Игер Кау - Песок и пепел

— Да-а… дела, — протянул Хальд. — Теперь понимаю, почему ты решил не дожидаться следующего каравана.

— Именно. На дороге меня ждало неизвестно что, но вполне могло и повезти. И, как видишь, повезло. А дома — потеря всех денег, да и жизни впридачу, причем наверняка.

— Ну, не знаю, что я делал бы на твоем месте… Наверное, предпочел бы остаться, хотя бы до следующего каравана — и даже побороться за свое добро. Неужели в Ларинье только дети верят в страшные сказки о Змеином тракте? Вон, знакомцы твои новые, что графу Зорену служат — на что смелые парни, но и дважды всемером бы туда не сунулись, даже будь у них каждая вторая пуля серебряная.

— Но караваны же ходят?

— А что караваны? Там куча народу, никак не меньше сотни лбов, и все при оружии. Да и солдат из гарнизона для охраны всегда берут.

— Дороговато выходит такой караван довести…

— Да уж, не дешево, — вздыхает Хальд, — зато целыми добираются. Впрочем, без прибыли не остаются — мне так думается. В Ларинье, по крайней мере.

— И терпения им не занимать, — хмыкаю я, вспоминая, что, по словам Медведя, караван идет от Сонейты по Змеиному тракту дольше, чем я проделал бы этот путь по заброшенной дороге. А ведь я шел пешком. Словно прочитав мои мысли, Хальд говорит:

— По Мертвому тракту было бы короче, и раньше караваны ходили по нему. Да и назывался он тогда иначе — Равурским, по имени императора Равура Пятого, при котором его построили. Но еще до войны там пропало три каравана подряд, и по нему ездить почти перестали, в основном только войска перебрасывали, и только большими отрядами. Говорят, даже нужду справляли прямо на дороге, никто в кусты не отлучался. А кто все-таки сдуру стеснялся при всех гадить, того потом по частям собирали. Если вообще что-то отыскивали. И это я про большие отряды говорю. А если десяток или два солдат посылали — никто не доходил. Во всяком случае, хотя бы на голову здоровым. Уже тогда тракт Мертвым называть стали. А как Силейский мост рухнул, так и вовсе перестали туда соваться — все равно от Сонейты до этих мест после войны по старой дороге ни одной деревни не осталось.

Это что же, подумалось мне, я должен считать, что мне несказанно везло, пока я от озера шел? Но вопрос, кто разбудил меня на пустоши, остается невысказанным, я лишь киваю, соглашаясь с его последней фразой:

— Это верно, никто сейчас вдоль тракта не живет.

— А что ж верхом не поехал? — он, видно, решил прояснить этот вопрос до конца. Понимаю. Сам не люблю недоговоренности. — Мог ведь купить коня, если не имел. Я ж так понимаю, денег на это хватило бы. Все ж быстрее…

— Конь у меня был, и хороший, но его я тоже продал. Все равно дорога предстояла долгая, тяжелая… Мало ли. Конь-то в чем виноват?

Хальд кивает. В самом деле, что тут скажешь?

— Послушай, — решаюсь я воспользоваться тем, что он пока думает, что еще сказать, — сколько я тебе уже должен? За ночлег и за еду? Не хотелось бы уехать, так и не заплатив.

Пошарив в кармане, извлекаю из него несколько монет.

— Этого хватит? С учетом обеда? — опять это непонятно откуда вылезающее знание о том, сколько действительно нужно отдать. На всякий случай я добавляю еще один кругляш. А что скажет Медведь?

Хальд берет деньги, привычно проверяет — не подделка ли? — потом вдруг смущается и прячет монеты в карман.

— Хватит, Шай. Можешь считать, что ужин ты тоже оплатил… — он кладет руки на стол, как-то странно вздыхает и вдруг говорит:

— Шай, как ты смотришь на то…

Я смотрю ему в глаза и понимаю, что предложение присоединиться к барону Фогерену все-таки последует.

— Смотрю на что?

— На то, чтобы не ждать попутчиков. Я ведь так понимаю, что ты не просто очень везуч, но и постоять за себя сможешь, если что? С оружием обращаться умеешь? — дождавшись моего утвердительного кивка, он переходит к главному: — У меня остановился один человек… из благородных. И он как раз направляется в ту же сторону, что и ты. Дорога до Мелаты не самая безопасная, всякое может случиться, а свита этого господина невелика, каждый человек на счету. И он будет рад, если такой толковый парень, как ты, присоединится к нему.

Я делаю задумчивый вид и выдерживаю надлежащую паузу, словно это предложение мне в новость.

— Что требуется от меня? У него есть какие-то условия?

— Есть… Ты не просто едешь вместе с ними — ты поступаешь к нему на службу. То есть защищаешь его и его спутников как себя. Выполняешь приказы. Не задаешь лишних вопросов. Он — предоставит тебе оружие и коня, еда и ночлег — тоже за его счет. Он также заплатит тебе пятьдесят серебряных империалов, когда вы доберетесь до Мелаты — даже если в пути ничего не случится. В Мелате ты будешь волен его покинуть, если захочешь. Ну, или как уже вы с ним договоритесь.

— Как его зовут?

— Думаю, будет лучше, если на этот и все остальные вопросы он ответит тебе сам, — Хальд поморщился. Ему явно не нравится так говорить, но выбора у него нет. Он не может упомянуть имя барона, пока я не соглашусь.

— Да, пожалуй, ты прав… Ладно. Это хорошее предложение. Скажи ему, что я согласен.

— Жди здесь, — Медведь неожиданно тяжело поднимается и медленно идет к лестнице.

Это что же? Он считает себя ответственным за то, что я могу во что-то вляпаться в компании барона и его подруги? Зря, Хальд. Честно слово, зря. Ты ведь почти ничего обо мне не знаешь. Даже я сам о себе знаю не на много больше.

В ожидании Хальда обвожу взглядом опустевший зал. А днем здесь светло. Даже самые дальние углы вполне просматриваются. Очень продуманное расположение окон. Тихо. Слышно, как где-то жужжит муха. Никого, ни Альдреса, ни его сестриц, ни кого-то еще. Впрочем, а зачем им тут торчать? Все прочие гости уехали. Постоялый двор в чистом, фигурально выражаясь, поле, с наглухо закрытыми даже в полдень воротами — это не то место, где у стойки может внезапно нарисоваться умирающий от жажды клиент. Окрестности просматриваются самое меньшее на тигу в любую сторону, пока кто-то подъедет, пока ему ворота откроют, пока он сюда войдет… Успеет даже черепаха. Да и шумно здесь может быть только утром — когда уезжают те, кто переночевал, и вечером — когда собираются те, кто ночевать будет.

А ведь Медведь сказал, что ужин я оплатил. Из этого следует, что сегодня мы уже никуда не уедем — раз уж тут не принято выбираться за ворота, если не рассчитываешь постучать в другие ворота до заката. Барон, несмотря на свое бурное столичное прошлое, должен быть в курсе местных суеверий, более того — исходя из того, что я о нем успел узнать, должен относиться к этим суевериям с пониманием и уважением. Тем более что на человека, куда-то сильно опаздывающего, он не похож.