Автор неизвестен Песни - Песни народов Северного Кавказа

Ой, Кына́ — мой родитель!
Молодую меня
Подстерег похититель
Среди белого дня.

Шла с кувшином к потоку,
Где прозрачна вода.
Враг мой ждал недалеко.
Рари-уарайда.

Я кричала в бессилье,
Но была я одна.
Руки мне заломили.
О отец мой Кына!

Как бы я отвратила
Эту злую напасть?
Где отвага и сила
У меня бы взялась?

Я кричала в бессилье,
Да велик ли был прок?
Мое тело взвалили
На седло, как мешок.

И Кубани теченье
От девических слез
В этот полдень весенний
На вершок поднялось.

О родитель мой милый,
Твою дочку Минат
В дом привозят постылый.
«Вот твой дом!» — говорят.

И приводят медведя.
Черен он и кудлат.
А родня и соседи
«Вот твой муж», — говорят.

У медведя — глазищи
Словно пара колес.
Как колоды — ножищи,
Больше лемеха нос.

Руки толсты и грубы,
Лоб как будто стальной.
Посиневшие губы
С наш надел шириной.

Ой, родитель мой милый,
Приключилась беда —
Привезли меня силой
Неизвестно куда,
В дом чужой и постылый.
Рари-уарайда.

Вижу: входит старуха,
Не старуха — змея.
Объясняют мне глухо:
«Вот свекруха твоя!»

Без надежды-опоры,
Мой родитель Кына,
В руки Лоовых своры
Я во власть отдана.

Без сестры и без брата
Я живу кое-как.
Я лишь в том виновата,
Что отец мой — бедняк.

Если б Лоовым этим
Я была бы роднёй,
То никто бы на свете
Не был грубым со мной.

Если б Лоовых своре
Я была бы родня,
Никакое бы горе
Не постигло меня.

Рву я черные пряди,
Непокорна судьбе.
Сколько вырвала за день —
Не свезти на арбе.

Я царапаю брови,
Грудь и щеки со зла.
Сколько слез, сколько крови
Я уже пролила.

Этих Лоовых черных
Пусть настигнет беда,
Уничтожит их с корнем.
Рари-уарайда.

Пусть аллах уничтожит
Их на все времена —
То, что сделать не может
Мой родитель Кына.

Нет, ни табуны твои, ни слава,
Ни кинжал, что на свету блестит, —
Честь твоя, отвага мне по нраву,
Джальамби, мой дорогой джигит.

Слышится гармонь за нашим садом,
И не надо радости другой —
Слушать бы, сидеть с тобою рядом,
Джальамби, джигит мой дорогой.

Диких скакунов ты приручаешь,
Хоть и без того табун большой.
Неужель ты втайне не мечтаешь
Приручить меня, мой дорогой?

Золотую лампу среди ночи
Я зажгла, нарушив свой покой.
Может статься, ты ко мне заскочишь,
Друг мой, Джальамби мой дорогой.

Нас с тобою разлучают люди.
Что ж поделать, если мир такой.
Никогда мы счастливы не будем,
Джальамби, джигит мой дорогой.

Не уйти нам от родни проклятой,
Не уйти от бед и от обид.
Мы с отцом бедны, а вы богаты,
Джальамби, мой дорогой джигит.

Мне ни с кем другим не будет счастья,
И не будешь счастлив ты с другой.
Сердце разрывается на части,
Джальамби, джигит мой дорогой.

В дни, когда, быть может в первый раз,
Солнце озарило край свободный,
Рамазан-батыр, ты был для нас
Знаменем, звездою путеводной.
За собой ты звал в горах крестьян,
Славный абазинец Рамазан.
Ой, Рамазан-батыр!

Смерти не боялся, рвался в бой,
Шел в огонь, отважен и бесстрашен.
В битву шли мы следом за тобой
За родимый край, за счастье наше.
Ты в сраженье вел однополчан,
Славный абазинец Рамазан.
Ой, Рамазан-батыр!

Далеко, за быстрою рекой,
Высоко, на снежном перевале,
Посланные вражеской рукой,
Твое сердце пули отыскали.
И упал ты, ослабев от ран,
Славный абазинец Рамазан.
Ой, Рамазан-батыр!

Конь любимый над тобой застыл,
Опустил он шею с гривой длинной,
И оделись трауром долины,
Где и без твоей полно могил.
На леса и горы лег туман,
Славный абазинец Рамазан.
Ой, Рамазан-батыр!

Вся трава в долинах полегла,
Замерла река, смиривши злобу,
И земля, что знала столько зла,
Приняла тебя в свою утробу.
И цветы со склонов и полян
Принесли тебе мы, Рамазан.
Ой, Рамазан-батыр!

Мы, твои сподвижники-друзья,
За твою погибель отомстили —
Наши абазинские князья
Смерть твою с лихвою оплатили,
И тебя, героя, Рамазан,
Помнит край, очнувшийся от ран.
Ой, Рамазан-батыр!

Моя сабля, ой, дуней, словно зуб собаки.
Ой, дуней, текло по ней много крови всякой.
Вдаль смотрю я, ой, дуней, с берега река видней,
Сорок черных кораблей, ой, дуней, плывет по ней.
А на каждом, ой, дуней, а на каждом корабле
К каменистым берегам черные плывут войска,
Черные плывут войска, ой, дуней, издалека.

Войско на берег крутой, ой, дуней, сгрузилось,
На три части, ой, дуней, войско разделилось.
Скачет войско без дорог во главе с Тотрешем,
Нашей кровью, если б мог, он себя потешил.
Ой, дуней, да есть у нас сын Химиша — Батараз,
Сын Химиша — Батараз, чьи усы как семь колбас,
Чьи усы как семь колбас, а тело слоновье.
Меч окрасит он сто раз вражескою кровью.

Обесчещена князем из дома Беслана,
Убежала рабыня на остров морской,
Чтобы там обрести и приют, и покой,
И на острове том родила мальчугана.
Вдруг орел увидал среди моря утес,
Прилетел — и ребенка на крыльях унес.
Пересек он безбрежную даль океана,
И едва лишь достиг долгожданной земли —
Андемыр, знатный всадник, дружинник Беслана,
Отнял метким копьем у орла мальчугана,
И младенцу тотчас молоко принесли.
И кобылье пошло ему впрок молоко —
Приоткрыл он глаза и вздохнул глубоко.
Дали имя тогда ему — Андемыркан.
Вот и отроком сделался тот мальчуган.
Он кольчугу надел в молодые года,
Он сказал: «Это наша земля — Кабарда!»
Он отправился в путь по простору степному,
Он решил, что отца ему надо найти,
И когда приближался он к отчему дому,
Встретил множество резвых коней на пути.
Белой масти коня увидал в табуне —
Предназначен был юноше конь белоногий.
И поймал он коня, поскакал на коне,
Поскакал по высокой, нагорной дороге,
И, сказав: «Здесь надежно, здесь по сердцу мне», —
Он воздвиг себе дом на скалистом отроге.