Ванда Алхимова - Семь горных воронов

Толпа раздалась, снова пропуская коня, и Ворон выслал его в легкий галоп. Девушка вздрогнула всем телом, плечи ее поникли. Сидела, боясь шевельнуться и подать голос. Когда деревня осталась позади и потянулась горная дорога, Ворон притормозил своего жеребца, переведя того на шаг. Подковы звонко цокали о камни.

Всадник смотрел на русый затылок девушки, собираясь с мыслями. Мучительно хотелось начать разговор, но с чего? Рука его, обвивающая талию певицы, чувствовала, как та напряжена. Девушка боялась, ее даже слегка трясло.

– Хорошо поёшь, – хрипло сказал Младший Ворон. – В столицу с нами поедешь.

Девушка вздрогнула и обернулась, глядя снизу вверх своими большими глазами.

– Зачем?

Голос у нее оказался приятным, нежным, звонким.

– Миледи Воронов понравилось, как ты поешь. Хочет удивить столичных франтов, – пояснил Младший.

Девушка не ответила, но заметно побледнела и потянулась рукой к воротнику платья в неосознанном нервном жесте.

– Боишься ее? – спросил Младший и чуть улыбнулся.

– Да, – опустила ресницы Серебряное горлышко.

– Я и сам ее боюсь, – доверительно поведал Младший, слегка наклонившись. – И остальные братья тоже.

– Вы смеетесь?

Девушка снова вскинула на него глаза.

– Правду говорю, – еще шире улыбнулся Младший. – Сама увидишь.

– Вас я тоже боюсь, – призналась девушка, слегка краснея. – Вас все боятся.

– А меня-то почему? – рассмеялся Младший. – Ладно мои старшие братья – Дикий и Красный Вороны. Но я же вроде никому ничего плохого не сделал…

– Вы – Ворон, – уклонилась от ответа девушка. – И потом, вас часто видят охотники в горах… Ну и всякое рассказывают…

– Ладно, как угодно, – пожал плечами Младший. – Но ты меня можешь не бояться. Как тебя зовут? Серебряное горлышко – это же прозвище?

– Меня зовут Эйнли. – Девушка снова украдкой посмотрела на своего похитителя. – Я бы хотела…

– Да? – переспросил Младший.

– Отец расстроится, когда узнает, что вы забрали меня, – покраснела Эйнли. – Будет беспокоиться, а он уже немолод…

– На днях отвезу тебя домой, все расскажешь, обещаю, – сказал Младший, ласково посмотрев на нее. – После того как миледи Воронов решит, что с тобой делать.

Конь бодро шел по дороге, звенели стремена, над горами гасло небо, а впереди вставала Твердыня Воронов – высеченный в скале неприступный замок со множеством башен. Он казался причудливым миражом, внезапно открывающимся взору путника среди суровых скал и диких гор.

– Никогда не была так близко, – пробормотала Эйнли и вдруг прижалась к груди Младшего. – Я боюсь…

– Не бойся, – подбодрил ее Ворон. – Я с тобой и пока еще тебя не съел. Даже не укусил.

Эйнли стиснула губы, чтобы не рассмеяться, и отодвинулась как можно дальше, насколько это вообще возможно в седле. С одной стороны, ей было очень боязно, с другой – молодой сын миледи Воронов все больше и больше завладевал вниманием девушки. Она украдкой рассматривала правильные черты его лица, чистую кожу и – особенно – страшный шрам на лбу, который против воли притягивал ее внимание, хотя Эйнли старалась не подавать виду.

– Если тебе интересно, это меня орел разодрал, – сказал вдруг Младший. – Я полез в гнездо, хотел птенца стянуть, ну и получил по полной. Хорошо, глаза сохранил.

– Я вовсе не хотела… – отчаянно покраснела Эйнли.

– Конечно, хотела! – фыркнул Младший. – Первое, что всех интересует, это шрам. Кроме него, у меня и посмотреть-то не на что. Так что проще самому рассказать, чем видеть все эти взгляды. Когда так смотрят, сразу ясно становится.

– Простите…

– За что? – улыбнулся Младший. – За то, что у меня шрам на лбу?

Тем временем конь подошел к подвесному мосту из толстенных бревен, перекинувшемуся над пропастью, где клубился туман. Ворон поторопил жеребца, и копыта зацокали по мосту.

Эйнли подняла голову, когда они въехали в ворота: из нависающего высокого свода выглядывала подъемная решетка, оканчивающаяся острыми толстыми зубьями. Девушка поежилась и едва не заплакала.

За стеной открывалась площадь, на противоположном конце которой поднимался сам замок. Башни переплетались галереями-проходами, вокруг стен из серого камня вились узкие улочки. К башням жались домики из тех же серых камней.

Ворон провез Эйнли через небольшую площадь, походя кивая встречающимся воинам и слугам, проехал сквозь еще одну арку и остановился посреди узкого двора, перед входом в сам замок. Высоченные, окованные железом стрельчатые двери были открыты. Ворон легко спрыгнул с седла, бросил поводья конюху и осторожно снял девушку, бережно опустив ее на серые камни.

– Пойдем, – поманил он Эйнли за собой.

Дочь кузнеца робко пошла за Вороном, озираясь по сторонам. Туда-сюда сновали слуги, косясь на нее, но не задавая вопросов.

Младший привел ее в высокий зал, где в центре пылал огромный очаг, а по стенам висели расшитые золотом и серебром гобелены и шелковые драпировки. Зал казался очень пышным, торжественным, красивым и… неуютным. У Эйнли защипало в носу, и она обняла себя руками за плечи.

Стояло несколько пустых столов. Вдоль стен тянулись лавки и сундуки. В центре на небольшом возвышении – деревянное кресло из гладко отполированной древесины. К спинке кресла крепились два высоких деревянных насеста, на которых замерли искусно выкованные из бронзы вороны. Выгнув голову, один смотрел на двери, второй грозно распахнул двухметровые крылья. А на троне сидела миледи Воронов, прекрасная, холодная и молодая, хотя уже двадцать лет прошло с того момента, как Аодх Ворон ввел ее под эти своды как свою невесту. Она равнодушно скользнула взглядом по робкой фигурке и спросила сына:

– Она того стоит?

– Думаю, да, миледи, – почтительно склонился перед матерью Младший.

– Спой, – велела миледи, откидываясь на спинку кресла.

Эйнли вздрогнула и покосилась на Младшего, словно ища защиты. Тот шепнул губами, и Эйнли угадала название песни. Синие глаза Младшего смотрели тепло. Это придало девушке сил, она собралась с духом и запела. Высокий звонкий голос разнесся под каменными сводами, поднимаясь выше и выше.

– Хватит, – прищелкнула пальцами миледи. – Голос есть. Но ничего особенного. Только на деревенской площади и распевать. В столице этим никого не удивишь…

– Мне отвезти ее обратно? – быстро спросил Младший.

Эйнли едва заметно вздрогнула от радостной надежды.

– Что? – холодно посмотрела на него мать. – С чего это?

Младший молчал.

– Отведи ее к женщинам, – велела мать. – Скажи леди Маргарет, чтобы позанималась с девчонкой, пусть подготовит ее для двора. И заодно обучит пению. Все, иди.

Младший Ворон жестом пригласил растерянную Эйнли следовать за ним и повел девушку по бесконечным переходам. Лестницы, лестницы, лестницы… Эйнли запуталась сразу и безнадежно.