Павел Корнев - Ренегат

– Посмотрите сюда, магистр, – указала она на один из условных символов. – Вы не учли направление эфирного потока. Покойный не пытался воздействовать на запределье, он намеревался вытянуть что-то оттуда. И в этом случае центр фигуры остается пустым. Для ритуала нужны лишь шестеро. Вашего слугу могли застрелить без всяких последствий, но не сделали этого. Почему?

Почему? Да просто среди пассажиров был еще один сообщник колдуна, помимо зарезанного Хорхе молодчика! Но признавать этого не хотелось.

– Один человек требовался для подстраховки? – не слишком уверенно предположил я и всплеснул руками. – Кто знает, что было на уме у чернокнижника? Нормальный человек с запредельем не свяжется!

Но мои слова никого не убедили, и барон аус Барген начал перечислять:

– Четверо горожан, ваш слуга и вы. Это шестеро. Плюс сеньор де ла Вега. Так?

– Все верно.

– Будь вы соучастником чернокнижника, решившим выйти из дела, – как ни в чем не бывало продолжил барон, – не стали бы писать докладную записку и привлекать к себе внимание. Вашего слугу и простецов исключаем, остается сеньор де ла Вега. К сожалению, он покинул постоялый двор до нашего приезда. Розыски его результатов не дали.

– Возможно, он сейчас в Стожьене?

Аус Барген покачал головой:

– Если де ла Вега в Стожьене, мы его найдем. А пока, магистр, что вы можете рассказать о своем попутчике?

– К стыду своему должен признать – очень немногое, – ответил я и надолго приложился к кружке с вином.

Мысль о том, что некто, связанный с запретной волшбой, теперь знает меня в лицо, душевного равновесия не принесла…

Тряска! Стоило только почтовой карете свернуть со староимперского тракта на разбитую тележными колесами дорогу, и во всем мире осталась лишь она одна. Тряска.

Меня то и дело подкидывало на жесткой скамье и прикладывало о ничуть не менее жесткую спинку. Я изрыгал проклятия, усаживался обратно, и тут колесо вновь попадало в очередную яму, из которых, казалось, и состояла вся дорога на Кларн.

А Хорхе спал. На этот раз других пассажиров в карете не было; слуга вольготно устроился на второй скамье и негромко посапывал, не пробуждаясь даже от самых сильных толчков.

Если начистоту, я и сам вполне мог составить ему компанию; заснуть мешала отнюдь не тряска, а роившиеся в голове мысли. Опасения, предположения и догадки ни на минуту не оставляли все последние дни, именно они изматывали и вызывали бессонницу. Что-то во всей этой истории с чернокнижником было неправильным и выбивалось из ряда аналогичных случаев, только никак не удавалось понять, что именно. Прийти к какому-либо выводу мешал недостаток информации.

Ясно было одно: стоит держать язык за зубами, иначе барон аус Барген – статс-секретарь Кабинета бдительности, полковник лиловых жандармов и прочее, прочее, прочее легко и непринужденно сотрет меня в порошок. Барон ясно и недвусмысленно дал понять это во время памятного ужина, пусть и не столь прямолинейно, как незадолго до того высказался капитан Колингерт.

К тому же еще оставался Сильвио де ла Вега. По здравом размышлении я решил, что, несмотря на характерные фамилию и внешность, мой попутчик был родом отнюдь не из Гиарнии или Карифа, а откуда-то с побережья Каменного моря, возможно даже, из городов-республик Золотого Серпа. На такую мысль навел ряд оговорок, да и стоимость пистолей Сильвио озвучил в дукатах. Эту полновесную золотую монету в качестве расчетной единицы использовали именно на востоке; в империи таким целям служили гульдены, а в землях мессиан – эскудо или дублоны.

Как бы то ни было, это мое предположение ни в коей мере не говорило о причастности Сильвио к запрещенному ритуалу. Напротив, чем дольше я об этом думал, тем больше склонялся к мысли, что либо чернокнижник и в самом деле хотел перестраховаться, либо кучер просто-напросто ошибся в подсчете пассажиров. Ничего удивительного в этом не было, учитывая, сколь долго он вычислял причитающуюся с меня плату за проезд.

Впрочем, какая теперь разница? Мы разошлись как в море корабли и никогда не встретимся вновь. Оно и к лучшему.

Карета подпрыгнула пуще прежнего; Хорхе заворочался, потом уселся на лавке и уставился на меня осоловелыми после сна глазами.

– Язык прикусил, – пожаловался слуга и приоткрыл дверцу, намереваясь помочиться на дорогу, но сразу уселся обратно на лавку и сообщил: – Пограничный пост впереди. Опять будут деньги вымогать, кровопийцы…

Земли империи представляли собой лоскутное одеяло из герцогств, княжеств, графств и рыцарских ленов; иногда за день приходилось пересекать три-четыре границы, и всякий раз стражники задавали одинаково бессмысленные вопросы: «кто?», «откуда?», «зачем?» и «куда?». Потеря времени, а для обычных путников – еще и денег. Нас от вымогательств покуда защищали университетские документы.

Почтовая карета остановилась у пограничных столбов со шлагбаумом. Рядышком посреди чистого поля торчала дощатая будка, выкрашенная косыми черными и белыми полосами. Под навесом там скучали три бойца пограничной стражи, да еще ежились от ветра двое растрепанных молодых людей в цивильном платье.

Один из стражников без всякой спешки подошел, заглянул к нам и завел привычную шарманку:

– Кто и куда направляетесь?

– Вон Черен, магистр. Буду преподавать в университете Святого Иоганна, – сообщил я. – Со мной слуга.

Взгляд служивого скользнул по серебряному перстню с золотой накладкой герба Кальвортского университета, и на миг в покрасневших глазах промелькнуло беспокойство, но лишь на миг.

– Подорожную! – потребовал стражник, переборов неуверенность.

Я протянул документы, и служивый немедленно сунул их за обшлаг давно не стиранного мундира.

– Выходите. Сержант приедет, посмотрит бумаги.

– А что же сам? – прищурился я.

– Не обучен, – сознался страж границы. – Сержант велел никого без него не пускать, так что выходите.

Я рассчитывал уже к обеду быть в Кларне, а неожиданная задержка ставила на этих планах крест. Неизвестно ни то, когда соизволит явиться сержант, ни то, когда здесь пройдет следующая почтовая карета. Так и до завтрашнего утра прокуковать можно в чистом поле.

– Выходите! – повысил голос стражник, и к нам потопал его товарищ с алебардой на плече.

Кучер извернулся на козлах и попросил:

– Поспешите, ваша милость. Почту надо везти!

– Умолкни! – шикнул я и достал охранную грамоту, выписанную епископом Кларна. – Читать ты, милейший, не обучен, но глаза-то пока оба на месте. Знакомая печать?

Судя по перекосившей небритую физиономию гримасе, красный оттиск был служивому прекрасно знаком. Но пойти на попятную он не пожелал.