Хесус Уэрта де Сото - Деньги, банковский кредит и экономические циклы

Альфред Маршалл, без сомнения, несет наибольшую ответственность за ту неудачу, которая постигла теоретиков и монетаризма, и кейнсианства. Будучи интеллектуальными наследниками Маршалла, они не сумели понять механизм воздействия кредитно-денежной экспансии на производственную структуру. Маршалл не смог инкорпорировать результаты субъективистской революции, начатой Карлом Менгером в 1871 г., в англосаксонскую экономико-теоретическую традицию и довести ее до логического завершения. Он, наоборот, отстаивал выхолощенный, «декофеинизированный» синтез, задуманный как средство механического соединения англосаксонской классической школы с новыми результатами маржиналистов, синтеза, под влиянием которого неоклассики пребывают до сих пор. В этой связи интересно отметить, что ключевое субъективистское различение экономических благ (блага первого порядка, или потребительские, с одной стороны, и блага более высоких порядков – с другой), по мнению как Маршалла, так и Ф. Найта, «неопределенно и едва ли может быть использовано в практических целях» (Маршалл А. Основы экономической науки. М.: Эксмо, 2007. С. 113). Более того, Маршалл не сумел отойти от старой, досубъективистской доктрины, в соответствии с которой цены определяются издержками, а не наоборот. В действительности, Маршалл считал, что если предельная полезность определяет спрос на блага, то их предложение в конечном счете формируется под действием «реальных» факторов. Он не принял во внимание тот факт, что издержки – это просто-напросто субъективные оценки индивидом тех целей, от которых он отказался, начав действовать в выбранном направлении, т. е. начав достигать избранной цели. В этом смысле оба лезвия знаменитых ножниц Маршалла имеют одинаковую – субъективную – природу, сводящуюся к полезности (см.: Rothbard, Man, Economy, and State , pp. 301–308). Языковые проблемы (работы австрийских экономистов переводились на английский язык с большим запозданием и, как правило, не полностью) и очевидный интеллектуальный шовинизм, характерный для многих британских экономистов, также способствовал утверждению маршаллианских доктрин. Это объясняет тот факт, что большинство экономистов англосаксонской традиции не только были скептически настроены против австрийцев, но и настаивали на необходимости использования в своих моделях идей Маршалла, а стало быть, и идей Рикардо и других авторов классической школы (см., напр., письмо Мередита к Кейнсу от 8 декабря 1931 г., опубликованное в The Collected Writings of John Maynard Keynes: The General Theory and After , Part I, Preparation , Donald Moggridge, ed. [London: Macmillan, 1973], vol. 13, p. 267–268; см. также критические замечания Шумпетера по адресу Маршалла в: Шумпетер Й. А. История экономического анализа. В 3-х т. СПб.: Экономическая школа, 2001. Т. 3. С. 1304–1314).

Вот наиболее важные в этом отношении работы Кларка: “The Genesis of Capital,” pp. 302–315; “The Origin of Interest,” Quarterly Journal of Economics 9 (April 1895): 257–278; The Distribution of Wealth (New York: Macmillan, 1899, reprinted by Augustus M. Kelley, New York 1965); “Concerning the Nature of Capital: A Reply”.

Теоретиком, который подверг различные попытки предложить функциональное объяснение цен с помощью статической модели равновесия (общего и частного) наиболее блестящей критике, был Ганс Майер (см. его статью Hans Mayer, “Der Erkenntniswert der funktionellen Preistheorien,” in Die Wirtschaftstheorie der Gegenwart (Vienna: Verlag von Julius Springer, 1932), vol. 2, pp. 147—239b). Она была переведена на английский по инициативе Израэля Кирцнера: Hans Mayer, “The Cognitive Value of Functional Theories of Price: Critical and Positive Investigations Concerning the Price Problem,” in Classics in Austrian Economics: A Sampling in the History of a Tradition , vol. 2: The InterWar Period (London: William Pickering, 1994), chap. 16, pp. 55—168. Ганс Майер пишет: «По сути, мы неизменно сталкиваемся здесь с более или менее замаскированной фикцией, лежащей в основе всех математических теорий равновесия: в системе совместных уравнений величины, относящиеся к разным моментам времени и находящиеся в причинно-следственной связи, соединяются так, как будто они существуют все вместе в один и тот же момент времени . В рамках “статического подхода” состояние системы синхронизировано, тогда как в реальности мы имеем дело с процессом . Но никакой генеративный процесс просто не может рассматриваться “статически”, как состояние покоя без того, чтобы не устранить из рассмотрения этого процесса именно то его свойство, которое делает его таким, каков он есть» (Mayer, p. 92 английского издания, курсив в оригинале). Впоследствии Майер переработал и существенно расширил свою статью по просьбе Густаво дель Веккио, см.: Hans Mayer, “Il concetto di equilibrio nella teoria economica,” in Economía Pura , Gustavo del Vechio, ed., Nuova Collana di Economisti Stranieri e Italiani (Turin: Unione Tipografico-Editrice Torinese, 1937), pp. 645–799.

Стандартную схему кругооборота доходов в ее традиционной форме рисунка с квадратиками и стрелками см., например, в учебнике П. Самуэльсона и У. Д. Нордхауза «Экономика» (М.: «Бином», «Лаборатория базовых знаний», 1997. С. 443). Согласно Марку Скоузену изобретателем диаграммы кругооборота (по названием «колесо богатства») был не кто иной, как Фрэнк Найт: Mark Skousen, Vienna and Chicago: Friends and Foes (Washington, D. C.: Capital Press, 2005), p. 65.

Для наших целей, т. е. для исследования последствий, которые процесс кредитной экспансии имеет для производственной структуры, нет необходимости сейчас пытаться выяснить, какая именно теория процента является наиболее адекватной, хотя стоит заметить, что еще Бём-Баверк в своей книге опроверг теории, объясняющие процент производительностью капитала. Согласно Бём-Баверку, ученые, считающие, будто процент определяется предельной производительностью капитала, не сумели, среди прочего, ответить на вопрос – почему конкуренция между различными предпринимателями не приводит к установлению ценности различных капитальных благ, равной ценностям соответствующих видов продукции, устраняя разницу в ценности затрат и продукции для всего периода производства. Как указал Бём-Баверк, теории процента, объясняющие его производительностью капитала, суть не что иное, как пережитки объективистской концепции ценности, в соответствии с которой ценность определяется историческими издержками, фактически сделанными в процессе производства товаров и услуг. Однако в действительности издержки определяются ценами, а не наоборот. Иными словами, экономические агенты идут на издержки потому, что они полагают, что ценность, которую они могут получить от производимых ими потребительских товаров, окажется выше издержек. Этот же принцип применяется и к предельной производительности всех капитальных благ, которая, в конечном счете, определяется будущей ценностью потребительских товаров и услуг, для производства которых используются соответствующие капитальные товары. Таким образом, происхождение и существование процента не должно зависеть от капитальных благ, а должно всецело базироваться на субъективных временны€х предпочтениях людей. Почему школа Кларка – Найта совершила ошибку, попав в ловушку, когда решила, что процент определяется предельной производительностью капитала, понять довольно легко. Достаточно только вспомнить, что они отождествили процент и предельную производительность капитала, опираясь на следующие предпосылки: 1) все происходит в ситуации совершенной конкуренции, при которой не происходит никаких изменений; 2) капитал представляет собой мифический фонд, который самовоспроизводится и не предполагает никакого процесса принятия специфических решений по поводу компенсации своего истощения, 3) производство понимается как «мгновенный» процесс, не требующий времени. При соблюдении этих трех условий, которые представляют собой абсурдное упрощение реальности, рента на капитальные блага всегда равна ставке процента. В свете этого обстоятельства становится совершенно ясно, что экономисты-теоретики, исходящие из синхронистской вневременной концепции капитала, оказались введены в заблуждение математическим равенством между доходом и процентом в подобной гипотетической ситуации, делая на этом основании неправомерное логическое заключение о том, что производительность определяется процентной ставкой (а не наоборот, как показали экономисты австрийской школы). См. об этом в: Eugen von Böhm-Bawerk, Capital and Interest, vol. I, pp. 73—122 (русское издание: Бэм-Баверк Е. Капитал и прибыль. Теория и критика теорий процента на капитал СПб., 1909. С. 82—142). См. также статью И. Кирцнера: Israel M. Kirzner, “The Pure Time-Preference Theory of Interest: An Attempt at Clarification,” in The Meaning of Ludwig von Mises: Contributions in Economics, Sociology, Epistemology, and Political Philosophy , M. Heberner, ed. (Dodrecht, Holland: Kluwer Academic Publishers, 1993), chap. 4, pp. 166–192; перепечатано в: Israel M. Kirzner, Essays on Capital and Interest , pp. 134–153. См. также: Fetter, Capital, Interest and Rent , pp. 172–316.