Колин Маккалоу - Путь Моргана

Хаббард что-то зашептал на ухо Ниббету.

– Заключенный Морган, вы поддерживаете близкие отношения с Элизабет Лок? – рявкнул шериф.

Ричард был готов дать утвердительный ответ, но вспомнил, что, согласно документам, он уже женат – на Аннемари Латур.

– Да, поддерживаю, сэр, но мы не состоим даже в гражданском браке. Я уже женат, – объяснил Ричард.

Лиззи Лок ахнула.

– Тогда вам предстоит отправиться в Вулвич, Морган.

Преподобный мистер Эванс прочел молитву, собрание завершилось. Обрадованный надзиратель Джонни препроводил заключенных в общую камеру. Не теряя времени, Лиззи Лок увлекла Ричарда в дальний угол.

– Почему ты не сказал мне, что женат? – возмущенно спросила она, тряхнув головой так, что перья на шляпке задрожали.

– Потому что я не женат.

– Тогда почему же ты заявил шерифу, что у тебя есть жена?

– Потому что так написано в моих бумагах.

– Но разве так бывает?

– Да.

Схватив Ричарда за плечи, Лиззи с силой встряхнула его.

– Будь ты проклят, Ричард! Почему же ты до сих пор молчал? Зачем сблизился со мной?

– Это вышло само собой, Лиззи.

– Как бы не так! И ты ничего мне не объяснил!

– Но ты же не спрашивала, – удивился он.

Лиззи вновь встряхнула его.

– Тогда я спрашиваю сейчас! Расскажи мне о себе, Ричард Морган. Расскажи все. Я хочу знать, как можно быть и женатым, и неженатым, черт побери!

– В таком случае пусть меня слушают все.

Заключенные собрались за столом и выслушали дополненный и исправленный вариант истории Ричарда, в которой упоминались только Аннемари Латур, Сили Тревильян и винокуренный завод. О Пег, маленькой Мэри, Уильяме Генри и остальных членах семьи Ричард умолчал – рассказывать о них было невыносимо.

– Плакса Уилли был разговорчивее, – хмуро заметила Лиззи.

– Больше мне нечего добавить. – С озабоченным видом Ричард сменил тему: – Похоже, скоро мы покинем Глостер. Надеюсь, кузен Джеймс подоспеет вовремя.

К четвертому января количество узников в общей камере глостерской тюрьмы возросло. Четырех мужчин привезли из Бристоля, двоих – из Уилтшира. Двое бристольцев были совсем молодыми, а еще двое, лет тридцати с лишним, дружили с детства.

– Однажды ночью мы с Недди перебрали рома в «Лебеде» на Темпл-стрит, – рассказывал Уильям Коннелли, дружески похлопывая по плечу Эдварда Перрота. – Не знаю, что случилось потом, но очнулись мы в бристольском Ньюгейте, а в прошлом феврале нас приговорили к семи годам каторги в Африке. Похоже, мы украли чью-то одежду.

– За год, проведенный в тюрьме, вы почти не отощали. Я сам всего несколько месяцев назад сидел в Ньюгейте, – заметил Ричард.

– Так ты из Бристоля?

– Да, но судили меня здесь. Преступление я совершил в Клифтоне.

Судя по густым пепельным волосам, короткому носу и живым синим глазам, в жилах Уильяма Коннелли текла ирландская кровь. Крупный толстый нос неразговорчивого Эдварда Перрота, выдающийся вперед подбородок и бесцветные волосы свидетельствовали об истинно английском происхождении.

Двум заключенным из Уилтшира, Уильяму Эрлу и Джону Кроссу, было на вид не более двадцати лет, они успели подружиться с двумя бристольскими юношами – Джобом Холлистером и Уильямом Уилтоном. Само собой, простодушный Джо Лонг потянулся к молодым заключенным, едва их втолкнули в общую камеру, и как ни странно, к этим пятерым примкнул Айзек Роджерс. Но, поразмыслив, Ричард решил, что в этом нет ничего удивительного. Благодаря зрелому возрасту и мрачной славе грабителя с большой дороги Айзек пользовался среди молодежи уважением, которого не мог добиться от остальных обитателей глостерской тюрьмы с тех пор, как его приговорили к виселице.

А потом привезли заключенного из Монмута, которому тоже предстояло отправиться в Вулвич, и он сообщил, что его зовут Уильям Эдмундс.

– О Боже! – воскликнул Билл Уайтинг. – Из двенадцати человек пятеро носят имя Уильям! Значит, так: меня вы будете звать Биллом. Уилтон из Бристоля напоминает мне плаксу Уилли – пусть и зовется Уилли. Коннелли из Бристоля будет у нас Уиллом. Эрл из Уилтшира – Билли. Но как же нам звать пятого? За что ты угодил сюда, Эдмундс?

– За кражу теленка в Питерстоуне, – признался Эдмундс с отчетливым валлийским акцентом.

Уайтинг затрясся от смеха и поцеловал возмущенного валлийца в губы.

– Еще один скотоложец! Я позаимствовал барана на одну ночь, хотел хорошенько отделать его. Но о телятах я даже не помышлял!

– Не смей больше так делать! – выпалил Эдмундс, с отвращением вытирая рот ладонью. – Спи с кем угодно, только не со мной!

– Он валлиец, к тому же вор, – с усмешкой подытожил Ричард. – Значит, будем звать его Тэффи [12].

– Тебя тоже приговорили к виселице? – спросил Билл Уайтинг у Тэффи.

– Дважды.

– За одного теленка?

– Нет, я сбежал и украл второго. Но в то время в Уэльсе назревал бунт, поэтому никому не хотелось отправлять на виселицу валлийца даже в Монмуте, вот меня и помиловали, – объяснил Тэффи.

Ричард сразу почувствовал к Тэффи такое же расположение, как к Биллу Уайтингу и Уиллу Коннелли. Настроение валлийца менялось ежеминутно – так на поросший лиловым вереском склон холма то падают лучи солнца, то набегает тень. Впрочем, давние предки Ричарда тоже были родом из Уэльса.

Кузен Джеймс-аптекарь прибыл в Глостер как раз вовремя, пятого января, нагруженный мешками и ящиками.

– Акцизное управление выплатило тебе пятьсот фунтов в конце декабря, – сообщил он, отдышавшись. – Я привез шесть новых фильтров, пять из них – в медной оправе и с медными блюдами. Они пригодятся тебе для того, чтобы позаботиться о здоровье всех пятерых друзей.

– Пятерых друзей? – озадаченно переспросил Ричард.

– Джимми Тислтуэйт написал мне, что в плавучих тюрьмах заключенных разбивают на отряды по шесть человек, которым предстоит жить и работать вместе. – Об остальных подробностях жизни на судах Джеймс умолчал, не желая заранее пугать Ричарда. – Вот почему я привез еще пять новых сундуков с такими же вещами, как в твоем, но поменьше размером. А вот и твой ящик с инструментами.

Ричард присел и задумался, а потом решительно покачал головой:

– Нет, кузен Джеймс, инструменты я не возьму. В Ботани-Бей они мне понадобятся, но чутье подсказывает мне, что, если они останутся у меня сейчас, их отберут в пути. Пусть пока побудут у тебя, а когда ты узнаешь, на каком корабле меня повезут, то пришлешь их мне.

– А вот и книги от преподобного Джеймса. На этот раз он выбрал книги о географии и путешествиях. Они тяжелее, чем прежде, поскольку отпечатаны на обычной бумаге и переплетены в кожу. Но он считает, что книги тебе пригодятся и ты сумеешь довезти их до Ботани-Бей.

Покончив с практическими соображениями, кузен Джеймс-аптекарь надолго замолчал и поднялся.