Виктория Частникова - Притчи. Ведические, индийские, буддийские

— Как же так, господин доктор, вы дали мне рецепт, но он не помогает!

— А вы все делали так, как написано в рецепте? — спросил доктор.

— Конечно, — ответил больной и рассказал врачу о том, как применял рецепт.

Доктор выслушал больного, понял, что перед ним человек не слишком умный, но не стал напрямую говорить ему об этом.

— Послушайте, — сказал он, — в вашей методе, наверное, есть рациональное зерно, но я бы все-таки советовал принимать пилюли: одну — утром, а одну — вечером.

Больной пришел домой, принял несколько пилюль, и болезнь прошла. Вечером человек снова встретился со своими соседями.

— Мой доктор — самый лучший, — принялся он доказывать, — он умный, а его рецепты — самые полезные. А ваши доктора — бесполезные, толку от них никакого.

Так они и спорили целый вечер. А все дело было в том, что человек, которого природа обделила умом, просто должен был принимать лекарство и делать то, что говорят ему умные люди.

Некий купец на все свои заработанные деньги покупал золотые слитки и складывал в подвале своего дома. Дела его шли хорошо, тратил же он очень мало, был попросту скупцом, и потому слитков за несколько десятков лет собралось много. Так они и лежали красивыми рядами. Каждый вечер купец спускался в подвал и целый час любовался ими. Но однажды ночью в дом пробрались воры и вынесли слитки, все до одного. Купец так расстроился, что чуть было не умер от горя. В этом момент в дом вошел сосед купца и спросил:

— Что случилось, сосед, почему ты так плачешь, что слышно на всю нашу улицу?

— У меня украли все мои слитки, всё, что было нажито за многие годы, — сквозь слезы ответил купец.

— Но ведь слитки просто лежали у тебя, ты ведь не тратил это золото на что-нибудь полезное и никогда бы не потратил. Не расстраивайся. Давай я принесу тебе несколько кирпичей, ты завернешь их в блестящую бумагу, положишь в подвал на то самое место, где лежали слитки, и так же, как и раньше, будешь любоваться ими. Разве это не так же приятно?

Однажды между царем Милиндой и известным гуру Нагасеной состоялся такой разговор.

— Скажи мне, — спросил царь, — твои глаза — это ты?

— Нет, — ответил, рассмеявшись, Нагасена.

— А уши — это ты? — продолжал расспрашивать Милинда. — А нос?

— Нет.

— А твой язык — это ты?

— Нет.

— Но скажи мне, — сказал царь, — ведь твоя личность пребывает в теле?

— Нет, это не так, — ответил гуру, — материальное тело — это лишь кажущееся бытие.

— Но я не понимаю тебя! — с гневом в голосе произнес Милинда. — Если твой слух, зрение, осязание, разум не являются тобой, не являются твоей истинной субстанцией, то где же ты в таком случае пребываешь?

Нагасена снова улыбнулся и в свою очередь спросил:

— Скажи мне, окно — это дом?

— Нет, конечно, — ответил Милинда.

— А двери?

— Нет.

— А кирпичи, из которых сложены стены, черепица, из которой сложена крыша, — это дом?

— Тоже нет.

— Раз так, то тогда скажи мне: если окна, двери, кирпичи — это все не дом, то где же тогда он пребывает?

В этот момент царь Милинда ощутил, что он пробудился и многое понял. Он осознал единство причин, условий и следствий, понял их нераздельность и то, что их нельзя рассматривать по отдельности. Как дом становится домом благодаря сочетанию причин и следствий, так и человек становится человеком при соблюдении единства причин и условий.

Жил на свете один крестьянин, работы он не боялся, от восхода до заката был в поле, и благодаря такому усердию дела у него шли неплохо. Хороший доход давал ему и сад, посаженный еще его отцом. Однажды молния попала в одно из деревьев сада и повалила его. Крестьянин решил убрать дерево и тут увидел, что под корнями находится небольшое углубление, а в нем — горшок с золотыми и серебряными монетами. Он понял, что горшок зарыл его отец. «Таких горшков в саду, наверное, много, — подумал крестьянин, — ведь мой отец был бережливым человеком. Если я найду еще несколько, то стану богачом».

Подумав, крестьянин сходил за топором, пилой и лопатой, а затем принялся выкорчевывать деревья, одно за другим. Деревья были крепкими, и работа эта занимала у крестьянина много времени. Он так увлекся, жажда наживы настолько овладела им, что он совершенно забыл о повседневных заботах, о том, что нужно ухаживать за посевами, бороться с сорняками и вредителями. Когда же крестьянин вырубил все деревья и так и не нашел больше золота, он понял, какую злую шутку сыграла с ним жадность: он остался и без деревьев, и без урожая, полностью погибшего без соответствующего ухода.

В те времена, когда Будда еще пребывал в этом мире, царица Шримала обратилась к нему с расспросами и просьбой рассеять некоторые ее сомнения.

— Почему у красивых женщин нет денег? — таким был первый вопрос царицы.

— Внешне они красивы, — отвечал Будда, — но сердца их полны зла и жадности. Деньги же — как цветы: они плохо растут в дурной земле.

— А почему богачи часто уродливы? — снова спросила Шримала.

— Если человек уродлив, то ему приходится быть терпеливым и усердным, иначе у него нет другого пути, чтобы выбиться в люди. Они идут естественным путем богатства.

— Но почему тогда есть на свете люди одновременно уродливые и бедные?

— А если человек ленив и отвратителен, — ответил Будда, — то откуда же тогда взяться деньгам?

Жила в деревне женщина, которая все время плакала, отчего ее и прозвали слезливой старухой. Дело было в том, что ее старшая дочь вышла замуж за торговца зонтами, а младшая — за владельца лавки, торговавшей лапшой. Когда женщина выглядывала в окно и видела, что погода хорошая, что ярко светит солнце и на небе ни облачка, она начинала сокрушаться: «Вот беда, солнце светит так ярко, погода хорошая и дождя не предвидится. А это значит, что никто не зайдет к моей бедной дочери и не купит у нее зонта. Что же делать?» И от таких мыслей женщина начинала рыдать.

Когда же небо затягивало облаками и начинали падать первые капли дождя, мысли женщины поворачивали в другую сторону. «Ох этот ужасный дождь, — думала женщина в такие моменты, — моя младшая дочь делает лапшу, но из-за дождя ей тяжело будет ее высушить. Раз так, лапша пропадет и моя бедная дочь останется без денег».

Так и рыдала женщина все дни напролет. Стоило выглянуть солнцу — она начинала думать о бедах старшей дочери, а как только начинался дождь — жалела младшую. Соседи пытались ее утешить, но безуспешно.

Однажды через деревню проходил странствующий монах. Женщина сидела возле ворот своего дома и как всегда пребывала в печали.