Дарья Роззонелли - Тринакрия

Поразмышлять о будущей профессии Матильда решила позже. Билеты были куплены, и родственники с нетерпением ждали её приезда. Бабушка с дедушкой заманивали внучку жить к себе. В этом случае пришлось бы выслушивать нравоучения всякий раз, когда Матильда ненароком ссутулится, выйдет к столу неприбранной, или, не дай бог, использует в своей речи молодёжный сленг. Другое дело тётя по папиной линии. Русского языка та не знала, а к ошибкам на французском относилась снисходительно. Тётя всячески выказывала желанность приезда племянницы. Присылала фотографии своего сада, дома, комнаты, в которой Матильде предстояло жить первое время, а также сыновей своих подруг. Объясняя последнее, а по тону скорее оправдывая, тем, что племяннице нужно завести друзей, для практики французского языка. Такая забота очень трогала, но пока поиск жениха не был приоритетом. Для начала нужно было подтвердить во Франции свой диплом. Довести до приемлемого уровня знание французского языка и найти работу.

Однако, как часто бывает в жизни, получилось совсем не так, как было запланировано. Спустя неделю после приезда, Матильда встретила мужчину своей мечты. А через четыре месяца они уже были женаты. Разнеженная заботой мужа, девушка позволила себе немного расслабиться. Не слишком рано просыпаться и неспешно прогуливаться с собакой среди живописных прованских пейзажей, а учиться лишь в свободное от праздности время. Между тем побаивалась, что такой образ жизни окончательно её затянет и поставит крест на прежних планах. С целью самобичевания, которое она считала мотивацией, стала обзывать себя обидным словом БОМЖ. Расшифровывая эту аббревиатуру на свой лад: «Без Определённого Метода Жизнеобеспечения». На самом деле обеспечение было вполне определённое: муж ни в чём ей не отказывал, и его заработок вполне достойно обеспечивал их небольшую семью. Как бы то ни было, полное отсутствие профессиональной самореализации Матильда считала для себя неприемлемым, а абсолютную финансовую зависимость от мужа непредусмотрительной.

От одной только мысли, что с Венсаном может что-то случиться, у девушки сжималось в груди, а к горлу подступал ком: «Даже если не думать о плохом, разве зря женщины так долго боролись за свои права, чтобы в двадцать первом веке не пользоваться всеми благами равноправия?» Пока же мысли прямо противоположно расходились с действиями. Вернее, Матильда осознавала, что могла бы успевать гораздо больше.

Допив остатки чая, девушка посмотрела на чистое ярко-синее небо, и потянула руку к волосам. Имелась у неё такая привычка: в задумчивости накручивать локон на палец. Наткнувшись на влажную прядь, придирчиво оценила степень ущерба, нанесённого чаем. Неопрятный локон потерял родиевый блеск, зато приобрёл еле заметный зеленоватый оттенок. Придётся перемывать голову и делать укладку заново. Стоит признать, что полностью седая шевелюра ничуть не добавляла Матильде возраста. Необычный цвет был лишь наполовину заслугой генетики: её отец к двадцати пяти годам был уже полностью седым, у неё же пока только половина волос из средне-русой стала пепельной. Вопреки естественному желанию женщины закрашивать седину, решила придать своей внешности экстравагантности и, напротив, красила в серебро ещё не поседевшие локоны.

Размышления привели Матильду к предстоящему вечеру. А именно к неприятной для неё встрече. Молитвенно сложа руки, она еле слышно произнесла: «Господи, если ты всё-таки существуешь, пожалуйста, сделай так, чтобы Пьер и Виржини Лакруа по какой-нибудь отрадной для них причине, не смогли прийти на сегодняшний вечер. Аминь». Взяла телефон и набрала мужу сообщение: «А придут ли сегодня мадам и месье Лакруа?»

Несмотря на самокритику, тем не менее Матильда достигла очевидных успехов в знании французского языка. Ведь ещё несколько месяцев назад делала грубые ошибки и попадала в комичные, а то и откровенно конфузные ситуации. Вот и сейчас вспомнилась одна из этих историй, заставившая её помрачнеть.

После объявления о предстоящей свадьбе Матильды и Венсана, они были приглашены на ужин, где собрались родственники семьи жениха. С большинством из них невеста ещё не была знакома. Не вызывала сомнений причина званого ужина: до торжества ещё оставалось два месяца, а родным не терпелось посмотреть на девушку, которой удалось завладеть сердцем заядлого ловеласа, который ранее утверждал, что никогда не женится.

Поначалу собравшиеся украдкой разглядывали Матильду, но с расспросами не накидывались. К середине вечера вино всех немного раскрепостило, и посыпались многочисленные вопросы: о её жизни, целях и о том, как они познакомились с Венсаном. Матильда, искренне надеялась произвести хорошее впечатление. Впервые вынужденная говорить по-французски при большом количестве людей, отвечала с удовольствием, однако от перенапряжения и смущения с каждой минутой становилась всё румянее, а её акцент звучал всё отчётливее. Венсан, казалось, вовсе не замечал смущения невесты, или же решил, что активная практика языка пойдёт той на пользу. В общем, жених был прав, и некоторый опыт от семейной пресс-конференции Матильда извлекла.

Когда разговор плавно перешёл к предстоящей свадьбе, Виржини Лакруа, до того активного участия в допросе невесты не принимавшая, поинтересовалась:

– А когда планируется венчание? В приглашении о нём ничего не сказано, и, очевидно, оно назначено на другой день?

Что месье и мадам Лакруа являются людьми очень религиозными, каждое воскресенье посещают мессы, а также соблюдают все постные дни, положенные набожным католикам – Матильда понятия не имела, и оттого неосторожно отмахнулась:

– Мы не особенно религиозны, а устраивать венчание только ради красивой церемонии в церкви – это копунство.

Мадам Лакруа противно улыбнулась:

– Наверное, ты имела в виду «кощунство»? Но разве ты некрещёная?

– Крещёная, – ответила Матильда, параллельно соображая: то ли она непонятно выразилась, то ли, по мнению мадам Лакруа, святая вода, попавшая при крещении на младенца, вселяет в него непоколебимую веру на всю оставшуюся жизнь.

– Вы с Венсаном оба крещёные, и при этом не будете совершать церковного обряда бракосочетания? Но ведь в таком случае ваш брак не будет благословлён Богом!

Услышав, что Виржини Лакруа нашла новую жертву для проповедей, все присутствующие с любопытством наблюдали, как будет выкручиваться из этой ситуации невеста Венсана. Матильда дружелюбно улыбнулась и решила высказать свою позицию по данному вопросу:

– Меня крестить в детстве, и это был выбор моих родителей, а не мой. Как по мне, два человека могут любить друг друга без, – она запнулась, пытаясь вспомнить имя существительное от слова благословлять, но опасаясь опять исковеркать, решила сказать иначе, – двум людям, чтобы любить друг друга не нужно чьё-то одобрение. Я ничего не иметь против религий. Многим гораздо приятнее верить в высшее существо, к которому можно обратиться: попросить его о чём-то или поблагодарить. Почему бы и нет, если им от этого лучше. Мне – это не нужно.