из темноты, и наполнило тело болью. Правая рука, на которую он упал, смягчая падение, была сломана в запястье, из носа текла кровь, и правый глаз стал заплывать. Он хорошо приложился головой об пол.

Прокс лежал не двигаясь, давая возможность нейросети определить повреждения, аптечка добивала свой ресурс, устраняя повреждения, и последние крохи лекарств тратила на лечение руки. Видимо, высота, с которой падал Алеш, была большой, иначе он просто бы отделался ушибами. Но состояние собственного здоровья Алеша не беспокоило, в рюкзаке у него был запас зелий, и хорошо, что он не успел его снять. Его беспокоило другое. Куда он попал и есть ли выход отсюда? Он понимал, что снова угодил в хитро расставленную ловушку. Его обманом заманили и сбросили в подземелье. Если отсюда нет выхода, он сгниет тут заживо.

Он не тратил силы на бесполезный крик, его все равно никто не услышит, но даже если и услышат, на помощь не придут, дыра в полу зала уже закрылась.

Красные, понимая, что могут потерять свой авторитет, пошли на предательство своих. Своих ли, пришла ему мысль, они служат своему богу и выполняют его волю. А кому служит Прокс? Року? А где он, этот бог, забывший своих последователей? Он лежал, исцеляясь, и обдумывал свое положение. Сканер показывал, что подземелье обширное, с множеством коридоров и помещений. На сканере не было видно живых существ или врагов, отмеченных красным маркером. Кругом было запустение и тишина, прерываемая его хрипловатым дыханием. Как-то плавно мысли перешли к пониманию того, что он так и не удосужился наполнить энергией броню, и, чтобы не терять понапрасну время, Алеш стал передавать понемногу энергии в кирасу и поножи. Шлем от бронекостюма он не выбросил, положил в рюкзак, который, обобрав мумии, собрала ему предусмотрительная Крома, сейчас его надо достать. Если бы он был более осмотрителен и сделал это заранее, то избежал бы травмы головы.

Расслабился после лабиринта, подумал, что его неприятности уже закончились. Оказывается, нет. Он забыл, что здесь постоянно нужно держаться настороже. Новые чувства. Радость от обретения любимого человека, пусть не человека, а эльфарки, дриады, вскружила ему голову. Он продолжал лежать, стараясь не осуждать себя за легкомысленность, прокручивал в голове новые поведенческие установки для нейросети. Совершенно секретная технология АДа. Она позволяла выработать нужные рефлексы и правильные реакции организма, освобождая мозг для другой, более продуктивной работы.

Через час он встал. Надел шлем и стал разбираться в свойствах новой брони. На кирасе было наложено странное заклинание – «истинный свет», но что оно означало, Алеш не знал, его память, куда были заложены сотни терабайт информации, не смогла ему помочь. А вот поножи порадовали. «Поножи левитации». С ними можно подняться к потолку и попробовать пробиться наверх или пройти над пропастью. Он даже пожалел, что таких поножей у него не было раньше. Алеш стал доставать амулеты и кольца, которые собрала Крома и насильно впихнула ему. На всякий случай. Теперь этот случай настал.

На пальцы он надел кольца огненного шара, «небесного молота» и оцепенения, подумал и надел еще кольцо безмолвия. На шею под кирасу нацепил амулет щита второго уровня – может неплохо защитить от первой внезапной атаки. Перевел шлем на ночное видение и огляделся. Прямо под ним были разбросаны кости, видно, такой ловушкой пользовались не раз. Кругом лежали предметы снаряжения и поржавевшее оружие, было его достаточно много. Это говорило о том, что свой путь тут закончили многие, кто сразу разбился, кто переломал руки-ноги при падении. Он взглянул вверх – от низкого потолка уходил метров на десять колодец из камней. Вот оттуда он и свалился.

Поудобнее пристроив заплечный мешок из кожи, Алеш направился в единственный коридор, который был выходом из этого помещения.

Ставка

Опыт общения с демоническими сущностями дал мне основания утверждать, что эти существа напрочь лишены такого свойства, присущего всем разумным, как совесть. Наш внутренний судья, говорящий, что хорошо, что плохо. Для них не существовали понятия правды и лжи. Они мешали правду с обманом, запутывая в свои сети любого, кто им поверил. Если демону выгодно сказать правду, он скажет ее. А потом сто раз обманет. По крайней мере, так считал я. Демоны преисподней ненавидят всех обитающих наверху, они живут и дышат своими обманами, которые облекают в правильные слова. Как горькую конфету заворачивают в красивую обертку, скрывая ее истинное содержание за внешней безупречной формой. Придумывая ложные истины, демоны стараются внедрить их в сознание разумных, меняя полюсами привычные нам понятия: если мы считаем что-то плохим, они будут утверждать, что нет, неправда, это хорошее, и подведут под обман свои обоснования. Как, например, он пытался обмануть меня, что они этакие благородные санитары, очищающие род разумных от пороков. Такие вот измышления попадают на благодатную почву завистников, сребролюбцев, властолюбцев и просто слабых, дают свои всходы, увеличивая число демонопоклонников. Поверить демону на слово, значит перестать уважать себя. Поэтому я решил ритуал подчинения демона довести до конца и посмотреть, что же из этого получится.

Демон, на которого стала капать моя кровь, принялся орать от боли и ужаса, и мне пришлось наложить на него безмолвие, чтобы он не собрал своими криками всех орков в округе. Моя кровь на его груди вспыхнула не красным, а каким-то золотистым огнем, обжигая и заставляя посланца преисподней корчиться и открывать рот в немом крике. Его так трясло, что, казалось, сейчас разорвет на части.

На крики заглянул часовой и увидел меня стоящим на коленях, с ножом, занесенным над демоном, грудь которого ярко пылала. Он вытаращил глаза и застыл с открытым ртом. Чтобы как-то объяснить происходящее, я кровожадно облизнулся и спросил часового: