Рэнди Тараборелли - Хилтоны. Прошлое и настоящее знаменитой американской династии

Холодным ноябрем 1966 года по одной из улиц на окраине Лос-Анджелеса брела женщина в длинном сером пальто и с желтым платком на голове. Подойдя к скромному дому, она медленно поднялась на крыльцо. Хотя ей было только пятьдесят девять лет, выглядела она значительно старше, и каждый шаг давался ей с заметным трудом. Несмотря на простую одежду, в ней чувствовалось достоинство, вызывающее уважение. Следом за ней шла молодая, прекрасно одетая леди, готовая подхватить старушку, если та вдруг споткнется. Пожилая женщина порылась в сумочке и достала ключ, затем отперла дверь в скромную квартирку с двумя спальнями.

– Дом, милый дом, – улыбнулась она.

Квартира была чистой и опрятной, но скудная меблировка говорила о том, что ее обитательница с трудом сводит концы с концами. В одной из спален стояли двуспальная кровать и две прикроватные тумбочки с лампами. Во второй – лишь кушетка и столик с лампой. В квартире было всего четыре окна, в кухне, в гостиной и в спальнях.

– Конечно, мне хотелось бы иметь окошко и здесь, – сказала женщина, входя в крошечную ванную комнату. – Но я привыкла обходиться и без него.

Эта женщина давно уже привыкла «обходиться без» многих вещей. Соседям трудно было представить, что в этом незавидном доме жила Мэри Саксон, бывшая жена одного из самых богатых, влиятельных и известных бизнесменов в мире – Конрада Хилтона. Мэри Саксон была матерью трех молодых людей, которых Конрад гордо называл своими сыновьями.

– Мне здесь нравится, – сказала Мэри своей невестке Триш Хилтон, снимая пальто и вешая его на крючок за входной дверью. – Хотя здесь не очень-то красиво. – Она показала на коричневый ковер с грубым ворсом. – Он у меня недавно, месяца три назад, но надо было видеть, какую борьбу я вела из-за него с хозяином! – Она засмеялась. – А потом он вздумал представить мне счет за ковер. Но, можешь быть уверена, я ни цента ему не заплачу!

Стены гостиной были выкрашены в мрачный темно-зеленый цвет. Кушетка, чайный столик со стопкой вырезанных из газет бланков конных скачек и два стула явно знавали лучшие времена.

Центром гостиной был черно-белый телевизор в деревянном корпусе на резных ножках.

– Видишь, что у меня есть? – спросила она, подойдя к нему, и объяснила, что сын Эрик подарил его в день ее рождения. Он хотел купить ей цветной телевизор, но она категорически отказалась, не желая, чтобы он тратил свои деньги на такую ерунду. – Цветной телевизор – это просто глупость. Если я захочу увидеть цвета, я просто выгляну в окно. Меня и этот устраивает.

Телевизор был покрыт большой кружевной салфеткой, а на ней аккуратно расставлены фотографии в простых рамках. Мэри показала на свадебные фотографии Баррона и Мэрилин, Эрика и Пэт. Затем взяла одну фотографию и сказала:

– А это мы с Маком, когда поженились. – Прижав фото к груди, она призналась, что очень по нему тоскует, и рассказала, что когда-то у нее должны были родиться близнецы, но… случился выкидыш. – И я потеряла своих малышей, – грустно проговорила она.

Триш услышала это в первый раз. Видимо, в семье предпочитали не говорить об этой трагедии.

– Я не знала, – смущенно сказала она.

– Ничего, ведь это было так давно.

Она поставила фотографию на телевизор и взяла другую.

– А это вы с Ники, вскоре после вашей свадьбы. Какой красивой парой вы были, дорогая!

Триш Хилтон рассматривала фото, мысленно возвращаясь в то особенное время.

– Господи! – воскликнула она. – Кажется, с тех пор прошла целая жизнь! Какой Ники здесь красивый, правда?

– Он и сейчас хорош собою, – суховато сказала Мэри и вернула фото на место. – Как видишь, у меня здесь фото всех моих внуков, которых я просто обожаю! – Она показала на стены, увешанные фотографиями смеющихся малышей, и каждого назвала по имени, будто демонстрируя хорошую память. Каждый новый внук доставлял ей радость и счастье, сказала она и снова подошла к телевизору. – А здесь ты видишь всех, кого я любила, – с гордостью сказала она.

Триш обратила внимание, что среди этих снимков не было портрета одного члена семьи – Конрада, но ничего не сказала.

Кое-кто из знакомых Мэри считали, что Конрад Хилтон мог бы больше сделать для своей бывшей жены. Разумеется, они исходили из того, что к 1966 году его состояние насчитывало порядка ста миллионов, так что он мог обеспечить Мэри Саксон более благополучную жизнь. Естественно, им казалось несправедливым, что он живет в роскошном поместье, тогда как Мэри ютится в скромной дешевой квартирке. Но он не помогал ей не потому, что до сих пор таил обиду за ее измену. Просто он заработал свое состояние тяжелым и упорным трудом и не собирался делиться им даже с сыновьями, не говоря уже о бывших женах.

Впрочем, Мэри Саксон никогда не просила денег у Конрада.

– Мальчики давали ей все, что она хотела, – рассказывала одна из ее невесток, Пэт Хилтон. – Если ей что-то было нужно, она звонила сыновьям, но речь никогда не шла о деньгах, а о каких-то необходимых вещах. Помню, однажды ей понадобился кондиционер, и она позвонила Ники. Он приехал и установил его. Мальчики заботились о ней, да и мы, их жены. – Однако больше всех проявлял к ней внимание Ники, который был очень к ней привязан. «Она никогда ничего не просила, – сказал один из ее родственников. – Ники сам заботился о ней, потому что был ее любимчиком».

– Она была не совсем обычной матерью, – рассказывала о ней Триш. – Любила ездить на скачки, играть в карты и в кости, ценила хорошую шутку. Не знаю, какой она была в молодости, но в старости она была замечательной женщиной. Порой мне хотелось спросить ее, изменила бы она что-нибудь, если бы ей пришлось начать жизнь заново? Но я так и не решилась причинить ей боль таким вопросом. Нас связывали очень близкие отношения. Я любила ее.

Роковым воскресным утром 20 ноября 1966 года Мэри Саксон позвонила Триш Хилтон. Ники только что ушел играть в гольф, поэтому к телефону подошла Триш.

– Со мной что-то не то, Триш, – сказала Мэри. – У меня ужасные боли.

Встревоженная Триш велела ей немедленно лечь в постель.

– Я сейчас приеду, – сказала он, хватая на бегу пальто и шляпку.

Приехав к дому Мэри, Триш увидела, что дверь распахнута. Она нерешительно вошла и огляделась, надеясь увидеть Мэри на кушетке. Сердце у нее замерло – Мэри там не было. Триш увидела ее в другой комнате. Мэри сидела на диване и смотрела прямо перед собой остановившимся взглядом.

– Боже, что с вами? – спросила она свекровь.

Та ничего не ответила, только покачала головой. Триш бросилась в кухню к телефону и вызвала скорую помощь.

«Скорая» приехала только через четверть часа. Уложив больную на носилки, санитары накрыли ее белой простыней.