Народные сказки - Серебряный ключ. Тайские сказки

Старый монах молился, пока свечка не сгорела до половины. Тогда он открыл глаза и, подозвав родных девушки, сказал:

— Теперь я не сомневаюсь в происхождении болезни вашей дочери. Колдун зарыл фигурки, изображающие ее и мужчину, в золе какого-то, сожженного убийцы в самой чаще густого леса. Но дьявольская сила колдуна так велика, а фигурки положены так далеко, что, несмотря на все мои старания, я пока еще не могу призвать их. Но наберитесь терпения, я обязательно одержу победу. А вы тем, временем приготовьте пищу для вашей дочери; я уверен, она будет в состоянии поесть немного риса.

И он продолжал, обращаясь к Ме Чан:

— Не бойся, дочь моя, верь мне. Ты скоро увидишь заколдованные фигурки лежащими в чаше.

Его ласковые слова произвели желаемое впечатление, девушка начала приходить в себя, и, когда поставили перед ней вареный рис, она действительно съела несколько крупных белых зерен.

Вселив надежду в окружающих, монах снова закрыл глаза и продолжал молитву, пока не сгорела вся свеча. После этого он открыл глаза и подал знак отцу девушки, чтобы тот осторожно подошел к чаше и приподнял покрывало. Все присутствующие встали на ноги и вытянули шеи, стараясь увидеть, что произойдет. Отец девушки поднял покрывало.

— В чаше ничего нет,— сразу же закричал он,— я не вижу фигурок!

Вздох сожаления пронесся по толпе. Заметив, что Ме Чан опять опечалилась, старый монах сказал:

— Как могуществен этот колдун! Но не бойся, как бы ни был он силен, я одолею его; добрая воля всегда пересилит злую.

Затем он зажег вторую свечу и дал своему ученику прикрепить ее, как и первую, на край чаши. Ученик взял свечу и вошел в священный квадрат. Но, чтобы поставить свечу на край чаши, ему пришлось приподнять угол покрывала. Тогда ему и удалось очень легко вытолкнуть фигурки из-под ногтя в чистую, прозрачную воду. Они беззвучно скользнули на дно чаши. Все это он проделал так проворно и искусно, что никто из присутствующих не заметил обмана. Прикрепив свечу на край чаши так слабо, что она могла от малейшего прикосновения упасть на покрывало, ученик отошел от чаши и сел позади учителя.

Монах, как и прежде, погрузился в безмолвную молитву. Не успела свеча догореть и до половины, как солнечные лучи нагрели ее и чашу. Воск размягчился, свеча упала на покрывало и прожгла его.

Все это время старый монах делал вид, что сидит с закрытыми глазами. Однако он внимательно следил за свечой сквозь опущенные ресницы. Как только, монах заметил, что свеча упала в чашу, он дернул нитку, которая была привязана, к столбам. Столбы задрожали, а монах внезапно открыл глаза и закричал:

— Только что фигурки пришли; они на дне чаши!

Что тут поднялось! Возбужденные люди видели, как упала свеча и закачались столбы, и услышали, что закричал старый монах. Мгновенно все бросились к чаше, впереди всех бежали родители Ме Чан. Тот, кто подбежал первым, сорвал покрывало, и на дне чаши все увидели фигурки и остаток свечи. Правда, фигурки были крошечными, но вода была так прозрачна и светла, что их было хорошо видно.

Отец Ме Чан схватил фигурки и, показывая их всем, закричал:

— Правда, правда! Фигурки пришли, смотрите!

Все присутствующие словно сошли с ума от радости. Тот, кто стоял сзади и не видел фигурок, начал проталкиваться вперед. Все толпились и кричали. Сама больная, ни о чем другом не думая, поднялась с ложа и пыталась увидеть фигурки поверх голов. Лицо девушки сияло от счастья.

Ее отец, пробившись сквозь толпу, показал дочери фигурки, а затем отдал их монаху. Старый монах показал народу следы золы от погребального костра, в которой ученик монаха испачкал фигурки, прежде чем спрятать их под ноготь.

Когда все немного успокоились, монах торжественно окропил Ме Чан святой водой и повесил ей на шею кольцо из священной нити. Янтры он приказал наклеить на стены спальни Ме Чан. Затем он сказал, обращаясь к девушке:

— Ты видишь, дочь моя, я не обманул тебя. Я разрушил чары колдуна, и он никогда больше не будет иметь власти над тобой. Можешь считать сном эти ужасные дни, забудь о своем страхе, выходи замуж за любимого человека и будь счастлива.

Ме Чан улыбнулась своей прежней прекрасной улыбкой и, упав ниц, поблагодарила его сквозь слезы. Болезнь навсегда покинула девушку, и она чувствовала себя словно вновь родившейся. Скоро к ней вернулись силы и мужество, а с ними и красота. Что касается свадьбы, то ее сыграли в назначенное время.

Много-много лет назад в плавучем доме на реке Менам ниже Бангкока жил юноша Най Сут Чай. Он был сыном вдовы. В назначенное время Най Сут Чай взял в жены девушку по имени Нанг Сом Бун. Она жила с матерью на канале Банг Луанг, на западном берегу реки, напротив Бангкока. От одного дома до другого нужно было плыть не более часа, но, по обычаю, Най Сут Чай постоянно жил в доме своей тещи.

Время шло, обе матери состарились и достигли такого возраста, когда жалобы на здоровье уже никого не удивляют. Однажды к дому Нанг Сом Бун приплыл слуга и сообщил, что мать Най Сут Чая заболела. Най Сут Чай серьезно забеспокоился.

— Я поеду навещу старую женщину,— сказал он,— и посмотрю, не могу ли я помочь ей. Неизвестно, что может случиться с ней.

Нанг Сом Бун согласилась и сказала, что и она хотела бы поехать с ним, но, к сожалению, не может оставить свою больную мать. И они решили, что Нанг Сом Бун останется ухаживать за своей матерью, а Най Сут Чай поедет и узнает, что случилось с его матерью.

Когда Най Сут Чай приехал к матери, он увидел, что она просто страдает от головной боли — обычной болезни старых людей. Но Най Сут Чай остался с ней, пока она совсем не поправилась, а затем начал подумывать о возвращении домой. Но тут совершенно неожиданно его старая тетка, жившая по соседству с ними, заболела и умерла. У нее в доме не было мужчин, и Най Сут Чай решил, что его долг остаться и сделать все необходимые приготовления для сожжения тела. Но все это время он постоянно думал о своей теще: ведь он ничего не знал о ее здоровье с тех пор, как уехал из дому.

На следующий день дочь умершей тетки, обрив голову и надев белые пахом и панунг, села в лодку и поплыла вверх по каналу Банг Луанг. Она хотела купить фрукты и орехи бетеля для церемонии сожжения. Скоро она подплыла к дому Нанг Сом Бун. В это время Нанг Сом Бун случайно вышла на веранду н увидела, что родственница ее мужа обрила голову и надела все белое. Замерев от ужаса, Нанг Сом Бун подумала: «Случилось самое худшее — мать Най Сут Чая умерла! Иначе зачем бы ей надевать траур. Если я не замечу ее, мой муж подумает, что я ничего не знаю о смерти его матери, и сочтет меня бессердечной. Если по-настоящему любишь мужа, ты должна любить и его мать, как свою собственную». Размышляя таким образом, она подозвала сестру мужа и с беспокойством спросила: