Народные сказки - Саамские сказки

Парень отвел в сторону самую крошку, с мышку, т с алым хвостиком в косе. И это черту не понравилось, разозлился он, заверещал, по стенке метнулся на потолок и вылетел вон из своего дома.

Девка о землю брякнулась, обернулась и предстала такой девицей-красавицей, что парень сразу ее полюбил. А она (это она со дня рождения своего требовала себе этого парня в женихи) заторопилась. Раз черт убежал сердитый, даром время не теряй. Подальше от чертановского дома беги. Они домой подались. Надеялись поскорее в дом жениха вернуться — к его отцу, к матери. Побежали что было сил. А черт-то за ними в погоню, да не сам, а сначала свою кривую саблю за ними послал.

Бегут, бегут, а погоня-то вот уже близко, сабля уже рубить может, а не рубит — не берет сабля чертову дочку и ее жениха, потому что девица знает слово против этой сабли. Слово это сильнее чертова слова. Куда ему против чертовой дочки!

На этот раз убежали молодые от беды. Припали к земле и слушают.

— Еще сильнее погоню снарядил отец,— сказала девка,— он всех своих слуг посылает за нами. Сам впереди всех колесом катится. Погоня близка! Скорей.

Сама-то девка научилась у отца разной волшбе. Не меньше отца она знала, в ней была сила, у ней зубы целые, а у черта одни грибы. Метнула она колечко, с руки на руку перекинула — и стала она уточкой, а он превратился в перышко. Она спрятала его к себе под крыло.

Сам черт налетел добывать дочку и сына своего. Начадил, надымил, хвостом вертит, а хвост-то серой воняет. Из кривого ружья в девку стреляет, а поделать ничего не может — пуля уточку не берет, в бой идет сабля — не сечет, слово в пыль рассыпается. Тогда вытянулся черт выше леса стоячего, нагнулся над озером и хотел уточку рукою схватить, а уточка нырнула на дно озера, в песок зарылась и смотрит, что дальше. Черт ждал-ждал, пока она вынырнет, ждал-пождал, не выдержал и треснул — пополам сломался, тут еще больше разозлился. Крикнул он жениху и невесте:

— Три года не жениться ни жениху, ни невесте! — и провалился сквозь землю.

Вот какое было завещание отца этой невесте и ее жениху. Слову отца надо подчиняться, не гляди на то, что он черт!

Вынырнула уточка со дна озерного. Вынула из-под крыла перышко, поставила его на воду и дунула. Дует и дует уточка на перышко, направляет его к берегу. Вышел парень из пера, протянул руки к уточке, а она не далась, но наказала ему: вернуться домой, три года не обниматься, три года не целоваться и не жениться на другой женщине, иначе он потеряет свою уточку серую.

Сказала так, встрепенулась и улетела уточка на море, пала там и камнем легла на дно морское.

Парень верпулся домой. Три года жил он верно и нерушимо. Отец его женить хочет, а он отнекивается. Отец ему невесту сыщет, а он отказывается. Потерял старик терпенье — за день до срока сосватал сына. Вот уже и рукобитье минуло. Как ни тянул жених, дошло-таки дело до венца. Сын тянет да отлынивает, как только совесть позволяет; всякие уловки он придумывает, но отец торопит. Настал день трехлетнего срока, час приближается, парень все еще упирается, не хочет жениться... Тогда грозно сказал ему отец:

— Предам проклятию самому страшному, если не пойдешь под венец!

Хочешь не хочешь — должен парень повиноваться. Проходит час, близится минута обещания — надо бы явиться суженой невесте, а ее нет и нет... Отецкий сын одет, и подневольная невеста уже здесь, у венца, вот уже руку невесты суют ему в руку, а он руку невесты не принимает. Он просит отца еще повременить немного, помешкать самую малую минутку; руку свою отдернул назад, не дается... Тут и вошла уточка, дочь нечистого, его суженая... За руку своего жениха схватила, ту невесту оттолкнула, сама на ее место встала. И она упала на колени, и поклонилась народу в землю, и просила принять ее в русскую веру.

Свое прежнее платье — черное с желтыми яйцами — разорвала и сбросила, а одела платье русское.

И обвенчались они и зажили хорошо. И пришла в дом жениха такая воструха, эта чертова дочка! Она ведь все знала, где, что й к чему. Отец и мать жениховы ее полюбили, и жить они стали очень хорошо. Ну, и доселе живут. И орел к ним в гости летает, и отец и мать Орловы — их гости. А роду-племени от них никого не осталось.

Ну, и сказке конец.

Всё.

Жил купец женатый. У него родились три девушки и парень: старшею была дочка, потом парень и опять девушки. Ну, и помер купец, и хозяйка его померла. Остались дети одни.

Поначалу в город по делам ездил только парень, но однажды захотела поехать и старшая сестра.

— Скучно тут, в лесах, мне в гости, на люди хочется!

Ну что ж, приоделись и поехали брат с сестрою в город — и гулять и справлять свои дела.

Ехали, ехали, давно бы надо быть городу, а города нет как нет. Вместо города великое болото легло. Едут брат с сестрой и замечают, что мало-помалу земля уходит вниз. А с тех пор как по болоту поехали, сани и вовсе вниз пошли. Холодно стало. Удивляется парень:

- Что за диво: прежде ездил — всегда дорога ровницей шла, а теперь зыбкая земля вниз уходит, а вода поднимается — вон блеснула вдалеке.

И правда, вода уже под копытами коня просолилась. Небо над водою нависло черным пологом. Землю вниз потянуло, сани все вниз уходят, все ниже и ниже.

Брат с сестрою на то не смотрят, они едут и едут вперед — в город попадают.

Вдруг слышат крыльев трепыханье.

— Карр, карр! — раздается с высоты. — Карр, карр! — То над ними черный ворон вьется.

Земля вниз идет, сани в воду уходят, черный ворон каркает беду!

— Карр, карр! — И говорит ворон человечьим голосом:— Отдай мне девицу-сестру! Не отдашь — плохо будет! — И налетает ворон, чуть не на голову садится.

Парень не оробел, не соглашается он свою родную сестру отдать черной ворон-птице.

— Не отдам я тебе свою сестрицу,— говорит.

— Карр, карр,— кличет ворон.— Отдай сестру, не отдашь — сам помрешь!

Парень на то внимания не обращает, едет и едет вперед, а сани-то уже в воде идут. В воду сани уходят все глубже и глубже. Вот уже вода достигает по грудь коню.

— Карр,— кричит ворон,— отдай сестру! Не отдашь — пропадешь!

И вьется черный ворон и над конем и над санями. Жалобным голосом просит:

— Отдай свою сестрицу, парень! Не отдашь — пропадешь ведь!

Сани уже под воду ушли, вода коню по горло. Тогда сказала сестра брату:

— Ты отдай меня, братец, отдай! — а того не разумеет, как он, ворон, возьмет ее.

Сани-то все вниз куда-то уходят, вся поклажа уже в воде плывет, и конь под воду уходит — одни глаза да уши виднеются.

Сестра кричит, одно кричит со страху:

— Отдавай, братец, отдай!

Тут и крикнул брат этому ворону:

— Даю,— говорит,— свою сестрицу. Оставь, однако, живою!

Оглянулся: ни сестры, ни ворона черного. Небо ясно, конь и сани бегут ровною дорогою по твердой земле. Тут он скоро и в город въехал.