Дэниел Ергин - В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики

11 сентября 2001 г. два самолета, угнанных боевиками «Аль-Каиды», врезались в башни-близнецы Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, а еще один – в здание Пентагона. Четвертый самолет, который должен был атаковать Капитолий, рухнул на кукурузное поле в Пенсильвании, куда его направили сами пассажиры, пытавшиеся помешать террористам. Впервые после воздушного налета японцев на Перл-Харбор 7 декабря 1941 г., вынудившего США вступить во Вторую мировую войну, Америка подверглась прямому нападению и понесла гораздо большие потери, чем в то воскресное утро на Гавайях.

В прошлом уже не раз звенели тревожные звонки – сначала взрыв во Всемирном торговом центре в 1993 г.; затем теракты у посольств США в Кении и Танзании в 1998 г., где были сотни погибших; подрыв американского эсминца Cole в порту Йемена в 2000 г.; наконец, попытка взорвать бомбу в Международном аэропорту Лос-Анджелеса накануне новогоднего праздника в 2000 г., которая была предотвращена бдительным сотрудником таможенной службы на канадской границе. Кроме того, у разведки имелось множество настораживающих сведений, например о наличии в летных школах США арабских студентов, которых интересовала только техника взлета, а не посадки, но эти сведения находились в базах данных не контактировавших между собой ЦРУ и ФБР, поэтому так и не были связаны в единую картину.

То сентябрьское утро изменило характер международных отношений. Отныне главной заботой стала безопасность. Вновь выросли границы и барьеры. Мир больше не был таким же открытым, как прежде. Осенью 2001 г. США объявили начало «войны с терроризмом» и вместе с союзниками нанесли удар по Афганистану, где находилась основная база «Аль-Каиды». Они отстранили от власти «Талибан», союзника «Аль-Каиды», и всего за несколько недель одержали решительную победу. По крайней мере, так казалось на тот момент.

Глобализация вдруг стала выглядеть иначе. Да, мир неизбежно становился все более взаимосвязанным, но плотная сеть торговых и коммуникационных каналов, на которые опирался этот глобальный мир, делала его гораздо более уязвимым. Термин «национальная безопасность» перекочевал из аналитических отчетов для президента и его приближенных в название нового крупного правительственного агентства США. 11 сентября показало обратную сторону глобализации. Пользуясь ее же инструментами – свободой перемещения, дешевой сотовой связью, повсеместно доступным Интернетом, – подпольные группы с воинственными идеологиями могли разрушить этот новый глобальный и открытый мир.

Нефть была неразрывно связана с безопасностью, властью и геополитическим положением государств с начала XX в. Теракт 11 сентября вновь высветил сопряженные с нефтью риски, включая тот факт, что Ближний Восток, ключевой регион, поставляющий нефть на мировой рынок, был приютом «Аль-Каиды». Одним из поводов для недовольства «Аль-Каиды», помимо привнесения в регион чуждых современных веяний, было присутствие в Саудовской Аравии американских войск, которые остались там после войны в Персидском заливе 1991 г. как средство сдерживания Саддама Хусейна. Воинственные проповеди в некоторых ближневосточных мечетях открыто перекликались с выступлениями лидеров «Аль-Каиды», этот же регион активно снабжал «Аль-Каиду» деньгами и новобранцами. Пятнадцать из 19 террористов-смертников, совершивших теракты 11 сентября, были подданными Саудовской Аравии.

«Особые отношения» между США и Саудовской Аравией восходили к исторической встрече президента Франклина Рузвельта и Короля Ибн Сауда на Суэцком канале в феврале 1945 г. Начиная с Гарри Трумэна, все американские президенты считали, что поддержание безопасности на Ближнем Востоке и особенно в Саудовской Аравии с ее нефтью входит в число важнейших национальных интересов США. Предельно ясно эта позиция США была выражена Джимми Картером в ответ на вторжение советских войск в Афганистан накануне Рождества 1979 г., которое, по мнению некоторых, могло стать «трамплином» для дальнейшей экспансии Советского Союза, стремившегося установить контроль над Персидским заливом и «значительной частью мировых запасов нефти».

«Попытки любых внешних сил получить контроль над регионом Персидского залива, – гласила доктрина Картера, – будут рассматриваться как посягательство на жизненно важные интересы Соединенных Штатов Америки, и такое нападение будет отражено любыми необходимыми средствами, в том числе военной силой». Что касается Саудовской Аравии, то она связывала свою долгосрочную безопасность с США. Между этими странами существовало и множество других связей. В конце 1970-х гг. говорили, что среди членов кабинета министров Саудовской Аравии было больше докторов философии, закончивших американские вузы, чем в правительстве США 1.

Доктрина Картера была совершенно явно направлена в контексте холодной войны против одной «внешней силы» – Советского Союза. Но как быть с «внутренними силами» в самом регионе? После терактов 11 сентября стало очевидно, что какая-то часть населения арабского мира откровенно враждебно настроена по отношению к США и другим промышленно развитым странам. И никто не мог сказать, насколько велика эта часть. Поскольку 15 из 19 террористов-смертников были саудовскими подданными, США обвинили Саудовскую Аравию в причастности к событиям 11 сентября, что Саудовская Аравия первоначально категорически отрицала. Это усилило напряженность между двумя странами. Натянутость в отношениях сохранялась вплоть до мая 2003 г., когда связанные с «Аль-Каидой» боевики осуществили серию террористических актов в саудовской столице Эр-Рияде и затем еще несколько терактов в течение года, включая нападение на полицейское управление. Саудовская Аравия поняла, что она была мишенью номер один, а «Аль-Каида» – опасным врагом.

С точки зрения обеспечения энергоносителями главным последствием событий 11 сентября в США стал возврат к забытой было идее о том, что импорт нефти создает прямую угрозу для национальной безопасности. На тот момент на ближневосточную нефть приходилось примерно 23 % импорта США и всего 14 % от общего объема потребления. Но именно ближневосточная нефть стала символом «энергетической зависимости» и сопряженных с ней угроз. Многие американцы считали, что вся импортируемая в США нефть поставляется с Ближнего Востока. Поэтому мантра «энергетической независимости», бывшая неизменным рефреном в американской политике после нефтяного эмбарго 1973 г., вновь обрела актуальность.

Теракты 11 сентября фактически не отразились на ценах на нефть. Даже в 2004 г. ожидания были таковы, что при существующей рыночной конъюнктуре цены и дальше будут оставаться в этом «умеренном» диапазоне. Однако за следующие четыре года, с 2004 по 2008 г., цены на нефть продемонстрировали головокружительный рост, достигнув исторического максимума $147,27 за баррель, с далеко идущими последствиями для мировой экономики. Рост цен привел к глобальному перераспределению доходов и политического влияния, пошатнул уверенность людей в настоящем и вызвал тревогу по поводу будущего. Он в очередной раз подчеркнул центральную роль нефти в современном мире и одновременно дал новый стимул к развитию новых источников энергии, чтобы снять зависимость от ископаемого топлива.