Народные сказки - Саамские сказки

Все повскакали, хватаются за оружие, а его нет! Кругом одна вода. Лаурикадж вокруг острова на лодочке своей ездит — караулит, чтобы никто с острова не уплыл.

Стали они просить Лаурикаджа не покидать их.

— Наш добрый лопарь, братец наш, не уезжай, не покидай нас на верную смерть, не оставь нас одних на погибель! Вернись, пожалуйста, мы дадим тебе каши со шведским маслом, будешь есть ее своею собственной ложкой из нашей общей миски. Не хочешь своей ложкой есть — дадим тебе ложку атамана, ешь, пожалуйста, только вернись к нам обратно. Не погуби нас! — ревели они с острова.

Лаурикадж им громким голосом ответил:

— Каши я отроду не ем, муки мне и дома хватает, а шведское масло я попробую немного погодя.

Когда чудины поняли, что просьбы их напрасны, они начали проклинать Лаурикаджа, браниться и грозить, а один чудин даже завопил:

— Иди сюда поскорее, мы зальем тебе глотку горячим свинцом вместо шведского масла!

Лаурикадж перегнал все лодки на дальний берег, а сам в своей лодочке кружил и кружил вокруг острова. Ни одному чудину не удалось переправиться на матерой берег. Девять дней и девять ночей плавал Лаурикадж вокруг разбойников. Он стерег их из лодки, как орел с высокой горы. На десятый день стало видно: лежат чудские тела уже неподвижные.

С тех пор и до сего дня этот остров называется

«Чудской островок».

В другой раз Лауржкадж подрядился проводить чудь вниз по реке Пазе. Он провел все семь лодок через самые опасные пороги и водопады. Чудь слушалась каждого его слова. Когда же лодки стали приближаться к последнему падуну Гаевису, послышался грозный гуд большого водопада. Чудь не на шутку испугалась, но Лаурикадж сказал, что никакого водопада тут нет, это шумит прибылая вода. Морская водна встречается с речной водой — вот и шум идет великий.

— Море близко — оттого гремит земля,— говорил он, успокаивая чудь.

Лаурикадж сказал им, что вот теперь настала самая опасная часть их пути. Надо очень искусно провести лодки по встречной воде. Он приказал:

— Всем лечь на дно лодок вниз лицом и не шелохнуться!

Все семь лодок он связал вместе, встал на носу первой и повел вперед. Стремнина водопада захватила лодки и понесла их прямо на камни. Лаурикадж направил лодки на средний камень, нависший над етрапшым водосливом падуна, вскочил на него и хотел было скрыться, но атаман успел запустить в него копье. Он ранил его в ногу. Все семь лодок унесло в водоворот.

Окровавленный Лаурикадж прибежал в русский погост. Саамы, что жили в этой деревне, играли в мяч. Увидели они незнакомого человека, кровь на нем и пошли всей артелью против него. Они думали, это Чудьжерве, и решили его убить. Но Лаурикадж назвал себя, рассказал им, что с ним случилось. Саамы собрали весь народ — и своих и русских соседей — и всем скопом отправились к падуну. Привел их Лаурикадж и показал, как чудские тела плывут по течению реки. Водопад покрошил и перемолол всех врагов, а руку атамана с зажатым в кулаке мечом выбросило на мель. Так и называется место «отмель Меча».

Была и так, что чудь пришла к Лаурикаджу зимою. Они шли на Колу и просили проводить их до ближнего саамского жилья у моря. Лаурикадж согласился. Он связал все сани чудинов в одну райду, запряг в эти сани своих оленей, сам стал во весь рост на передней кереже и тронулся в путь. Керёжа, на которой он ехал, была свободна — не связана с другими санями. Левой рукой он управлял оленями, а в правой держал смолистую чурку. Она пылала и освещала чуди путь. Олени прытко бежали за огнем. Лаурикадж гнал оленей во всю мочь, чтобы приехать к жилью еще затемно. Вот достигли они береговой скалы. Вот обрыв. Лаурикадж метнулся на своих санях влево, а горящую чурку он бросил с крутизны вниз. Олени погнались за огнем — и все сверглись в пропасть. Все там погибли: и люди и олени. А олени-то были его, самого Лаурикаджа. Не пожалел он даже оленей.

За такие проделки чудь возненавидела Лаурикаджа. Они решили его уничтожить. Это и удалось бы им, да Лаурикадж не будь плох — умел их обойти. Он был охотник и умный и хитрый воитель!

Вот чудь застигла его дома, в его собственной горнице, в тупе. Он разделывал тушу оленя, только что убитого. Не удалось бы чуди застигнуть его врасплох, да на беду у него была ссора с женой. Она была зла в тот день. Она дала знать чуди, что дома он, ее хозяин, в туне сидит ее муж. Чудь пришла и в самом деле застала его в горнице. Однако в дом войти не решались. Атаман был уверен, что птичка поймана, поэтому не торопился схватить Лаурикаджа.

А Лаурикадж уже чуял за стенами дома врага... Что делать? Он скинул свой печок, набил его мясом той туши, которую разделывал, и приставил его к входным дверям.

Сам же через дымоход поднял на крышу все пуховые подушки жены. Спустился вниз, печок с мясом схватил и бросил в двери. Чудины подумали, что это к ним в ноги бросился Лаурикадж в печке, и давай его колоть ножами, саблями и копьями. А Лаурикадж мигом поднялся на крышу и распорол ножом все подушки. Пух белым облаком окутал все кругом. Даже стало темно. В суматохе и в этих-то сумерках Лаурикадж спрыгнул с крыши и пробежал к реке, сел в лодку и сплыл вниз в безопасные места. А чудь в тумане из пуха обратила мечи и копья друг против друга. Тут погибли они все, потому что каждый видел перед собою только страх, только врага своего Лаурикаджа.

Жили старик со старухой. Их вежа стояла против города Колы, через губу, под горой. У стариков была одна, любимая дочка. Звали ее Катрин, «Красивая Катрин», потому что была она очень хороша собой. Отец и мать выдали л ее замуж за удалого охотника, красивого парня Иоська. Молодые крепко полюбили друг друга.

Однажды в воскресный день Катрин с мужем и со стариками поехали в город на большой торг. В то время заморские корабельщики хорошо брали саамские товары. Родители Катрин хотели обменять свой жемчуг и меха на кусок красного сукна. У одной палатки они торговались, шумели, горячились и совсем позабыли о дочке своей, красавице Катрин.

А Катрин заманил продавец бисера. Она была рукодельница, она очень хотела поменять свой жемчуг на заморский бисер.

Давно уже задумала она украсить грудь своему Йоську охотничьим убором бисерного шитья. Это был бы очень красивый убор.

Она стояла у лотка и подбирала одну бисеринку краше другой. Тут и подошел к ней молодой капитан немецкого корабля. Он взял ее за руки, привлек к себе и говорил ей горячие слова. Переводчик повторял его речи. Что они сказали ей, она ничего не поняла. Ей стало стыдно, ей стало страшно. Она закричала. Подбежал муж, старики, а капитаны скрылись, пригрозив, что они скоро вернутся. Когда вся семья приехала домой, Катрин просила и мать, и отца — и мужа просила она — уйти с этого места. Она просила сегодня же перебраться на Тулому-реку, на их речное место, где они будут жить до зимы, ловить там осённую семгу.