Гэри Дженнингс - Ярость ацтека

Видишь теперь, как нас снова преследует его проклятие? Иноземные захватчики укрываются за стенами Цитадели, и выбить их оттуда мы не в силах. Недаром имя этого короля для всех барселонцев и по сей день самое презренное: когда кто-то собирается в нужник, он говорит: «Пойду навестить Филиппа».

– Значит, французы контролируют крепость, но не сам город?

– Ну, ситуация непростая. Наши люди стараются избегать открытых столкновений с французами в городе, чтобы те не разнесли своими пушками из крепости дворец, собор и другие прекрасные здания Барселоны. Но стоит захватчикам выступить за городскую черту, как они становятся мишенью для наших отрядов. Наши подразделения, как регулярные так и партизанские, действуют по всей Каталонии. Капитан «Морского кота» рассказывал тебе о победе у Брука?

– Нет.

Она широко улыбнулась.

– Захватчики выставили себя на посмешище. Небольшой отряд каталонцев, меньше двух тысяч бойцов, атаковал куда более крупное формирование французской армии. Как всегда, французское подразделение было гораздо лучше экипировано и обучено, однако в числе наших преимуществ оказались внезапность и скалистая местность. Расчет строился на том, чтобы нанести удар неожиданно, убить, сколько удастся, врагов и, прежде чем они опомнятся и организуют преследование, отойти в горы и рассеяться. Но с нами был мальчишка-барабанщик, который, когда пришло время подать сигнал к атаке, забил в свой барабан изо всей мочи, так громко, как никто и не ждал. Барабанный бой стал эхом отдаваться от скал, и впечатление было такое, словно барабаны бьют со всех сторон. Поэтому, когда наши люди пошли в атаку, французы вообразили, будто их окружают, и, не дав отпора, обратились в паническое бегство.

Я посмеялся вместе с Розой над историей про барабанщика и предложил тост за отважных испанок вроде нее, умниц и красавиц, сражающихся с французами. Я чувствовал, что моя спутница начинала относиться ко мне теплее, да и я к ней тоже: в конце концов, уже прошла не одна неделя с тех пор, как я в последний раз ложился в постель с представительницей прекрасного пола, и мое мужское начало настоятельно напоминало о том, что я нуждаюсь в женском тепле.

Расслабившись за вином, Роза разговорилась, рассказывая мне о своем городе, я же слушал все это с нарочитым вниманием, прикинувшись полным невеждой, хотя кое-что уже слышал раньше, еще в море от капитана «Морского кота». Традиционно считалось, что Барселону основали финикийцы или их преемники карфагеняне, построившие ряд торговых факторий на побережье Каталонии. При римлянах город носил имя Барсино, а в течение трех веков вестготского владычества был известен как Барсинона. В 717 году городом завладели мусульмане-мавры, а столетие спустя его отбили христиане-франки. В X–XI веках графы Барселоны объединили под своей властью всю Каталонию.

– Герой нашего города – Гифре эль Пилос, или Вильфред Волосатый, который основал династию графов Барселона, правившую здесь пять столетий. Сам он героически погиб в бою с маврами, но до этого успел пережить множество приключений, как говорят, даже сражался с драконами. Ты видел флаг Каталонии: четыре алые полосы на золотом фоне. Этот символ напоминает о графе Гифре. Во время осады Барселоны он сражался в войске Луиса Благочестивого и был тяжело ранен сарацинами. После победы, когда раненый герой лежал в своем шатре, навестить его пришел сам король. Увидев его щит, позолоченный, но не украшенный гербом, король обмакнул персты в кровь Гифре и провел ими по щиту – вот и получились алые полосы.

Я уже слышал эту историю на рыбачьем судне, но не стал указывать Розе на то, что многие сомневаются в ее правдивости, поскольку Луис Благочестивый умер еще до рождения Гифре.

Неожиданно моя собеседница умолкла и воззрилась на меня яростным взглядом.

– Что случилось?

– А ну прекрати так похотливо на меня таращиться. Только тронь, и я отрежу твой pene и забью его тебе в глотку.

¡Аy de mí! Интересно, сколько запрашивают здешние putas.

Следующую ночь я провел в гостинице, той самой, где, как предполагалось, должен был остановиться по прибытии, чувствуя по обращенным ко мне взглядам, что здесь, похоже, всем подряд было поручено за мной наблюдать. Роза разбудила меня на рассвете.

– Давай быстро перекуси, и мы отправляемся.

– Отправляемся куда?

– Доставлять товар. Надо разнести два мешка кухонных ножей.

– А что, шпионить ты уже бросила?

Она подняла брови.

– Скажи это достаточно громко, и ты живо окажешься в лапах бальи . Знаешь, кто это такой? Этим французским словом называют представителя Наполеона в той или иной области Испании – генерала, ведающего тайной полицией, вершащего суд и вообще обладающего здесь всей полнотой власти. Бальи занят как сбором налогов, так и отловом испанцев, которые недовольны французами. Этот малый складывает головы партизан в ту же корзину, что и собранные им деньжата.

Все-таки хорошо, что рядом была Роза, не дававшая мне распускать слишком длинный язык. Волоча на себе один из мешков, я шагал за ней по улочкам города. Наконец мы вышли на длинный, широкий, прямой бульвар, называвшийся, как сказала моя спутница, Лас-Рамблас. Роза постоянно останавливалась возле домов или лавок и заходила внутрь, под предлогом доставки товара. А уж что она заносила туда на самом деле, этого я не знал, ибо ждал снаружи.

Мы прошли мимо французского патруля: Роза остановилась, поприветствовав солдат улыбкой, и на беглом французском языке представила меня капралу как своего кузена. Когда мы двинулись дальше, она сказала:

– Здесь, на бульваре, они чувствуют себя гораздо увереннее, чем в Старом городе. Еще бы, ведь нельзя стрелять из пушки из-за угла.

– Не понял, – честно признался я, и девушка пояснила:

– Лас-Рамблас был когда-то речным ложем. Если не ошибаюсь, само это название в переводе с арабского означает нечто подобное. В старину улицу проложили по извилистому дну высохшей реки. Впоследствии, по приказу короля, ее расширили и спрямили, снеся много боковых улочек, так что она сделалась достаточно широкой и почти такой же прямой, как стрела.

Проходя мимо Цитадели, мы увидели болтавшиеся над массивными воротами тела повешенных. А напротив, через дорогу, перед караульным помещением выстроилась длинная вереница людей. Молодых мужчин там практически не было, в основном старики, женщины и дети. Выглядели они как на похоронах, да и неудивительно: эти люди пытались выяснить судьбу своих родных и близких, схваченных французами.

– Эти мерзавцы казнят людей каждый день, – сказала Роза. – Французы надеются, что смогут управлять нами с помощью страха, но все эти зверства лишь разжигают в людях гнев, и народ поднимается на борьбу. Подобное печальное зрелище ты увидишь повсюду, не только здесь, в Барселоне, но и в самых маленьких городках и деревушках. По всей Каталонии люди скорбят по своим близким: отцам, матерям, сыновьям, дочерям, которых проклятые оккупанты уводят из домов неизвестно куда, убивают, насилуют, бросают в темницы. А сколько несчастных просто исчезли без следа, так что родные даже не могут выяснить, живы они или нет. Французы способны отправить человека за решетку за что угодно, просто за косой взгляд или невинную жалобу. Бывали случаи, когда жителей целой деревни поголовно отправляли в тюрьму, а то и казнили, просто чтобы нагнать на других побольше страху.