Кицунэ Миято - Избранные. Книга 2: Шиноби скрытого Хогвартса

— Э? Почему это? Но я не знаю, — ответил Драко, приподняв брови.

— Ну, это по аналогии с хорьком… — почесал затылок я. — Ты хочешь подарить такого же Луне, чтобы затеряться, а у вас в поместье несколько белых павлинов… Что случись, раз, так на одного больше, кто там их считал? Может у Малфоев судьба такая — в животных-альбиносов превращаться?

— Ну ты придумаешь тоже, Эр-Джей, — неуверенно протянул Драко, но задумался.

— Ладно, давай тренироваться, ты пока поупражняйся в своей форме, а я попробую обратиться, — собрался я с мыслями.

— Хорошо, — согласился Драко. — Пробуй.

Он превратился в хорька и деловито побежал к чему-то похожему на лабиринт из труб.

* * *

И всё же интересно, кем я стану? Впрочем, может быть в этом и кроется основная ошибка магов? Они позволяют решать за себя, вместо того, чтобы попытаться самому сделать выбор. Взывают к каким-то животным, скрытым в глубине веков… В конце концов получился же у меня такой патронус, каким я себе представляю защиту? Пусть не полноценный призыв… Если думать о сродстве, то у меня оно вообще с жабами, так, глядишь, в анимагическую форму Гаматацу превращусь, вот будет прикол… Но жаба это очень непрактично, зимой засыпаешь, летом жарко, солёной воды боятся… Нет, нет, нет… Никакого «сродства» и «наследственной памяти», а то правда… глупо получится. Единственный плюс, который я могу придумать, это приколы над девчонками, как когда-то Дадли предлагал: превращаться в жабу, давать себя поцеловать девчонкам, и возвращаясь с помощью поцелуя в форму «принца». Я как-то Драко про этот прикол рассказывал, так он на полном серьёзе заявил, что это реальные случаи в истории волшебников, но срабатывали они всегда только с доверчивыми магглами.

Если уж в кого-то превращаться, то в птицу… В феникса. Тут тебе и хирайшин дзюцу в огненном пламени, и сила благодаря чакре-магии, и выносливость. Да… Феникс, это по мне. Тем более, что у шиноби такая гибкая психика, что я могу превратиться в кого угодно… Может, надо попытаться представить себя этим животным? Попробую… В груди горячо. Очень горячо, потому что, я — огненный феникс, и я могу управлять своим телом, и перемещаться как раньше. И перья — клоны, которыми можно управлять по своему желанию и делать из них взрывные печати. Да, класс.

Запомнить ощущение. И полёт, я люблю летать, Сай иногда катал меня на своих нарисованных птицах, и мы парили. Я никогда не боялся высоты, спокойно мог прыгнуть в самую глубокую пропасть, всегда знал, что смогу… если не взлететь, то спастись, направить чакру, магию, что угодно, чтобы замедлить падение, каково это — просто и свободно лететь? Чувствовать ветер в перьях. В мире Чёрных пещер достаточно тепло, можно было бы летать и поднимать даже Кибу. И слезоразлив полезный, для сенсея, и я его уже пробовал в чистом виде. В книгах написано, что песня феникса очень тонизирует, хе-хе, прямо, как наш чай с эльфэуком… А ещё вдохновляет… Да, забалтывать кого угодно, это по-нашему. Говорят, что фениксы умирают и вновь рождаются, это мне тоже знакомо, я сгорел в огне войны, в чёрном огне Аматерасу… и я вновь возродился. Здесь!

Я лечу и пою! Здорово! Я лечу… Я…

— Гарри! — неожиданно прервал мои мечтания в медитации взволнованный голос Драко.

— Чего? — недовольно спросил я, приоткрывая один глаз и с удивлением оглядываясь. Комната немного изменилась, словно включили красную лампу, как в лаборатории Колина Криви.

— Гарри, это ты? — спросил Малфой, который выглядел как-то странно и будто бы крупнее обычного. — Кажется, у тебя получилось обернуться… И ты… Ты…

Я уже понял, что превратиться получилось. Просто тело ощущалось совершенно органично, и я даже не понял, что изменил обличие.

— Акцио, зеркало, — взмахнул палочкой Малфой, и из дальнего угла ко мне подплыло большое овальное зеркало.

— Мать моя, Моргана! — воскликнул я бытующее в среде магов ругательство, когда заценил свой видок. Подвигал лапами, которые крепко держались за одну из созданных комнатой перекладин. Раскрыл крылья, оценивая расцветку, повернул туда-сюда свою голову с крепким позолоченным клювом.

Ну… чёрно-золотой феникс, которого я перед собой видел, сильно напоминал мою форму «золотого джинчуурики» во время слияния с Курамой. Жёлтые глаза подводила чёрная полоса, переходившая в клюв, на грудке были продолговатые пятнышки, сильно походившие на магатама Мудреца, и их было шесть, на концах жёлто-оранжевых перьев тоже были затемнения. Хвост… Гы… Девять крупных перьев торчало из основного пушистия. Впору думать, что чаёк из эльфэука был не таким и безобидным, как мы с сенсеем думали, потому что я явственно ощущал чакру!

Чакру!

Очень похоже, что я… призывное животное.

* водные орехи.

22 мая 1995 г.

Шотландия, Хогвартс

На обеде я сидел в лёгкой прострации и вяло ковырялся в еде, размышляя над тем, что узнал на сегодняшнем уроке УЗМС, который в одном из классов на первом этаже провёл до неприличия счастливый Хагрид.

С того времени, как я обрёл необычайную анимагическую форму, прошла неделя. Всё это время я вместе с сенсеем пытался определить степень своей «фениксовости», что я вообще могу, чего не могу и так далее. Вечерами-ночами мы отправлялись на наш «полигон» в мире церберов и проводили испытания. Сразу вышел облом со слезами. То ли я не мог плакать, то ли для этого нужно быть «всамомделишным» фениксом, но слёз из себя я так и не выжал. И о грустном думал, и всё такое, но не получилось. Впрочем, Снейп-сенсей предположил, что, скорее всего, настоящих слёз феникса у меня и не будет. Я всё же только имею облик птицы. А ещё, что после того моего лечения директорский Фоукс, который поделился слезами, через пару часов сгорел и вновь возродился. Что, возможно, всё это взаимосвязано, а если моему организму такая «функция» недоступна, то и вот.

Потом выяснилась ещё одна штука. В феникса я могу превращаться относительно ненадолго: быстро заканчивалась чакра. И после исчерпывания резерва я хочешь, не хочешь, но принимал облик человека, типа «пух», и вот я в воздухе, уже совсем не птица. А так как мой организм мага не вырабатывал чакру и не имел собственного очага, то я мог ей заправиться только посредством стимуляторов, которыми для меня стали чай из эльфэука и жёлуди. В этой изначальной догадке я оказался прав.

По сути, просто звёзды так сошлись, что на момент анимагического обращения в моём организме была чакра для превращения, и всё это жутко смешалось и закрепилось в моих магических потоках. Мутант я, короче, конкретный.

К тому же, Снейп-сенсей сказал, что даже не уверен, что я, собственно, феникс, так как во многом отличаюсь от Фоукса, а по внешнему виду похожу на «жар-птицу», описанную в некоторых источниках и бестиарии вымерших животных. А свойства этой таинственной «жар-птицы», которая встречалась ещё реже фениксов, вообще были мало изучены.