Кицунэ Миято - Избранные. Книга 3: Узумаки Наруто и Дары Магии

— О чём так глубоко задумался, Гарри? — спросила меня Алиса, с которой мы «чаёвничали» глубоко за полночь. Она как раз внесла в свою гостиную мой любимый чай с жасмином. По запаху я определил, что в заварке было немного сухих листьев эльфэука.

Я пришёл в комнату Алисы после нашего прибытия экспресса в Хогвартс, распределения первокурсников и ночного пира.

Мы вместе со всеми Уизли десять часов делили купе с новым преподавателем ЗОТИ из «Ордена Феникса», так как он вроде как нас «охранял». Впрочем, Рон отлучался помогать Гермионе, которая, наверное, никуда толком не пристроилась из-за своей «ответственной должности». Быть старостой это же так ответственно. По крайней мере, к нам в купе Грейнджер не заходила, но там, в общем-то, и места свободного не было.

Когда Хигэканэ представил нового преподавателя и объявил начало пира, Алиса ушла из Большого зала. Я заволновался и сразу после того, как перекусил, пошёл к ней, чтобы прояснить ситуацию. Ладно ещё с Невиллом, Драко и Блейзом успели «пошептаться», пока наблюдали распределение, а то в экспрессе так и не увиделись. Парни сказали, что ехали в одном купе с Лавандой, Фэй и Луной. Так как учебный год начался с двух выходных, то решили, что обсудим все новости завтра, то есть уже сегодня с утра.

— Да так, обо всём помаленьку, — пригубил я предложенный чай. — Почему ты ушла с пира? Кстати, с этой штукой на волосах ты стала походить на МакГонагалл. А вообще я думал о том, что Хигэканэ может воспользоваться твоей свободой и смертью мистера Лонгботтома. Пристроит за кого-то нужного замуж…

— Вряд ли, в ближайшие пару лет можно об этом не беспокоиться, — хмыкнула Алиса, разглаживая ткань своей глухой чёрной мантии без единого украшения или вышивки. — Согласно местным традициям глубокий траур, то есть эту одежду, вдова должна носить год и один месяц. И ещё это значит никаких пиров, светских визитов, праздников, веселья и тем более ухаживаний. Разве что можно работать и то, если нет иного выхода. Я на эти собрания-то ходила через раз, только с настойчивой просьбы директора. После основного траура ещё год менее строгого траура, с некоторыми послаблениями и, как минимум, полгода «полутраура». Даже Хигэканэ не рискнёт покуситься на моё право «скорбеть по мужу».

— Хм, я и не знал, — задумался над новой информацией я.

В нашем мире, конечно, был траур по погибшим, но скорбеть полагалось в день похорон, надевая чёрное кимоно. Потом траурные одежды носили лишь близкие родственники и то, кажется, не слишком долго… Знаю, что люди старались поминать умершего и воздерживаться от веселья какое-то время, но мне трудно об этом судить, так как у меня никого не было. А своего крёстного и Учителя Джирайю я даже не хоронил, он погиб на миссии в Стране Дождя, и весть о его смерти принёс старик Фукасаку, который впоследствии стал моим жабьим учителем. Ну, а все те, кто погиб на войне и по моей вине… в моей душе по ним будет траур, пока я не исправлю ситуацию.

— Два-три года могут быстро пролететь… — я отхлебнул своего чая с жасмином. — Впрочем, надеюсь, что к этому времени проблема будет решена. Ты, кстати, в курсе, что наш новый преподаватель по ЗОТИ — оборотень?

— Нет, я не знала, что Римус Люпин оборотень, но что-то не давало мне покоя, когда я его видела. Получается, что он обучался в Хогвартсе? Любопытно… — протянула Алиса и перевела тему: — Невилл сильно переживает из-за смерти отца, тем более, что ему сказали о том, что смерть была не случайной.

— Представляю это действо. В «Норе» передо мной тоже целые спектакли разыгрывали с патетическими спорами «рано мне или не рано», но в итоге всё равно вроде как на «слабо» взяли: «малявка ты сопливая, или мужчина, который должен защищать Отечество».

— Что-то вроде, — потёрла переносицу Алиса. — К тому же… Я хотела рассказать тебе, но писать не решилась. В понедельник в Визенгамоте было закрытое слушание по делу Барти.

— Что? Уже?

— Да, мы с мистером Краучем обставили всё так, что я во время судейства познакомилась на Турнире с Игорем Каркаровым. Потом у нас произошёл тот разговор, воспоминания о котором я отдала Краучу, «чтобы он не мучился чувством вины из-за сына». И вот Крауч всё же решил «обелить честь и достоинство своего наследника» и обратился к суду Визенгамота, предварительно показав кому надо мои воспоминания. В тот день Хигэканэ был занят и не присутствовал на том дисциплинарном слушании. Так что возглавлял суд его заместитель. Министр Фадж.

— Полагаю, что суд заочно оправдал Барти-младшего? — уточнил я.

— Да. Меня туда вызывали для подтверждения и пересказа того разговора.

— А как он собирается «воскрешать» его?

— Не знаю, но, кажется, есть какой-то план, — Алиса хмыкнула. — Что-то мне подсказывает, что старший Малфой задумал какую-то хитрость. Но меня на этот счёт не просветили.

— У всех свои тайны, — улыбнулся я. — Я вот накидал список членов «Ордена Феникса», хочу расспросить о них мистера Филча, чтобы составить примерное представление, что это за люди и кто на каком крючке.

— Та девочка-метаморф, которая работает в Аврорате. Она ещё приходила к тебе, пытаясь забрать в «Нору», — напомнила про Тонкс Алиса. — Я кое-что узнала про неё. Разговорила перед одним из собраний.

— Что-то интересное про эту Тонкс?

— Эта Тонкс, её, кстати, зовут «Нимфадора», родственница твоего крёстного Сириуса Блэка, его двоюродная племянница, если быть точной, — сказала Алиса. — У матери Драко Малфоя, Нарциссы, в девичестве Блэк, есть две сестры. Беллатрикс Лестрейндж — старшая, которая вроде как запытала меня и Френка и сидит в Азкабане вместе с мужем и деверем. И Андромеда Тонкс — средняя сестра, которая нежданно-негаданно выскочила после Хогвартса за магглорождённого хаффлпаффца Тэда Тонкса и была отрезана от своей богатой аристократичной семьи.

— «Вроде как запытала»? — услышал я оговорку про старшую сестру.

— Авторитетно тебе могу сказать, что сотворить то, что произошло с Френком Лонгботтомом и его женой с помощью пыточных проклятий, невозможно, — вздёрнула бровь Алиса. — Даже непростительных. Я бы ещё поверила, если бы это произошло с кем-то одним из них. Мало ли, какая-то индивидуальная непереносимость или реакция, но чтобы оба отреагировали почти одинаково? Нет. Дело явно с «душком». Более того, как, скажи на милость, покалечив тело, можно на эфирном уровне покалечить душу? Я видела и поглощала те осколки. Да и свекровь на похоронах Френка сказала странную вещь и просила прощения за то, что не доглядела. Я бы подумала, что это она про больницу, но она упомянула всю семью и меня, вроде того, что нас во что-то втянули. Но как я её потом ни спрашивала, что ей об этом известно и что она имела в виду — молчит намертво.