Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономические циклы

Другой интересный вопрос состоит в том, как определить на практике время, когда срочные «вклады» (займы), сделанные на очень короткий срок, становятся истинными вкладами. Хотя общее правило ясно (субъективные намерения сторон должны восторжествовать, и к наступлению срока платежа все займы становятся вкладами, требующими 100 %-ного резервирования до их возврата), для практических целей требуется временной предел (месяц? неделя? день?), до которого предоставляемые банку займы должны считаться фактическими вкладами. О так называемых вторичных средствах обмена, которые не являются деньгами, но могут быть очень легко обращены в наличные и потому их рыночная цена заключает в себе определенную премию, см.: Мизес Л. фон. Человеческая деятельность. С. 431–435.

В предложенной нами модели (которую мы рассматриваем более подробно в последней главе) контроль над финансовой сферой, осуществляемый в настоящее время центральным банком и его должностными лицами, заменяется контролем со стороны судей, которые полностью восстановят свои полномочия и центральную роль в применении общих принципов права, в том числе и в сфере финансов.

Поскольку страхование жизни подразумевает дисциплинированное осуществление сбережений на протяжении многих лет, продать его труднее, чем другие финансовые продукты, продаваемые с гарантией того, что деньги клиента остаются для него постоянно доступными (вклады). По этой причине страхование жизни продается через дорогостоящую сеть агентов по продажам, а банковские вклады люди идут делать охотно и без напоминания. Компании по страхованию жизни поощряют добровольные, долгосрочные сбережения, в то время как банки производят кредиты и депозиты из ничего и не требуют приносить жертвы в виде экономии.

Murray N. Rothbard, “Austrian Definitions of the Supply of Money,” in New Directions in Austrian Economics , Louis M. Spadaro, ed. (Kansas City: Sheed Andrews and McMeel, 1978), р. 143–156, esp. 150–151. Однако Ротбард совершенно прав по поводу того, что новые операции «страхования жизни» задуманы как имитация модели договоров вклада.

Более того, отказ от страхового полиса традиционно налагает на страхователя существенный финансовый штраф. Штраф складывается из потребности страховщика амортизировать высокие первоначальные затраты (на привлечение новых клиентов), которые он несет в первый год действия договора. Тенденция к уменьшению подобных штрафов – верный признак того, что операция перестает быть традиционным договором страхования жизни, превращаясь в имитацию банковского вклада.

Как мы увидим в конце главы 7, являясь с 1921 по 1938 г. председателем ведущей британской страховой компании, Национального общества взаимного страхования жизни, Джон Мейнард Кейнс играл ключевую роль в упадке традиционных принципов, управляющих страхованием жизни. В годы своего председательства он не только продвигал «активную» инвестиционную политику, ориентированную в основном на ценные бумаги переменной доходности (отказавшись от традиции инвестировать в облигации), но также защищал неортодоксальный критерий оценки активов (по рыночной стоимости) и даже распределение получаемой прибыли среди страхователей через бонусы, финансируемые за счет нереализованных «доходов» от операций на фондовом рынке. Все эти типичные кейнсианские посягательства на традиционные принципы страхования ввергли его компанию в отчаянную нужду во времена краха фондового рынка 1929 г. и Великой депрессии. В итоге коллеги Кейнса по совету директоров начали подвергать сомнению его стратегию и решения. Между ними возникли разногласия, которые в 1938 г. привели к отставке Кейнса, поскольку, по его словам, он не считал, что «в мои обязанности входит исправление ошибок управления, поэтому я отказываюсь нести за них ответственность». См.: John Maynard Keynes, The Collected Writings (London: Macmillan, 1983), vol. 12, р. 47, 114–154. См. также: Nicholas Davenport, “Keynes in the City,” in Essays on John Maynard Keynes , Milo Keynes, ed. (Cambridge: Cambridge University Press, 1975), pp. 224–225. См. также прим. 108 в главе 7.

Короче говоря, наблюдавшийся бум продаж в сфере страхования жизни был иллюзией, так как цифры на деле относились к операциям принципиально иной природы – банковским вкладам с частичным резервированием. Эти цифры полностью теряют свой блеск, если вместо того, чтобы сопоставлять их с объемами продаж традиционного страхования жизни (намного более скромными, так как они требуют самоотречения, долгосрочной приверженности к сбережениям и предусмотрительности), мы сравним их с общим объемом банковских депозитов страны, от которых они составляют лишь крохотный процент. Если в статистику включаются лишь продажи истинных полисов страхования жизни, то ситуация вновь помещается в надлежащую перспективу, и мираж, вводящий всех (а в особенности правительство) в заблуждение, рассеивается.

«Функционирование денег и кредитной системы, так же как язык и мораль, представляет собой случай стихийного порядка, труднее всего поддающийся попыткам адекватного теоретического объяснения, и эта область остается предметом серьезных разногласий между специалистами… Вмешательство в процессы отбора чувствуется здесь сильнее, чем где бы то ни было еще: на пути эволюционного отбора становится государственная монополия, и это делает невозможным экспериментирование в ходе конкуренции.…история государственного управления денежной системой была историей непрекращающегося мошенничества и лжи. В этом правительства оказались гораздо менее нравственными, чем мог бы оказаться какой-нибудь частный агент, чеканящий монету в условиях конкуренции» (Хайек Ф. А. Пагубная самонадеянность. М.: Изд-во «Новости», 1992. С. 178, 180, 181).

Интересно отметить, что потрясения в денежной и финансовой сферах, вызвавшие тот кризис, по большей части были следствием экономической политики, проводившейся в конце 1980х годов считавшимися неолиберальными администрациями США и Великобритании. Так, Маргарет Тэтчер недавно признала, что ключевая экономическая проблема в период ее пребывания на посту премьер-министра «лежала на стороне спроса, поскольку количество денег и кредит росли слишком быстро, приводя к росту цен активов» (Margaret Thatcher, The Dawning Street Years (NewYork: HarperCollins, 1993), p. 668). Добавим, что в денежно-кредитной сфере Великобритания просто-напросто следовала безответственному курсу, который США начали проводить в период второго срока президентства Рейгана. Эти события служат предельно ясной иллюстрацией важности совершенствования теории для предотвращения ошибок, совершенных Рейганом и Тэтчер, ошибок, которые могут совершить политики, даже те из них, кто придерживается рыночных взглядов. Эта теория должна позволить им более точно определить тип денежной и банковской системы, соответствующий свободному обществу, т. е. решить проблему, в разрешимости которой все еще сомневаются даже те, кто стоит на позициях laissez faire.