Джеймс Роллинс - Последний оракул

– Почему?

– Потому что у нашего народа украли его сердце.

Лука продолжал говорить – медленно и мрачным голосом, рассказывая историю сокровенной тайны цыганских племен, тайны, уходящей корнями в глубь веков. Она касалась одного из племен, которое цыгане больше всего лелеяли и оберегали. С гаджами, то есть иноплеменниками, цыганам о нем было запрещено даже говорить. Это племя жило отдельно, в тайном месте, и находилось под защитой всех остальных цыган. Именно оно являлось хранителем цыганского наследия – способности предсказывать судьбу. Очень редко один из шовихани уходил в другое племя, обзаводился мужем или женой и оставался в нем, обучая его жителей своему искусству. Но преимущественно эти люди существовали изолированно и скрытно. Однако пятьдесят лет назад местонахождение племени было обнаружено, а все его члены – и мужчины, и женщины – расстреляны, зарезаны и закопаны в промерзшей земле.

В голосе Луки зазвучала особая горечь:

– Только вот в этой братской могиле не было найдено костей ни одного ребенка.

Элизабет сразу поняла, что это означает.

– Их кто-то забрал!

– Мы так и не узнали, кто именно это сделал, но… ни на один день не прекращали поиски. Мы надеялись, что доктор Полк со своей новой технологией отслеживания ДНК сумеет обнаружить давно остывший след.

– Удалось ли ему это? – спросила Элизабет.

Лука покачал головой.

– Мы от него так ничего и не успели узнать. Правда, несколько месяцев назад он прислал странный запрос. Ему было нужно узнать больше о нашем статусе неприкасаемых – тех, кто не входит ни в одну касту Индии.

Элизабет не знала, что это означает. Она перевела взгляд на Хейдена, но профессор только передернул плечами. И все же в выражении его лица, в прищуре глаз она заметила нечто странное. Он явно что-то знал.

Однако вместо объяснений Мастерсон достал авторучку и нарисовал на карте маленький крестик.

– Что это? – спросила Элизабет, обратив внимание на то, что крестик оказался посередине самого густого скопления точек в регионе Пенджаб.

– Это то место, куда мы должны отправляться, если хотим получить ответы.

– И что же это за место? – задал вопрос Грей.

– То самое, где пропал Арчибальд.

6 сентября, 17 часов 38 минут

Припять, Украина

Николай шел по парку развлечений города-призрака.

Желтые машинки детского аттракциона стояли в лужах зеленой воды, в зарослях сорняков высотой по пояс. Крыша павильона давно провалилась, и от него остался лишь рыжий от ржавчины металлический каркас. Дальше, на фоне вечернего неба и заходящего солнца, возвышалось огромное колесо обозрения под названием «Большая Медведица». На его ржавом скелете безжизненно висели кабинки под металлическими зонтиками. Все это напоминало огромный памятник ужасу, рожденному к жизни чернобыльской катастрофой.

Николай шел вперед.

Парк был построен к годовщине Первомая в 1986 году. Однако, вместо того чтобы веселиться, за неделю до праздника город Припять с населением в сорок восемь тысяч рабочих и членов их семей был уничтожен, накрытый радиоактивным облаком. Город, возведенный в семидесятых годах, представлял собой блестящий пример советской городской архитектуры: здесь имелся Дом культуры «Энергетик», роскошная гостиница «Полисся», больница – подлинное произведение искусства – и множество школ.

Теперь театр лежал в руинах, из крыши гостиницы росли деревья, школы превратились в почти целиком разрушенные каменные коробки с осыпавшимися стенами, заваленные покоробившимися и пожелтевшими учебниками, старыми куклами и деревянными игрушечными кубиками. В одной из комнат Николай обнаружил кипы брошенных противогазов, лежавших на полу, как содранные лица мертвецов. От некогда кипевшего жизнью города остались лишь зияющие провалы выбитых окон, обвалившиеся стены с осыпающейся штукатуркой да скелеты пружинных коек.

Все вокруг заросло сорной травой и деревьями, довершавшими разрушение того, что было создано человеческими руками. Теперь здесь бывали только туристы, платившие по четыреста долларов с головы, чтобы осмотреть это кошмарное, гиблое место.

А причина всего этого…

Николай прикрыл глаза от солнца и огляделся. В отдалении, на расстоянии в две мили, виднелась огромная туманная махина.

Чернобыльская АЭС.

Радиоактивное облако, вырвавшееся в атмосферу в результате взрыва четвертого энергоблока, заволокло все вокруг на много сотен километров, и тем не менее приказ об эвакуации из этого района был отдан только через тридцать часов. Лес вокруг города стал красным от радиоактивной пыли, жители мыли свои пороги и балконы, а в это время в двух милях отсюда полыхал плутоний.

Николай сокрушенно покачал головой – в основном потому, что знал: следом за ним двигается группа телевизионщиков, снимающая сюжет для вечернего выпуска новостей. Он пошел дальше по парку развлечений. Его предупредили, чтобы он не сходил с полосы свежеуложенного асфальта, петлявшей между руин заброшенного города. На поросших травой и мхом обочинах дороги уровень радиации был гораздо выше, а участки, подвергшиеся наиболее сильному заражению, были обозначены треугольными желтыми знаками радиоактивной опасности. Новый асфальт был уложен специально для почетных гостей, официальных лиц и журналистов, которые в изобилии должны были пожаловать в Чернобыль на торжественную церемонию установки нового, стального саркофага поверх прежнего, бетонного, успевшего прийти в негодность.

Этим вечером отель «Полисся» должен был вновь обрести частицу своего былого великолепия. Был поспешно отремонтирован и вычищен его бальный зал, предназначенный для официального приема. Ради столь торжественного случая даже выдрали чахлые деревца, растущие из крыши гостиницы.

Для гостей со всего мира – только лучшее. Ожидались представители большинства стран и даже несколько звезд Голливуда. Сегодня Припять вспыхнет огнями и на одну ночь превратится в арену яркого праздника посреди радиоактивных руин.

Присутствовать на нем должны были президент и премьер-министр России, а также многие члены верхней и нижней палат российского парламента. Некоторые уже прибыли, не очень искренне уверяя хозяев в том, что восхищены происходящими здесь переменами, и пытаясь заработать политические очки даже на этом событии. Но никто не разливался по этому поводу столь сладкоречиво и обильно, сколь сенатор Николай Солоков, а после сегодняшнего утреннего покушения на него он и без того находился в центре всеобщего внимания.