Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономические циклы

«Это хорошо заметно на фондовой бирже, которая дисконтирует потоки будущих доходов по текущей ставке процента. Перед лицом мощного подъема чувствительный и хорошо информированный рынок рано или поздно начнет, разумеется, опасаться за будущие доходы и за затраты на текущие проекты. Но вне всякого сомнения, даже там, где это не так, растущая ставка процента весьма сильно повысила бы роль фактора дисконтирования, тем самым заглушив чрезмерный оптимизм» (Lachmann, Capital and Its Structure , pp. 124–125). Лахманн объясняет огромное значение фондового и фьючерсного рынков распространением рассеянного знания и информации о различных экономических агентах, усиливающих степень их взаимной межвременной координации. Следовательно, и фондовый рынок, и рынок фьючерсов облегчают экономическую координацию и устойчивость до тех пор, пока они не деформированы инфляционным влиянием кредитной экспансии . В любом случае именно фьючерсные рынки первыми предскажут последующие фазы экономического цикла. Сами события, даже не будучи причиной увеличения процентных ставок, бухгалтерских убытков в отраслях, производящих капитальные блага, и т. д., в конце концов положат конец фондовому буму и ускорят наступление экономического кризиса.

Это верно относительно текущей (2001 г.) рецессии в Японии.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что стадия восстановления сочетается с относительным снижением цен на потребительские товары и услуги и, следовательно, курсов акций котирующихся на бирже компаний, ближайших к последней стадии производственной структуры, при росте курсов акций компаний, действующих на наибольшем удалении от потребления. Как указывает Фриц Махлуп, «сдвиг спроса от потребительских благ к ценным бумагам – это «сбережение». Обычно предполагается, что существенный сдвиг цен происходит не только между потребительскими благами и ценными бумагами, но также между благами потребительского и производственного назначения. Может показаться странным, что падение цен на потребительские блага должно совпадать, с другой стороны, с одновременным с ростом цен на два рода вещей. Но в этом нет ничего сложного: повышение цен на титулы капитальных благ может сопровождаться ростом цен на собственно капитальные блага » (Machlup, The Stock Market, Credit and Capital Formation , p. 70–71).

«Непрерывный рост курсов акций объясняется не улучшением условий производства и не увеличением добровольных сбережений, а лишь приливом инфляционного кредита. Продолжительный подъем может быть только результатом предложения инфляционного кредита» (Ibid., p. 99, 290).

Туган-Барановский М. И. Периодические промышленные кризисы. История английских кризисов. Общая теория кризисов. М.: Наука, РОССПЭН, 1997. С. 312–330. См. также главу 7, прим. 87.

Там же. С. 325 (курсив мой. – У. де С .).

«В немецкой литературе схожие идеи были высказаны в основном в работах Карла Маркса. Именно на Маркса опирался М. Туган-Барановский, работы которого, в свою очередь, послужили отправной точкой для более поздних работ профессора Шпитгофа и профессора Касселя. Степень, в которой теория, излагаемая в настоящем курсе, соответствует теории, развитой последними двумя авторами, [настолько очевидна, что] едва ли нуждается в том, чтобы останавливаться на этом особо» (Хайек. Цены и производство. С. 122–123). См. также: Hayek, The Pure Theory of Capital, p. 426. О Туган-Барановском и содержании его диссертации «Промышленные кризисы в Англии» см. биографическую статью: Alec Nove, The New Palgrave: A Dictionary of Economics , John Eatwell, Murray Milgate, and Peter Newman, eds. (London: Macmillan, 1987), vol. 4, pp. 705–706. Ошибка всех этих теорий «непропорциональности» состоит в том, что они игнорируют ее кредитно-финансовое, интервенционистское происхождение (в форме привилегированной деятельности банковской системы) и наивно предполагают, что правительственные экономические власти обладают более глубоким знанием этих влияний, чем предприниматели, свободно действующие на рынке. См.: Мизес. Человеческая деятельность. С. 543–544.

Hayek, Monetary Theory and the Trade Cycle , p. 189–190. В 1929 г. тогда еще молодой Хайек добавил, что, по его мнению, негибкая банковская система будет предотвращать кризисы, но «стабильность экономической системы обошлась бы ценой ограничения экономического прогресса». Он пришел к заключению, что «не будет преувеличением сказать, что при существующем состоянии экономического просвещения общества не только невозможно провести в жизнь эту схему, но и теоретическое ее обоснование было бы сомнительным» (Ibid., p. 191). Хайек и сам признавал, что его вывод покоится скорее на интуиции и неэкономических факторах, чем на строгом теоретическом анализе, и потому неудивительно, что уже несколькими годами позже в работах «Цены и производство» и Monetary Nationalism and International Stability он меняет свое мнение, предлагая постоянный объем денежной массы и защищая требование 100 %-ного резервирования в банковской деятельности. В статье 1996 г. Уолтер Блок и Кеннет Гаршина (Walter Block, Kenneth M. Garschina “Hayek, Business Cycles and Fractional Reserve Banking: Continuing the De-Homogenization Process,” The Review of Austrian Economics 9, no. 1 (1996): 77–94) не оставили камня на камне от утверждений, сделанных молодым Хайеком в 1929 г. Однако, если подумать, комментарии Хайека, возможно, следует понимать в ином свете. Уже в начале 1925 г. он предложил радикальное решение для экономического цикла – возврат к предписаниям Акта о чартере Банка Англии (Bank Charter Act) 1844 г. и к установлению требования 100 %-ного резервирования по хранимым банками депозитам до востребования. Возможно, было бы мудрее интерпретировать утверждение Хайека, сделанное в 1929 г. в книге Monetary Theory and the Trade Cycle , в контексте лекции, прочитанной для Verein für Sozialpolitik в Цюрихе, в сентябре 1928 г., а не в контексте других его исследований. (Эта лекция составила основу его книги 1929 г.) Речь Хайека была тщательнейшим образом исследована профессорами, которые вовсе не были склонны принять выводы, которые они вначале сочли слишком оригинальными и революционными. Первое одобрение Хайеком требования 100 %-ного резервирования мы находим в прим. 12 к его статье “The Monetary Policy of the United States after the Recovery from the 192 °Crisis” на с. 29 (см. также ниже прим. 95). Ошибочная и недолгая уступка Хайека относительно предполагаемой благотворности воздействия кредитной экспансии на технологические инновации созвучна наивному инфантилизму, свойственному книге Йозефа Шумпетера «Теория экономического развития» [см. в изд.: Шумпетер Й. Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия. М.: Эксмо, 2007. С. 30—360]. Хосе Антонио Агирре во введении к испанскому изданию книги Бем-Баверка Capital and Interest, vol. 2: Positive Theory of Capital ( Teoría positiva del capital [Madrid: Ediciones Aosta/Unión Editorial, 1998]) на с. 19–22 представил блестящую критическую оценку неортодоксальных взглядов Шумпетера с точки зрения австрийской теории капитала и экономических циклов.