Кристофер Сэнсом - Стенание

– Все отобраны лично королевой. И, опять же, тут тоже существует строгая очередность, и если бы какой-то стражник покинул свой пост у дверей, это сразу заметили бы. Первым делом претенденты в придворные, которые могли бы попытаться проникнуть туда, куда не положено. Нет, в отсутствие королевы в ее покои входили лишь двое пажей, Мэри Оделл и дурочка Джейн.

– Значит, только четверо.

– Я вызвал и пажей, и обеих женщин. Я бы хотел, чтобы вы – под предлогом пропажи перстня – проверили перемещения всех четверых в тот день. Всем говорят, что исчезновение драгоценности очень опечалило королеву. Екатерина дала вам полномочия увидеться с Мэри Оделл наедине, но дурочку Джейн вы должны допрашивать в ее присутствии. Джейн так глупа, что наверняка перепугается и может надерзить. – Уильям Парр нахмурился, – очевидно, шутиха сильно досаждала ему.

– Очень хорошо, милорд.

– Леди Оделл – одна из четырех горничных. Это невысокая должность, но зато Мэри особенно близка к королеве. Она ее двоюродная племянница. Теперь в окружении Екатерины много дальних родственников, как раньше везде были сплошь Болейны и Сеймуры. Кроме того, что эти люди зависят от нее, они также обязаны ей своими должностями, так что на их преданность можно рассчитывать. А на Мэри Оделл – особенно: она не только служит королеве, но и является ее ближайшей подругой. Будьте с этой дамой поучтивее. Что же касается дурочки Джейн… – Старик склонил голову. – Есть два типа шутов: те, что искусны в добрых дурачествах, как королевский шут Уилл Соммерс; и дураки от природы, вроде Джейн. Она пользуется слишком большой свободой. Но и обладает едким юмором. – Лорд Парр внимательно посмотрел на меня и мрачно заключил: – Никогда не знаешь, всегда ли дураки таковы, какими кажутся.

– Но Джейн служит шутихой также и у леди Марии? Значит, она предана им обеим.

– Я думал об этом. Уже десять лет, как леди Мария покончила со своей строптивостью и согласилась с верховенством короля в делах Церкви. В религии она придерживается консервативных воззрений, но все это время неуклонно следует желаниям отца. Екатерина пыталась свести всех троих королевских детей вместе, однако, хотя Мария и любит малолетнего Эдуарда, она не жалует леди Елизавету. – Лорд Уильям пожал плечами. – Это можно понять: мать Елизаветы заняла место ее собственной матери. Королева делала все, чтобы подружиться с Марией. Они близки по возрасту и часто видятся.

– Но Мария известна как противница реформ.

– Пуганая ворона куста боится. Она избегает даже намеков на заговоры. Мария не опасна. А теперь я вас покину. – Лорд Парр встал. – Пажей сейчас пришлют. Как я вам уже говорил, если допрос будет проводить кто-то из Ученого совета королевы, а не я сам, это привлечет меньше внимания. Я вернусь позже. Да, кстати, «пропавший» перстень выглядит так: из чистого золота, с квадратным рубином в центре и инициалами покойной падчерицы королевы Маргарет Невилл – «МН» – внутри кольца. – Он шагнул к двери. – Осторожнее с Адрианом Расселом, он может оказаться дерзким щенком. А потом я покажу вам сундук. Кстати, я слышал сегодня, что в следующем месяце Генрих переезжает в Хэмптон-Корт. Туда уже послали крысоловов. Все вещи и все люди из королевских апартаментов отправятся туда на барже. Поэтому вы должны увидеть здесь все так, как оно было в тот день, пока это еще возможно.

Стражник ввел первого пажа, худого светловолосого паренька лет шестнадцати с заносчивыми манерами. На нем были красная ливрея со значком королевы на груди и черная шапка, которую он снял, когда вошел. Я строго посмотрел на него, как будто он был моим противником в суде:

– Ты Адриан Рассел?

– Да, сэр, Рассел Кендальский. Мой отец – дальний родственник королевы и имеет большие владения в Камберленде, – с гордостью проговорил юноша.

– А я сержант Шардлейк из Ученого совета ее величества. Меня назначили расследовать пропажу рубинового перстня, исчезнувшего из сундука королевы в ее спальне. Ты слышал о краже?

– Да, сэр.

– Это произошло шестого июля, между шестью и десятью часами вечера, когда королева была у его величества. Ты работал в тот вечер?

Рассел дерзко посмотрел на меня:

– Да, сэр. Я и Гарет Линли пришли в шесть, принесли новые свечи, вымыли комнаты и окурили их благовониями. Я ушел в восемь. Гарет остался. Убраться в спальне, – добавил он.

– А ты вообще был в спальне королевы? – Я решил брать быка за рога.

– Нет, сэр, туда входил только Гарет Линли. – (Я снова заметил в голосе Адриана нотку высокомерия.) – Лишь одному пажу позволяется входить туда вечером, и была не моя очередь.

– То есть двое пажей каждый день в течение двух часов делают уборку?

– Да, это входит в наши служебные обязанности. Мы должны также следить за галереей королевы и кормить там птиц.

Мне не нравился этот наглый юнец, и я холодно сказал:

– Может быть, это не всегда занимает столько времени? Подозреваю, что иногда вы присаживаетесь и отдыхаете, да?

– Как и все слуги, сэр.

– И мальчики любят трогать чужие вещи… Ты, может быть, помнишь: не столь давно один из пажей уже украл что-то у королевы. И его приговорили к повешению.

Рассел вытаращил глаза и начал громко возмущаться:

– Сэр, я бы никогда такого не сделал! Я из приличной уважаемой семьи… Я ничего не крал, клянусь!

– Ну, это ты так говоришь. А ты видел кого-нибудь еще, когда был там? Или вообще заметил что-нибудь необычное?

– Нет, сэр.

– Подумай, Адриан. Подумай хорошенько. Вор мог поменять некие предметы местами, сдвинуть что-то…

– Нет, сэр. Клянусь. Я бы сказал вам, если бы увидел хоть малейший непорядок.

Молодой Рассел беспокойно потирал руки – его мальчишеская заносчивость быстро испарилась. Вряд ли этот молокосос мог оказаться замешан в похищении рукописи. Уже более мягким тоном я подробно расспросил парня о его передвижениях, а затем сказал, что он может идти. Адриан с облегчением стремглав вылетел из комнаты.

Второй паж, Гарет Линли, был напуган: я сразу это понял. Он был того же возраста, что и Рассел, высокий и худой, с длинными, аккуратно причесанными волосами. Я предложил ему сесть и спросил о его обязанностях в спальне.

– Я вхожу туда, ставлю новые свечи в подсвечники, кладу свежее белье на сундук, а потом меняю в вазах цветы и раскладываю в комнате свежие травы и лепестки. Кормлю Рига, собаку королевы, если он там, но в тот вечер спаниеля не было. Я, конечно, не притрагиваюсь к постели ее величества – это дело горничных. В тот день, если не ошибаюсь, дежурной горничной была Мэри Оделл.

Я кивнул:

– Значит, ты кладешь белье на сундук. Тебе известно, что в нем хранятся ценности?

– Клянусь, сэр, я не притрагивался к сундуку! Полагаю, он был заперт.