Джон Эндрюс - Мир в 2050 году

В самом начале XX в. свыше 20 % мирового населения относилось к приверженцам китайских народных верований, представляющих собой смесь из почитания местных божеств и предков, элементов буддизма, конфуцианства, магии и даосизма. Сейчас их менее 7 %; это снижение началось с появлением в Китае коммунистической системы, и вне всякого сомнения его темпы завышены. Более убедительна другая цифра. Количество сторонников этнорелигий (корректное определение для тех, кого прежде называли язычниками) также резко сократилось: с 7,3 % мирового населения в 1900 г. до 3,8 % в 2000-м. В начале XX в. считалось, что этнические группы политеистов, анимистов и шаманистов падут жертвой прозелитизма со стороны основных религий и их религии исчезнут уже через поколение. В сущности, эти верования оказались более живучими, и снижение числа их последователей шло значительно медленнее, чем прогнозировалось. По данным анализа, проведенного Джонсоном и его коллегой Дэвидом Барретом, к 2200 г. в мире станет свыше 350 млн язычников.

Опираясь на данные достаточно общей глобальной статистики, можно предположить, что мир становится более религиозным только из-за изменений, происходящих в Китае. Но происходит ли возрождение религии в других регионах? Да, и свидетельств этому довольно много. Активно развивается вновь поднявший голову в 1970-х гг. фундаменталистский ислам (посмотрите любой выпуск новостей). Христианство усиливает влияние в некоторых регионах Африки. Многие жители бывшего Советского Союза значительно чаще, чем раньше, стали ходить в церковь. Резкий рост пятидесятничества (одного из направлений протестантизма) наблюдается в Латинской Америке – с 4,4 % населения континента в 1970 г. до 27 % 1990 г. (по данным одного из исследований). По некоторым оценкам, замедлился рост числа неверующих в странах со светским режимом Северо-Западной Европы. Что касается США, то там наблюдается высокий уровень религиозности, свойственный, скорее, более бедным государствам.

О чем говорят эти обрывочные наблюдения? Скорее всего, ни о чем особенном, так как помимо них можно рассказать множество историй и об одновременном угасании религиозности. Рост христианства в Африке компенсируется утратой позиций в Европе. Рост протестантства в Латинской Америке вполне компенсируется ослаблением традиционного для нее католицизма. Даже в Соединенных Штатах высокий уровень религиозности населения начинает (по данным довольно объективных исследований) понемногу снижаться. А замедление темпов секуляризации в протестантской Северо-Западной Европе уравновешено усиливающимся отходом от религии жителей в католических странах, таких как Ирландия и Италия, где процессы секуляризации начались позднее остальных.

Анализ, проведенный в 2003 г. Центром международной политики Уэзерхед (подразделением Гарвардского университета), показал, что уровень религиозности и приверженности к соблюдению обрядов снижается в большинстве богатых государств, а в крупных и бедных странах, в которых проживает большинство населения мира, наоборот, происходит процесс религиозного возрождения. Поэтому демографические факторы сами по себе способны убедить нас в том, что уровень религиозности в мире в целом растет. Давайте предположим, что доля религиозных людей в каждой из сравнительно бедных стран остается прежней на протяжении десятилетий: даже в этом случае их доля в мире возрастет, так как население бедных стран растет значительно быстрее, чем богатых. Количество верующих начинает естественным образом превосходить количество неверующих. Рис. 6.2 показывает, насколько быстрее происходит рост населения в религиозных странах по сравнению со светскими.

Рис. 6.2.Плодовитость и вера

Рост населения, среднегодовое изменение, 1997–2015 гг., прогноз, %

Источники: World Bank; World Values Survey

Этот эффект проявляется не только на глобальном уровне, но и внутри отдельных стран: религиозные семьи обычно имеют больше детей, чем их соседи с более светским отношением к жизни. В своей книге «Унаследуют ли религии Землю? Демография и политика в XXI веке» (Shall Religious Inherit The Earth? Demography and Politics in 21st Century) Эрик Кауфманн, преподаватель лондонского колледжа Биркбек, отмечает, что у жителей развитых стран, открыто декларирующих свой атеизм, «наблюдается самая низкая рождаемость за всю известную нам человеческую историю».

Взгляните на любую страну, и вы поймете, что основные скачки в уровне религиозности вызваны показателями рождаемости. К примеру, в семьях израильских ультраортодоксов в три раза больше детей, чем у других жителей страны. Во многом именно благодаря этому ультраортодоксы составят большинство жителей Израиля во второй половине этого столетия. Взгляните на мормонов, которые не так давно были довольно небольшой группой населения. Из-за размера семей количество мормонов в США скоро превысит количество иудеев (не исключено, что это уже произошло). Кауфманн считает, что резкий прирост количества консервативных евангелических протестантов в Америке в период между 1900 и 1975 гг. на три четверти был связан с высокой рождаемостью, а не с переходом из одной конфессии в другую. Как и другие демографы, Кауфманн ожидает, что Западная Европа в течение XXI в. станет более религиозной в результате иммиграции из бедных стран и из-за сравнительно низких показателей рождаемости у неверующих.

Итак, станет ли мир более религиозным при прочих равных условиях? Пожалуй, что нет, так как высокая рождаемость в религиозных семьях может снижаться по мере роста их благосостояния. Раньше или позже, но уровень и стиль жизни иммигрантов сравняется с показателями коренного населения. С другой стороны, бедные страны станут менее религиозными и менее плодовитыми. На рис. 6.3 демонстрируется сильная корреляция между низким экономическим развитием и уровнем религиозности.

На рис. 6.3 отображены данные по 175 странам, сгруппированные по величине индексов человеческого развития ООН. Это индекс оценивает ВВП на душу населения, ожидаемую продолжительность жизни и уровень образования. Если взять 97 «аграрных» стран с самым низким уровнем экономического развития, то они, вне зависимости от метода измерения, окажутся по крайней мере в два раза более религиозными, чем 20 наиболее богатых («постиндустриальных») стран. Оставшиеся 58 стран со средними рейтингами имеют и средние показатели религиозности. (Внутри этих стран существует сильная корреляция между уровнем бедности и религиозности: самые бедные граждане каждого постиндустриального общества оказываются в среднем почти в два раза более религиозными по сравнению со своими богатыми соотечественниками.)