Кристи Голден - World of Warcraft. Артас. Восхождение Короля-лича

– Эй! – крикнул он, воображая, будто перед ним одно из тех отвратительных зеленых чудищ, что так долго не давали покоя отцу, выпрямился в полный рост и поднес острие меча к горлу лат. – Думаешь, ты пройдешь здесь, гнусный орк? Ты в землях Альянса, но на этот раз я тебя пощажу! Ступай прочь и больше не возвращайся!

Ах да, ведь орки не понимают, что такое повиновение или королевские почести. Они же – просто грубое неразумное зверье. Значит, и этот откажется преклонить колено и выразить покорность.

– Что? Так ты не уйдешь? Ладно! Я дал тебе шанс, но теперь будем биться!

С этими словами он сделал выпад – точно так же, как Вариан. Не в латы, нет, ведь латы эти были вещью очень древней и ценной, но в стену, совсем рядом. Укол, удар, защита, нырок под взмах вражьего меча, клинок за собой, поперек тела, разворот и…

И тут Артас ахнул. Меч, будто вдруг зажил собственной жизнью, выскользнул из руки, бешено вращаясь, пролетел через зал, загремел об пол, скользнул по мраморным плитам и с медленно затихающим шорохом остановился.

Проклятье!

Артас оглянулся на дверь… и встретился взглядом с Мурадином Бронзобородом.

Посла дворфов в Лордероне, брата короля Магни Бронзоборода, Мурадина очень любили при дворе за живость характера и серьезный, обстоятельный подход ко всему на свете – от доброго эля с пирожными до государственных дел. Вдобавок, он обладал репутацией превосходного воина, хитроумного и беспощадного в битве.

И вот только что, на его глазах, будущий король Лордерона не просто играл в войну с орками, но не сумел удержать в руках меч! Все тело покрылось потом, щеки обдало жаром стыда.

– Э-э… – протянул Артас, пытаясь хоть немного прийти в себя. – Посол… Я просто…

Дворф кашлянул и отвел взгляд.

– Я, малец, отца твоего ищу, да никак не найду. Не покажешь ли, как тут пройти? В этом адском месте столько поворотов…

Артас безмолвно указал в сторону лестницы слева и проводил дворфа взглядом. Больше никто из них не сказал ничего.

Еще никогда в жизни Артасу не бывало так стыдно! В глазах защипало, мальчик изо всех сил заморгал, сдерживая слезы, и, даже не потрудившись убрать на место деревянный меч, выбежал вон из зала.

Спустя десять минут он, наконец-то свободный, выехал из конюшен и отправился на восток, к холмам вокруг Тирисфальских лесов. При нем было две лошади: смирный, серый в яблоках мерин по кличке Чистосердечный, на котором принц ехал верхом, а рядом, на длинном учебном поводу бежал жеребенок-двухлетка Непобедимый.

Особую связь с ним Артас почувствовал, едва взглянул жеребенку в глаза – сразу же после его рождения. Именно в этот момент юный принц понял: вот он, его будущий конь, его будущий друг, благородный скакун с благородным сердцем, столь же, как и доспехи, и оружие – и даже более – неотделимый от него самого. При надлежащей заботе породистые лошади могут прожить, по меньшей мере, лет двадцать, и все эти двадцать лет Непобедимый будет величаво выступать под седлом Артаса во время церемониальных парадов, а в прочие дни исправно носить его на верховые прогулки. Вот только для битв Непобедимый не годился. Боевых коней выращивают отдельно, а используют только в надлежащее время и в надлежащих целях. Когда настанет час отправиться на войну, Артас получит такого коня, ну а Непобедимый станет – вернее сказать, уже стал – неотъемлемой частью его обыденной жизни.

От рождения серые, с возрастом шкура, грива и хвост жеребенка побелели, словно снега, укрывавшие землю в тот памятный день. Цвет этот редко встречался даже среди лошадей завода Балниров, «белая» масть которых чаще всего на поверку оказывалась светло-серой. Придумывая ему имя, Артас поиграл с идеями наподобие «Снегопада» или «Звездного луча», но в конце концов решил последовать неписаной традиции лордеронских рыцарей и дал своему будущему коню имя, означавшее некое качество. Скакун Утера носил кличку «Неутомимый», конь Теренаса был «Отважным», а его будущий друг стал «Непобедимым».

Артасу отчаянно хотелось поскорее проехаться на нем, но главный конюший предупреждал: два года – это минимум на год меньше, чем следует.

– Двухлетки еще малыши, – сказал он. – Они только растут, кости их еще не окрепли. Наберитесь терпения, ваше высочество. Год ожидания – срок недолгий: ведь этот конь будет верой и правдой служить вам два десятка лет.

И все же время ожидания оказалось мучительно долгим. Долгим просто-таки нестерпимо.

Все сильней и сильней раздражаемый неторопливым легким галопом – видимо, самым быстрым, на какой был способен Чистосердечный, Артас оглянулся назад. В сравнении с престарелым мерином, жеребенок-двухлетка словно бы плыл по воздуху, и это не стоило ему ни малейших усилий. Уши его были устремлены вперед, ноздри раздувались, вбирая запахи леса, глаза ярко блестели, будто подбадривая: «Давай, Артас, давай, не робей! Для этого я и рожден!»

Уж один-то разок наверняка не повредит! Что страшного может случиться, если на Непобедимом совсем чуть-чуть прокатиться галопом, а после вернуться в конюшни, как ни в чем не бывало?

Пустив Чистосердечного шагом, Артас остановил его и привязал поводья к ветке, склонившейся к самой траве. Стоило ему подойти к Непобедимому, тот негромко заржал и потянулся навстречу. Артас угостил его ломтиком яблока и широко улыбнулся, почувствовав бархатистую мягкость лошадиных губ на ладони. Для прогулок Непобедимого неизменно седлали: приучение коня ходить под седлом – немаловажная часть долгой, неспешной процедуры объездки. Конечно, пустое седло на спине – совсем не то, что живой человек, однако Артас провел с конем столько времени… Произнеся короткую молитву, он быстро, чтоб Непобедимый не успел шагнуть в сторону, вскочил на коня верхом.

Непобедимый поднялся на дыбы и бешено заржал. Репьем вцепившись в жесткую гриву, Артас изо всех сил стиснул шенкелями его бока. Конь под ним заплясал, взбрыкнул копытами, рванулся вперед, но Артас словно прилип к седлу. Когда Непобедимый попробовал сбросить седока, промчавшись под низко нависшей веткой, он вскрикнул от испуга, но рук не разжал.

И тут Непобедимый пустился в галоп.

Точнее сказать, полетел – по крайней мере, именно так показалось восторженному юному принцу, со счастливой улыбкой припавшему к шее коня. Сердце его билось так, точно вот-вот вырвется из груди: на таком быстром скакуне ему не приходилось ездить еще никогда в жизни. Править он даже не пробовал – тут бы хоть удержаться. Ах, что за скачка! Славная, дикая, прекрасная – не скачка, просто мечта! Скоро они…

Не успев понять, что происходит, Артас взмыл в воздух, перевернулся через голову и распластался по траве. От сильного удара о землю надолго перехватило дух. Мало-помалу придя в себя, он медленно поднялся на ноги. Все тело нестерпимо ломило, однако кости оказались целы.