Григорий Шаргородский - Видок. Чужая боль

– Позвольте воспользоваться вашей доской.

– Извольте, – охотно согласился инженер.

Он закрепил с помощью кнопок на кульмане небольшой лист бумаги и протянул мне карандаш.

– Смотрите, – начал я пояснять, одновременно рисуя. – Вот здесь у нас массивный поршень, который будет двигаться при подаче давления в цилиндр с двух сторон. Поршень будет ударять по штоку, и этот удар будет сплющивать конец раскаленной заклепки.

От того, как задергалось веко, стало понятно, что мои каракули на его любимом кульмане глубоко ранили тонкую душу чертежника.

Ничего, переживет.

Справившись с шоком, Борис попытался разнести в пух и прах мою дилетантскую идею:

– Не выйдет ничего, ведь, чтобы передать перегретый пар к вашей задумке, нужна труба, а она жесткая.

– А при чем здесь пар? – удивился я. – Вы меня плохо слушали. Речь идет о воздухе под давлением. К паровому движителю присовокупляем воздушный насос с резервуаром для равномерности давления, а уже от него отводим шланг.

– Вы имеете в виду рукав из энергетического каучука, – наконец-то включился в мозговой штурм инженер. – Если это простой воздух, то рукав не расплавится, но давление его все равно разорвет.

Я попытался задуматься над решением проблемы укрепления шланга, но завяз, услышав непривычное словосочетание.

– Энергетический каучук?

– Да, вы ведь знаете, что обычный каучук быстро расползается от нагрева. Вот алхимики и создали особый реагент. От взаимодействия с оным сок гевеи приобретает нужные свойства. Правда, в итоге получается слишком дорогой товар.

Да неужели? Вот так просто?!

Неожиданная мысль заставила меня застыть на пару секунд.

– Игнат Дормидонтович, что с вами? – обеспокоился моим состоянием Борис.

– Все в порядке, – ответил я и загнал мысль о резине в дальний уголок сознания. Мой новый друг не химик, и обсуждать этот вопрос с ним бесполезно.

– А мы можем создать рукав из этого вашего энергетического каучука сами?

– Думаю, да, если изыщем средства. Возьмем трубу нужной длины и обмажем ее раствором реагента и каучука. После окончания реакции получим каучуковый рукав, только он все равно не выдержит необходимого нам давления.

– Выдержит, если сделаем в несколько слоев с тканью и сетью из конского волоса.

Теперь уже задумчиво замер инженер – потому что это решение было не совсем по его профилю.

А вот мне пора сваливать. Обед заканчивается. К тому же, как сказал классик: «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить».

– Борис, давайте сделаем так. Вы подумаете о том, как воплотить в металле и каучуке нашу с вами задумку. Изобразите необходимые чертежи для патентной заявки и приготовьте смету для создания пробной модели. Сможете?

– Конечно, – как-то вяло произнес инженер, явно уже загрузив мозг расчетами. И все же одна мысль заставила его вернуться к грубой реальности. – Но я не знаю, как подавать эту заявку. Изобретать пробовал, но до заявок на патент дело не доходило. К тому же подать такую заявку не так уж дешево.

А вот это не очень хорошо, но будем решать проблемы по мере их возникновения.

– Это вас не должно беспокоить. Ваша задача создать заявку и чертежи, а также найти мастера. И еще, Борис, – жестко глянув в глаза юноше, сказал я, – все должно оставаться в строжайшей тайне.

Оставив пришибленного моим напором инженера, я оперативно вернулся в управу и словно с разбегу врезался в кисель. В оплоте уездной законности жизнь текла вяло и неспешно, а еще довольно уныло. Хорошо хоть начальника не было на месте. Так что я сразу насел на Леху.

– Леша, у меня к тебе срочное дело.

– Какое? – почему-то недовольно спросил молодой дознаватель.

– В Топинске есть хорошие и честные стряпчие по патентному делу?

Любопытство тут же пересилило обиду, и в глазах Лехи загорелся неподдельный интерес.

– Патентное право? Не уверен. Да и в плане знакомых стряпчих у меня есть лишь Дава Бронштейн.

Хорошо хоть не Лева. Я, конечно, не антисемит, но такой штамп, как еврей-юрист, не очень-то вдохновлял. Хотя за спрос не бьют.

– Мы можем с ним как-то встретиться?

– А давай пригласим его сегодня на наши посиделки?

Это, конечно, не очень привлекательно в финансовом плане, но почему бы не совместить приятное с полезным.

– Давай, – махнул я рукой, – гулять так гулять.

Леха еще больше взбодрился и рванул к висящему на стене телефонному аппарату.

– Барышня, будьте любезны, два-семь-три-девять. Благодарствую. Контора «Бронштейн и сыновья»? Будьте добры Давида Ароновича. Отъехали? Тогда передайте, что Алексей Карлович Вельц просил его быть в трактире «Старый охотник» к семи часам пополудни. Благодарю.

Вернув трубку на рычаг, Леха довольно потер руки:

– Ну, теперь точно гульнем.

– Так, гуляка, – постарался я остудить его порыв, – у меня на все наши загулы рублей пять, не больше.

– Ха, ну это мы еще икорки возьмем и игристого вина!

– Значит, у меня на это дело три рубля, а может, и два, – решил я расстроить парня, но он почему-то не особо огорчился.

До вечера ничего интересного в управе не происходило. Леха скрипел пером, а я пялился в окно, не рискуя уходить в библиотеку без разрешения. К тому же недавний опыт показал, что информацию лучше получать из живых источников. Выходит как работа с компьютером – запрос и сразу отклик-ответ. Первый испуг попасться на мелочах прошел, и общаться с людьми стало легче.

Когда напольные часы пробили шесть часов вечера, мы с Лехой быстро оделись и вышли из управы. Дмитрий Иванович на службе так и не появился.

Трактир «Старый охотник» находился где-то в полукилометре от управы, в купеческом районе. Там же располагались конторы топинских купцов и городская торговая биржа.

Выглядел трактир как теремок из сказки – высокие, в два этажа стены из толстых бревен и резные наличники. Все это изрядно потемнело от времени, отчего выглядело еще колоритнее.

Внутри царила охотничья тематика – на стенах висели головы различных животных, рога и шкуры. Антураж хорошо бы дополнило охотничье оружие, но, видать, его решили не выставлять от греха подальше. Несмотря на то что из мебели преобладали тяжелые столы и лавки, заведение было из приличных – можно было выбрать и довольно компактный стол в уютном углу. К тому же по залу сновали половые вполне опрятного вида и вежливого обхождения. Один из них тут же подскочил к нам:

– Желаете-с отдельный столик? Или пройдете к общему?

– Отдельный, – с барским видом ответил Леха и небрежно сбросил на руки полового шинель и фуражку.

Я последовал его примеру, но без излишней вальяжности.

Прямоугольный стол оказался хоть и массивным, но достаточно аккуратным – из резного дерева и даже покрыт скатертью. Нормально. Короткие лавки со спинками были сделаны из расчета на двоих седоков каждая.