Дэниел Ергин - В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики

Страны предпринимают шаги, чтобы противостоять этим киберугрозам. Министерство обороны США создало специальную структуру – так называемое Киберкомадование. Министерство также разрабатывает новую доктрину, в соответствии с которой серьезная атака на критические объекты инфраструктуры, включая энергетическую, может рассматриваться как «военная акция», оправдывающая нанесение удара возмездия с использованием традиционных военных средств. Советом Европы принята конвенция о кибербезопасности, призванная координировать политику на уровне отдельных государств. Но такая политика должна подкрепляться усилиями со стороны частных компаний, значительными инвестициями и пристальным вниманием. Необходимо внедрить новую архитектуру в системы, которые были разработаны без учета потребности в такой безопасности. И все эти усилия должны координироваться с другими странами. В конце концов, чтобы нанести удар по какому-нибудь серверу из любой точки земного шара, требуется всего одна 135-тысячная доля миллисекунды.

Может ли активная защита предотвратить кибератаку, способную вызвать серьезное нарушение в системе электроэнергоснабжения или любой другой энергетической системе, со всеми вытекающими опасными последствиями? Можно ли предвидеть и надлежащим образом предотвратить все риски? Или мы будем ждать «кибернетического Перл-Харбора», после которого федеральная комиссия проанализирует произошедшее и вынесет вердикт, что было сделано неправильно, что вообще не было сделано и что можно было сделать. На встрече, где собралось 120 экспертов по кибербезопасности, был задан вопрос: сколько времени осталось до того момента, как страна подвергнется разрушительной кибератаке? Ответ вряд ли можно назвать утешительным: около трех лет 14.

Одной из главных причин создания МЭА в 1970-е гг. была необходимость предотвратить ожесточенную схватку за баррели, которая взвинчивала цены и угрожала расколоть западный альянс. Это сработало, позволив создать систему для долгосрочного и конструктивного сотрудничества. Теперь такой же подход требуется в отношении Китая и Индии во избежание перерастания коммерческой конкуренции в соперничество и для предотвращения схваток за нефть в будущем, которые могут накалять отношения между странами вплоть до их разрыва перед лицом кризиса или непосредственной угрозы. Энергопотребление в обеих странах быстро растет – в 2009 г. Китай вышел на первое место в мире по масштабам потребления энергии и в 2013 г. стал крупнейшим импортером нефти в мире. Ни Китай, ни Индия не являются членами МЭА и вряд ли станут ими в обозримом будущем, учитывая правила членства и их собственные интересы.

Но они могут тесно сотрудничать и без присоединения. Чтобы подключиться к обеспечению энергетической безопасности, эти страны должны прийти к выводу, что глобальные рынки служат их интересам и защищают их, что система не направлена против них и что они не окажутся в ущемленном положении по сравнению с другими странами, если вдруг возникнут проблемы. Более того, они должны осознать, что участие, как формальное, так и неформальное, в международной системе энергетической безопасности гораздо лучше защищает их интересы в чрезвычайных ситуациях, чем они могут сделать это в одиночку. Китай, Индия и Россия уже подписали меморандумы о взаимопонимании с МЭА. Учитывая растущий масштаб и важность этих игроков, их участие является принципиально важным для эффективного функционирования системы.

Энергетическая безопасность должна рассматриваться не только с точки зрения поставок энергоносителей, но и с точки зрения защиты всей цепочки, по которой энергоносители перемещаются от производителя к конечному потребителю. Это невероятно трудная задача, поскольку инфраструктура и цепочки поставок формировались в течение многих десятилетий без акцента на безопасности, которая так важна сегодня. Система огромна – электростанции, перерабатывающие предприятия, морские платформы, терминалы, порты, трубопроводы, высоковольтные линии, линии распределительной сети, газохранилища, подстанции и т. д. Уязвимости в такой обширной инфраструктуре принимают разные формы от прямых вооруженный нападений до казалось бы незначительных событий, способных вызвать масштабные отключения электричества.

Поскольку торговля энергией приобретает все более глобальный характер и пересекает все больше границ, увеличивая торговые потоки на суше и на воде, особенно остро встает проблема обеспечения безопасности цепочек поставок. Эта проблема может быть решена только совместными усилиями производителей и потребителей. Традиционные узкие места на морских путях наиболее уязвимы в системе транспортировки нефти и СПГ с точки зрения аварий, террористических атак и военных конфликтов.

Самым известным узким местом является Ормузский пролив, соединяющий Персидский залив (где добывается более четверти мировой нефти) с Индийским океаном. Другое критическое место – Малаккский пролив – узкий коридор длиной 805 км, зажатый между Малайским полуостровом и островом Суматра, который сужается воронкой со стороны Индийского океана, огибает Сингапур и затем выходит на просторы Южно-Китайского моря. В самом узком месте его ширина составляет всего 2,5 км. По этому водному пути ежедневно проходит примерно 14 млн баррелей нефти, две трети мировых поставок сжиженного газа и половина объема мировой торговли. Примерно 80 % импортируемой Японией и Южной Кореей нефти и 40 % китайского нефтяного импорта идет через Малаккский пролив. Все это делает его чрезвычайно привлекательным местом для пиратов и террористов, и даже были сообщения о том, что террористы планируют захватить нефтяной танкер и перекрыть пролив.

Еще одно ключевое бутылочное горло – Босфорский пролив. Этот извилистый коридор длиной всего 31 км, шириной чуть больше 3 км в самой широкой части и всего 700 м в самой узкой, соединяет Черное море с Мраморным и дальше со Средиземным морем. Ежедневно через него, прямо через центр Стамбула, проходит более 3 млн баррелей российской и центральноазиатской нефти. Два других узких места находятся на Ближнем Востоке: Баб-эль-Мандебский пролив («врата слез»), по которому из Красного моря вдоль побережья Йемена и Сомали каждый день перевозится около 3 млн баррелей нефти, и Суэцкий канал вместе с трубопроводом Sumed, которые вместе соединяют регион Красного моря со Средиземным морем и ежедневно обеспечивают транспортировку около 2 млн баррелей нефти плюс крупные поставки СПГ. Наконец, стоит упомянуть и Панамский канал с его 0,6 млн баррелей в день 15.