Александра Лисина - Темный лес. Дикий пес

Русло высохшей реки миновали быстро. Братья исподволь ждали, что где-то поблизости найдется указатель, полоса выжженной земли или еще какой-нибудь знак, которым рейдеры отгородили обычный лес от межлесья. Но нет – ни знаков, ни заборов, ни каких-либо иных заграждений. Просто перешли через речку и углубились в лес, неотличимый от того, что остался на той стороне. Вот и деревья вроде бы те же, и мошкара все такая же назойливая, птицы поют совершенно так, как и там, за спиной. И солнце то же – ясное да теплое, и ветерок один в один, и даже недовольное цоканье потревоженной белки так же слышится…

Однако примерно через час, в течение которого мальчишка гнал их в своем привычном темпе, начали появляться отличия. На первый взгляд, совсем незначительные, но братья сразу ощутили: межлесье действительно жило своей, заметно отличающейся от других мест жизнью. Здесь и дышалось по-другому, и воздух казался более густым, тягучим. Птицы стали провожать незваных гостей взглядами. Бабочки запорхали чересчур настойчиво… Хорошо, что путешественники вовремя надели на лица плотные повязки, иначе в тот момент, когда одна из лесных «красавиц» вдруг выплюнула в сторону отряда прозрачную струйку, кто-нибудь мог пострадать. Но Белик был начеку – прямо на ходу высоко подскочил, выбросил руку и раздавил ядовитую дрянь в кулаке. После чего отбросил ошметки в сторону, проследил за тем, как шипит от едкой слизи трава, и равнодушно отвернулся.

– Глаза берегите, – только и услышали попутчики и снова побежали.

Вскоре Лакр приметил большого зайца, который при виде них не бросился наутек, как сделал бы обычный косой, а напротив – настороженно замер, поводя мокрой пуговкой носа и пристально наблюдая за отрядом крупными черными глазами. Сам серый, матерый, толстый. Уши почти ослиные, здоровые. И зубки в пасти оказались под стать: едва у ланнийца дернулась рука к арбалету, ушастый грызун зашипел, обнажил совсем не заячьи клыки и, сердито фыркнув, гигантскими скачками скрылся в чаще.

У братьев как-то нехорошо заныло под ложечкой.

– Не тронет, – равнодушно пояснила Гончая, даже не обернувшись. – Нас слишком много. Стаями иногда рискуют нападать на одиночек, но нас им не одолеть. Вот волки – другое дело. На них нарваться нежелательно. Тиль, как твой нос?

– Терпимо, – ровно отозвался эльф, не отставая ни на шаг.

– Если зацепит – скажешь.

Он только кивнул, но даже Стрегона поразило неподдельное беспокойство в голосе Белки, когда она на мгновение обернулась.

– Тиль, я серьезно. В последние годы мне трудно себя контролировать. Так что не геройствуй, ладно?

– Я понял, Бел. Не волнуйся.

– Да я же не за себя, – вздохнула она тихонько. – Если с тобой что-то случится, Таррэн расстроится. А я, как ты знаешь, очень этого не люблю. Потому что когда он расстраивается, нам приходится половину леса высаживать заново, а это ужасно хлопотно.

Владыка Л’аэртэ хмыкнул, и Гончая снова надолго замолчала. Братья тоже бежали молча, поражаясь тому, что юный проводник до сих пор не споткнулся, не запыхался, не сбил дыхание и по-прежнему несся по лесу ровной трусцой, будто каждый день развлекался подобным образом. Да еще с такой невероятной скоростью, что за ним было трудно угнаться даже не раз попадавшим в переделки ветеранам. Где-то Белик слегка задерживался, где-то сворачивал, не поясняя причин. Временами чуть замедлял темп, а потом внезапно ускорялся, но большую часть дня скрупулезно соблюдал свой странный ритм – пятьсот семь шагов бегом, еще двести пятьдесят три – шагом, а потом – снова бегом. При этом Стрегон совершенно точно понимал, что мальчишка способен продержаться без перерывов на шаг. Вообще. А делает это лишь ради них, улиток, чтобы чуть перевели дух и смогли мчаться в таком темпе до самой ночи.

Еще через час, когда в лесу появились незнакомые породы деревьев, а просветы между ними стали все меньше и меньше, Лакр смутно заподозрил, что никакого привала не будет. Часа через два он в этом прочно уверился. Через три начал беспокойно поглядывать на побратимов, молча спрашивая: «Вы это видали?» Но, разумеется, ответа не получил, потому как даже Терг лишь изумленно качал головой: Белик гнал их в таком сумасшедшем темпе, что братья едва справлялись. А сам при этом выглядел свежим, бодрым и полным сил. Да еще и поглядывать начал через плечо, стараясь угадать, когда увидит красные и мокрые физиономии, а шелест чужих ног станет напоминать топот сражающихся за самку носорогов.

Пока они неплохо держались: чуть вспотели, стали чаще дышать, но все же не проявляли признаков усталости. Конечно, удивлялись, непонимающе переглядывались, но пока в их глазах теплился лишь один вопрос: «Как ты это делаешь?» На это Белка лишь усмехалась и снова отворачивалась.

Ближе к полудню она вывела отряд к берегу очередной речушки. Но напиться никому не дала: вода здесь была ядовитой. Так что Гончая не только не остановилась, а велела прыгать через реку, словно дурным козлам, посоветовав постараться сделать это так, чтобы не замочить сапоги.

В какой-то момент она ткнула пальчиком куда-то в сторону, одновременно сворачивая. Стрегон добросовестно покосился на громадный медвежий след, сильно смахивающий на тот, что он видел у водопада, и откровенно задумался: а не медвежонок ли тогда был? Потому что, судя по соседнему отпечатку, каких-то два дня назад здесь стояла еще одна огромная туша, раза в два больше и тяжелее… Может, и правда мать?

– Не наступите, – снова подала голос Гончая, огибая какой-то невзрачный цветок. – Если заденете, выстрелит спорами, а эти заразы так глубоко въедаются в кожу, что потом придется всю шкуру исполосовать, чтобы достать хоть одну. А спор тут много.

Стрегон послушно свернул, мельком глянув на блекло-голубой венчик, внутри которого проглядывала формирующаяся коробочка, еще не совсем созревшая. Так что если мальчишка прав и при прикосновении она выстреливает тучами въедливых спор, то лучше проявить благоразумие, чем на собственной шкуре убедиться, что цветочек созрел немного раньше, чем кажется.

Лакр, судя по всему, тоже так решил, потому что, против ожиданий, не принялся ни о чем дотошно расспрашивать. Просто обогнул растение и подозрительно косился назад все то время, пока мог его видеть. Из-за этого, разумеется, едва не влип в какую-то паутину, потому что бежал крайним слева, между Ланниэлем и Тергом. Но последний успел вовремя среагировать и дернул зазевавшегося побратима за локоть, спасая от повторно распухшей морды. Стрегон молча погрозил раззяве кулаком, и тот сконфуженно отвел глаза.

Так и неслись: почти в полной тишине, мимо сотен и тысяч вплотную росших деревьев, мимо густой травы, от которой уже начинало рябить в глазах, мимо громадных туч надоедливой мошкары, по едва заметной тропке, которую маленькая Гончая чуяла даже с закрытыми глазами. Она упорно вела спутников строго на северо-восток, уходя ближе к кордону и лишь слегка сдвигаясь в сторону Золотого леса.