Дэвид Борнштейн - Как изменить мир. Социальное предпринимательство и сила новых идей

В 2003 г. Роса все еще путешествовал от 10 до 20 дней в месяц, но уже планировал приостановить свои поездки. Он хотел проводить больше времени со своими детьми. В 42 года он уже чувствовал свою физическую ограниченность. «Я уже не могу работать по двое суток без сна», – объяснил он.

В 2002 г. Роса сообщил мне, что компания Solar Development Group, штаб которой находится в Вашингтоне, согласилась инвестировать в проект «Солнце светит всем». Он также получил поддержку проекта «Хирон» от фонда Avina и Canopus и планировал добиться финансирования от Углеродного фонда общественного развития, основанного в сентябре 2002 г. Этот фонд создает каналы для частных инвестиций в опытно-конструкторские разработки с акцентом на возобновляемые источники энергии. Инвесторы получают квоты на выделение в атмосферу парниковых газов. Эти квоты могут быть проданы или использованы в соответствии с экологическими законами. Идея изначально была сформулирована Биллом Дрейтоном, когда тот был помощником администратора в EPA.

Роса заканчивал технические исследования и разрабатывал модели поставки и обслуживания для обоих проектов. Он планировал закончить маркетинговое исследование и установить 70 испытательных площадок к августу 2003 г. Через 21 год после того как он начал работать в Палмарисе, он написал по электронной почте: «Теперь я снова вижу, что можно будет достучаться до всех групп населения с помощью устойчивых моделей и новых разработок, – я все начинаю снова!»

Когда Дрейтон называет кого-либо ведущим социальным предпринимателем, он описывает особый и редкий тип личности. Он не имеет в виду деловую женщину, которая дает бездомным рабочие места или отчисляет процент от доходов в пользу Фонда защиты окружающей среды. Он не имеет в виду тех, кто создает некоммерческую организацию или новый бизнес с целью получения доходов. Он имеет в виду таких, как Флоренс Найтингейл.

Большинство людей немного знает о «леди со светильником», которая помогала британским солдатам во время Крымской войны. Что же на самом деле делала Флоренс Найтингейл? Почему будущие медсестры до сих пор пользуются книгой Флоренс Найтингейл «Как нужно ухаживать за больными», вышедшей еще в 1860 г. {52}?

В книге «Выдающиеся люди викторианской эпохи» биограф Литтон Стрейчи отмечает, что в детстве сестра Флоренс Найтингейл «с удовольствием разрывала своих кукол в клочья», а юная Флоренс «со слезами на глазах снова сшивала их».

Когда Найтингейл была девушкой, ею двигало желание «помогать бедным в их домах, дежурить у больничных кроватей, накладывать шину на лапу раненой собаки, как если бы она была человеком». Она представляла свою родную страну как госпиталь, в котором она, «как начальница, ходит между кроватями» {53}.

В 1845 г. в возрасте 25 лет Найтингейл выразила желание работать медсестрой в больнице Солсбери. Но ее отец запретил ей работать медсестрой. Для обеспеченной женщины в викторианской Англии искать работу уже было бы достаточно странно, а уж работать медсестрой – почти невообразимо. В то время медсестра или сиделка представлялась «грубой старухой, всегда невежественной, как правило, грязной, часто жестокой… одетой в грязное тряпье, прикладывающейся к бутылке бренди или позволяющей себе еще что-то в том же роде» {54}.

Найтингейл была огорчена запретом своей семьи. Тем не менее она постоянно искала способы научиться избранному ей делу. Во время поездок с семьей в Лондон и европейские столицы она посещала больницы, трущобы, школы и работные дома. В частном порядке изучала историю больниц и санаториев для выздоравливающих, с огромным интересом читала отчеты санитарных органов власти и медицинских комиссий. После того как подруга прислала ей ежегодник Института протестантских диаконисс в Кайзерсверте, Германия, в котором обучали девушек с хорошим характером уходу за больными, Найтингейл четыре года уговаривала родителей, прежде чем они позволили ей пройти этот учебный курс.

Когда жених сделал ей предложение, Найтингейл отказала ему. Она разрывалась между своей «страстной натурой» и «высокой моралью». Находя своего жениха привлекательным и интеллектуальным, она, тем не менее, чувствовала, что ей необходимо оставаться независимой, чтобы без помех предаваться работе. «На 31-м году жизни, – писала она, – я не вижу ничего лучше смерти» {55}.

В 1853 г., когда Найтингейл исполнилось 33 года, ей наконец разрешили занять неоплачиваемую должность руководителя учреждения по уходу за больными богатыми женщинами в Лондоне. На этом посту она приобрела репутацию отличного администратора. Затем, осенью 1854 г., солдаты отправились в Крым, на северное побережье Черного моря, чтобы сражаться вместе с турецкими войсками против России. Через военных журналистов английская общественность стала получать известия о том, что раненых в Крымской кампании оставляют умирать без элементарной медицинской помощи.

В ответ на протесты общественности 15 октября 1854 г. друг Найтингейл Сидни Герберт, военный секретарь, послал ей письмо с просьбой взять на себя ответственность по уходу за больными в госпиталях Скутари, районе Стамбула. Слова Герберта были пророческими: «Если это удастся… предрассудки будут окончательно уничтожены и прецедент будет повторен многократно» {56}.

Найтингейл отправила ответное письмо Герберту, предлагая свои услуги; за шесть дней она собрала 38 медсестер и отправилась в Константинополь. То, что она увидела по прибытии в Скутари 4 ноября, ничем, кроме как катастрофой, назвать было нельзя. Это был полный крах системы. В бараках и госпиталях содержалось более 2400 больных и раненых солдат. Они лежали в грязной одежде в четырех милях от нормальной больничной койки. Мало того что отсутствовали самые необходимые хирургические и медицинские принадлежности – больничные бараки были заражены крысами и блохами, в палатах воняло канализацией. Выдача воды жестко нормировалась. То тут, то там вспыхивали эпидемии холеры, тифа и дизентерии, приводившие к смерти почти в половине случаев, которые даже не регистрировались.

Военные хирурги считали нелепым то, что военное министерство направило им на помощь гражданских медсестер, и сразу сказали Найтингейл, что их не пустят в палаты. Тем не менее в течение последующих дней врачам ничего не оставалось, кроме как просить помощи у вновь прибывшего отряда: после битвы при Инкермане более 500 солдат, страдающих от ран, недостатка питания, инфекций, дизентерии и цинги, пришлось укладывать на соломенные подстилки прямо в больничных коридорах. «Во всем коридоре в среднем на человека не приходилось и трех конечностей», – писала Найтингейл {57}.