Майкл Эллсберг - Миллионер без диплома. Как добиться успеха без традиционного образования

Мой дед в свои двадцать с небольшим не имел высшего образования, но прошел отличную школу жизни на улице. Я же, по общепринятым меркам, был к этим годам отлично образован, но житейской мудростью не отличался; а о деньгах и карьере всерьез задумался только к тридцати годам.

Теперь, когда мне уже за тридцать, я вижу, что старик был действительно невероятно мудр. И я очень рад, что его отношение к работе и жизни, судя по всему, хоть немножко передалось и мне.

И искренне желаю, чтобы истории смелых людей, описанных в этой книге, вдохновили и вас .

В 2005 году Кортни Мунна окончила один из самых престижных университетов страны, Нью-Йоркский университет, и получила степень бакалавра по феминологии и религии. Чтобы заплатить за учебу, девушка взяла два частных кредита почти на 20 тысяч долларов в ассоциации, специализирующейся на студенческих кредитах Sallie Mae, частный кредит на сумму 40 тысяч долларов в Citibank и еще несколько федеральных займов. В 2010 году, через пять лет после окончания университета, Кортни оставалась в долгу за обучение на 97 тысяч долларов. На тот момент девушка жила в Сан-Франциско, работала фотографом и зарабатывала 22 доллара в час.

К концу мая 2010 года, когда я прочел ее историю, чистая прибыль Мунны после выплаты налогов составляла 2 300 долларов в месяц. За аренду квартиры в Сан-Франциско она платила 750 долларов. Платеж по студенческому кредиту – если девушка его вносила – «съедал» около 700 долларов, то есть 30 процентов ее чистой прибыли. Не каждый способен долгое время ежемесячно платить 700 долларов при доходе в 2 300 долларов – и это помимо аренды и расходов на жизнь. Большинство людей, оказавшись лицом к лицу с проблемой необеспеченного долга при столь небольшом доходе, как правило, рано или поздно объявляют о банкротстве. Однако студенческие кредиты – единственный тип задолженности, которая при объявлении о банкротстве не погашается; и единственный способ полностью погасить ее, не выплатив все до копейки, – это унести с собой в могилу.

Мунна нашла временное решение. Она продолжила образование в вечернем университете, что позволило ей отложить выплату долга. Но при этом остаток непогашенной ссуды неуклонно рос, ведь проценты на него начислялись каждый месяц. При небольших почасовых заработках у девушки не было ни малейшей возможности выплачивать проценты, чтобы когда-нибудь полностью погасить долг. Иными словами, к двадцати шести годам, в самом начале настоящей взрослой жизни, Мунна обнаружила, что находится на самом дне глубокой финансовой пропасти, настолько глубокой, что это может весьма негативно сказаться на финансовых перспективах всей ее дальнейшей жизни. А как вылезти из этой пропасти, девушка не знала.

Об истории Мунны я узнал, щелкнув однажды из любопытства на ссылке сайта New York Times; в ней было написано: «Назревает очередной долговой кризис. На этот раз связанный со студенческими кредитами». Ссылка привела меня к статье Рона Либера под названием «Кого винить в том, что студентов закапывают в долгах». Главная мысль публикации заключалась во вполне логичном выводе, что если в самом начале взрослой жизни люди влезают в огромные необеспеченные долги без особой надежды вовремя с ними расплатиться, учитывая традиционно низкий уровень зарплат недавних выпускников высших учебных заведений, значит, что-то в нашем мире устроено неправильно. Автор статьи рассказывал и анализировал историю Мунны и задавал вопрос: «Кого же нам винить за это безобразие?» Родителей? Организации, предоставляющие кредиты? Учебные заведения? Студентов, берущих деньги в долг?»

Сама Мунна в продолжение своей печальной истории заявляет: «Я полностью признаю собственную ответственность за нынешнюю ситуацию, как и то, что проявила чрезвычайную наивность при оценке рентабельности инвестиций в “высококачественное образование” и диплом гуманитарного вуза» {63}. Готовность девушки взять всю вину на себя, без сомнения, великодушна и, по сути, справедлива, ведь никто не держал пистолет у виска Мунны, заставляя ее брать кредиты на обучение.

Однако, как мне кажется, рисуя эту ситуацию в несколько упрощенном свете так, будто взрослый человек сам делает неправильный выбор и обязан расхлебывать его последствия до конца жизни, мы упускаем один весьма важный момент. В конце концов, не будем забывать, что когда Мунна брала кредиты для учебы в колледже, ей было всего семнадцать. А это только самое-самое начало взросления; в этом возрасте молодые люди еще не могут голосовать или идти в армию; законопослушный продавец не продаст им пиво и сигареты; их даже судить за правонарушение будут не как взрослых, а как малолетних преступников. С культурной и юридической точки зрения наше общество признает, что человека, не достигшего восемнадцатилетия, необходимо обеспечивать определенной защитой от долгосрочных последствий его еще незрелых решений.

Цивилизованный мир давным-давно отказался от долговых тюрем. Современное общество исходит из того, что если человек совершил ошибку и влез в долги, ему следует дать второй шанс. Однако мы на удивление слепы ко всему, в чем выражается эта концепция: основная часть взрослого общества, то есть родители, учителя, политики и уважаемые представители всевозможных СМИ, по сути, целенаправленно загоняет молодежь в пропасть огромных необеспеченных долгов, без которых им не получить высшего образования. В упомянутой выше статье мать Кортни Мунны Кэтрин говорит: «Помимо учебы в колледже я не видела другого пути для дочери. И она выбрала хороший колледж… как же я гордилась своей девочкой… Нам было нужно одно – выучиться, получить высшее образование и найти хорошую работу. Вот что грызет меня уже не один год. Какой же я была наивной!» Кэтрин Мунна – взрослая женщина, и она, конечно, абсолютно права, признавая собственную ответственность за последствия своих решений.

Тем не менее откуда у нее вообще взялась эта идея о том, что «нужно одно – выучиться, получить высшее образование и найти хорошую работу»? Кто внушил ей мысль, что диплом гуманитарного факультета Нью-Йоркского университета стоит того, чтобы ее дочь влезла в огромные долги? Может, она случайно залетела в голову бедной Кэтрин Мунне? И не имеет ничего общего с культурными представлениями общества, в котором женщина живет? Почему мать Кортни решила, что только колледж гарантирует ее дочери успешную и счастливую жизнь?

Таков современный культурный климат, из-за которого родители и их подрастающие чада все глубже увязают в болоте мифа о высшем образовании. Эту идею громко и навязчиво пропагандируют многие родители, учителя, школьная администрация, методисты и психологи, университетские рекламные брошюры и политики. Суть ее в том, что единственная надежда на будущее финансовое процветание наших детей неразрывно связана с огромными займами и кредитами. Конечно, чтобы получить степень бакалавра, нужно взять в кредит огромную сумму; зато после вручения вожделенного, волшебного диплома можно считать, что тебе выписали билет в счастливую обеспеченную жизнь. Вот в такой мутной воде мы все с вами плаваем.