Колин Маккалоу - Путь Моргана

– Ричард, тебе не поднять его в одиночку! Подожди, я позову кого-нибудь…

– Спасибо, Томми, я справлюсь сам.

На боковых стенках ящика было крупными буквами написано «Ричарду Моргану, каторжнику с «Александера»», но имени отправителя Ричард нигде не нашел.

Он привез посылку домой. До конца светового дня оставалось еще несколько часов – обычно на лесопилках заканчивали работу раньше, чем на полях. А Ричард, как свободный колонист, имел право возвращаться домой засветло.

– Китти, ты с каждым днем становишься все прекраснее! – восхитился он женой, выбежавшей на крыльцо навстречу ему.

Они слились в страстном поцелуе, губы Китти обещали сказочную ночь любви – Ричард знал, что до сих пор не утратил для нее физическую привлекательность. Опасаясь причинить вред ребенку, он хотел было на время стать аскетом, но, узнав об этом, Китти искренне изумилась.

– Разве такое волшебство может повредить нашему малышу? – с неподдельным удивлением спросила она. – Ты же не ретивый жеребец, Ричард.

Услышав последние слова, он невольно улыбнулся: видимо, Китти подхватила их на борту «Леди Джулианы».

– Что там внутри? – спросила Китти, пока он снимал ящик с саней.

– Не знаю, я еще не открывал его.

– Так открой, пожалуйста! Я умираю от любопытства!

– Ящик привезли на «Королеве» из Порт-Джексона, а из Англии он прибыл на «Горгоне». Не понимаю, почему его так долго хранили в Порт-Джексоне, – может, кто-то хотел узнать имя отправителя? – Ричард стамеской поддел сколоченную из досок крышку ящика и легко вскрыл его. Несомненно, ящик уже открывали, а его содержимое осматривали.

Как и предполагал Ричард, внутри были книги – вероятно, прикрытые изъятой тканью или одеждой, а поверх них лежала шляпная картонка. Джимми Тислтуэйт! Развязав бечевку, Ричард извлек из картонки самую удивительную из шляп на свете – из соломки, обшитой алым шелком, с огромными, лихо заломленными полями и пышными черными, белыми и алыми страусовыми перьями, заткнутыми под громадный атласный бант в черно-белую полоску. Шляпка завязывалась под подбородком такими же черно-белыми атласными лентами.

Увидев шляпу, Китти невольно ахнула и поморщилась.

– Увы, жена, это не для тебя, – поспешил объяснить Ричард, – а для миссис Ричард Морган.

– Правда? Какая радость! Шляпка роскошная, но мне она не пойдет, к тому же мне не с чем носить ее. И потом, – добавила Китти, – миссис Кинг и миссис Патерсон наверняка сочли бы ее вульгарной.

– Я люблю тебя, Китти. Я очень, очень люблю тебя.

Китти не ответила – она никогда не отвечала на признания в любви.

Подавив вздох, Ричард заглянул в картонку и обнаружил там еще несколько мелких предметов, завернутых в бумагу, – их развернули, а потом небрежно завернули вновь. Странно! Кому понадобилось вскрывать ящик и зачем? За такую шляпу даже самый уродливый каторжник Порт-Джексона мог бы целый год пользоваться услугами лучшей из тамошних потаскух, но шляпу никто не взял. Никто не украл и предметы, завернутые в бумагу. Развернув один сверток, Ричард увидел внутри бронзовую печать, прикрепленную к короткой деревянной рукоятке. Ричард ахнул: на ней были изображены его инициалы Р.М. в окружении наручников с цепями. В остальных свертках оказались палочки малинового сургуча – явный намек.

На дне шляпной картонки лежало толстое письмо с печатью, на ней отчетливо просматривалась эмблема – буквы Дж. Т. и гусиное перо. Судя по отпечаткам грязных пальцев, письмо тщательно прощупали. На миг Ричард задумался о том, кто и зачем открывал картонку.

Должно быть, это сделал кто-нибудь из служащих склада в Порт-Джексоне, надеясь найти внутри золотые монеты. Если бы они лежали на виду, то наверняка попали бы в бедную казну колонии. Ричард знал, что где-то в ящике находятся монеты, но сомневался, что их обнаружили при обыске, – он уже давно понял, что служащим склада недостает воображения.

Среди книг он нашел труд Джетро Талла по сельскому хозяйству, «Британскую энциклопедию», дюжину трехтомных романов, целую подшивку «Бристольского журнала» Феликса Фэрли и лондонские газеты, а также книги Джона Донна, Роберта Геррика, Александра Поупа, Ричарда Драйдена и Оливера Голдсмита, шедевр Эдварда Гиббона по истории Древнего Рима, несколько парламентских отчетов, пачку превосходной бумаги, стальные перья, бутылочки чернил, лауданум, тонизирующие средства и настойки, слабительные и рвотные, флаконы с мазями и десяток форм для отливки свечей.

Немного разочарованная тем, что в ящике не оказалось обеденного веджвудского сервиза, Китти нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Впрочем, она вполне разделяла радость мужа.

– От кого это?

– От моего давнего друга Джимми Тислтуэйта. И моих родных из Бристоля, – объяснил Ричард, снова взяв письмо. – А теперь извини, Китти, я хочу побыть один и прочесть письмо Джимми. Вечером к нам придет Стивен, и за ужином я сообщу вам обоим все новости.

К ужину Китти приготовила хлеб с салатом, но услышав, что Ричард ждет гостя, принялась тушить мясо с клецками – превосходного поросенка, выращенного супругами.

Увидев шляпу, Стивен покатился со смеху, настоял, чтобы Китти примерила ее, и сам завязал ленты пышным бантом.

– По-моему, это шляпа носит тебя, а не ты – шляпу, – весело заявил он.

– И мне так кажется, – подтвердила Китти.

– Ну, как твои родные? – спросил Стивен у друга, убирая шляпу в картонку.

– Все здоровы, кроме кузена Джеймса-аптекаря, – грустно отозвался Ричард. – Он почти ослеп, поэтому передал дело сыновьям, а сам поселился в чудесном особняке на окраине Бата вместе с женой и двумя дочерьми, старыми девами. А мой отец перебрался в таверну «Колокол», потому что корпорация затеяла перестройку улицы и решила снести «Герб бочара». Отцу прислуживает старший сын моего брата, его единственное утешение. Кузен Джеймс-священник пожалован чином каноника, к его бурной радости и гордости. Мои сестры тоже не бедствуют. – На его лицо легла тень. – Из всех моих знакомых умер только Джон Тревильян Сили Тревильян – как пишет Джимми, от невоздержанности, но не уточняет, от какой именно.

– Скорее всего от плотских удовольствий и чревоугодия, – предположил Стивен, уже знающий всю подноготную Ричарда. – И я очень рад этому.

– В письме множество других новостей и даже пикантных сплетен. Во Франции действительно произошла революция, там свергли монарха, но король с королевой до сих пор живы. К вящему изумлению Джимми, Соединенные Штаты Америки так и не распались: в них принята новая конституция, страна быстро богатеет. – Ричард усмехнулся. – Если верить Джимми, единственная причина, по которой взбунтовались лягушатники, – меховая шапка Бенджамина Франклина. Как он там пишет? – Ричард зашелестел страницами. – А, вот оно: «В отличие от американцев, которые научно подошли к разработке парламентской системы, основанной на принципе взаимозависимости и взаимоограничения исполнительной и законодательной власти, французы решили не вводить ее. То, что не определено законом, определяется логикой. Но, поскольку французы лишены способности мыслить логически, ручаюсь, республиканское правительство Франции долго не протянет».