Питер Леранжис - Семь чудес и временной разлом

Сначала я увидел одну латиницу. Затем слова начали преобразовываться. Большая их часть сразу изменилась, их смысл стал четок и ясен. Но были и такие, что меняться не спешили, и их чернила оставались тусклыми и размытыми. Я подождал, пока слова сформируются в предложения, и медленно зачитал:

«Движение вперед есть суть прогресса, что делает нас людьми, дышать нам позволяет. Ворота в прошлое теперь открыты, где смерть есть жизнь, а жизнь есть смерть».

Маноло почесал голову:

– По мне, так это путешествие во времени!

– Как ты умудрился так быстро прочитать, брат Джек? – изумился Марко. – Для меня слова только-только начали изменяться. Какие-то из них ясные и понятные. Типа «что». Но остальные…

– У меня то же самое, – подтвердил Касс.

– На каких вы застряли? – спросил я.

– Ну, – Касс пристально вгляделся в страницу, – большинство слов уже на месте, но вот там, где ты прочел «прогресс», у меня пока ничего не проявилось.

Марко хмурился:

– Странно. У меня что-то проявляется, но оно начинает не с «п». Я вижу «э»… «в»… «о»… «м»?.. Что за фигня!

Я удивленно заморгал. Слова Марко заставили и мою страницу измениться. Мой мозг вновь занялся перестановкой букв.

– Может, это не «м», а «л»? – спросил я.

– Ну может, – согласился Марко.

Слово продолжило формироваться прямо у меня на глазах.

– Эвол… юция, – прочел я. – Вау, ладно, теперь стало ясно. Я сначала понял это слово как «прогресс». Но Вендерс имел в виду «эволюцию». Это вам ни о чем не говорит?

У Алии вспыхнули глаза:

– Вендерс жил во времена, когда мир потрясли научные публикации Чарльза Дарвина. Все только и говорили об эволюции. О том, что люди сначала были так называемыми низшими формами жизни – одноклеточными организмами, которые развились сначала в амеб, затем в рыб, амфибий, рептилий, млекопитающих…

– Движение вперед есть суть эволюции? – сформулировала Элоиза. – Это он имел в виду?

Касс кивнул:

– Он пишет, что это делает нас людьми, позволяет нам дышать. Эволюция может двигаться только вперед, но не назад.

– А с этим локулусом мы можем открывать ворота в прошлое – но не во времени, а назад по звеньям эволюционной цепочки! – закончил я. – К примеру, до уровня амфибий. Поэтому мы смогли дышать под водой.

– То есть пока мы используем локулус в воде, мы можем дышать, но если держаться за него вне воды, мы дышать не сможем – прямо как рыбы! – с восторгом произнесла Элоиза. – Это он и имел в виду про «Где смерть есть жизнь, а жизнь есть смерть»!

– Бинго, сестра Элоиза! – Марко дал ей «пять».

Я услышал далекий грохот обвала. Торквин резко встал и выглянул из тента, его глаза впились в странно наклоненный силуэт горы Оникс.

Мое тело вдруг заколыхалось, точно какое-то привидение принялось раскачивать меня невидимыми руками. В открытом клапане тента я увидел, как край клифа отвалился и с жутким засасывающим звуком соскользнул на берег, швырнув Шустрика на песок словно какую-то игрушку.

Алия крепко держала мою руку, пока качка не прекратилась. После мгновения зловещей тишины джунгли взорвались злыми воплями обезьян.

Я вышел из-под тента и посмотрел за край клифа. Берег расширился почти на длину футбольного поля.

Никто не произнес ни слова. Но глаза всех говорили лучше любых слов.

Необходимо было действовать.

Сейчас же.

Прежде чем мы навсегда уйдем под воду.

– Нет, – отрезала Алия. – И это мое последнее слово. Вы не заберете локули с острова.

– Формально они все еще будут на острове, – возразил Марко. – Просто, ну, на несколько тысяч лет раньше.

Алия покачала головой:

– Вы не брали их с собой в ваши последние путешествия, но все равно добивались результата…

– Будь у нас локулус силы, мы бы с легкостью победили зонок, – заметил Касс.

– Будь у нас локулус телепортации, мы бы выбрались из желудка Му’анха куда менее омерзительным способом, – подхватил Марко.

– Будь у нас локулус исцеления, – добавил я, – брат Димитриос мог все еще быть жив.

Алия отвернулась. Ее лицо помрачнело.

Клапан тента завернулся, и внутрь зашли трое повстанцев Караи. Один из них поклонился Алии и сообщил:

– Мы провели новые водоводы, но Нирване пока не удается запустить электронику.

Ливень прекратился, из-за туч вышла полная луна, и все жители лагеря занялись устранением последствий последнего землетрясения. Шум от их бурной деятельности отвлекал. Мне нужно было все внимание Алии, чтобы убедить ее, что отправляться в разлом без локули – безумная идеей. Мне нужно было поговорить с ней наедине.

Я подошел к ней и положил руку ей на предплечье.

– Давайте, э-э, немного прогуляемся? – предложил я.

Она как-то странно на меня посмотрела, но кивнула. Повесив на шею бинокль, она вышла вместе со мной из-под тента.

Алия взяла меня за руку, и мы пошли вдоль берега. Из-за последнего толчка море опять отступило. Шустрик лежал на песке примерно в пятидесяти футах от склона. В лунном свете вокруг самолета горело жутковатое янтарно-белое сияние, и казалось, что глаза портрета брата Димитриоса следят за нами.

– Мне его не хватает, – призналась она. – Иногда он мог быть страшно недалеким и даже грубым, но он был преданным и заслуживающим доверия. И удивительно мудрым. По крайней мере для меня.

– КБПД, – сказал я.

– Прошу прощения?

– Как бы поступил Димитриос? – расшифровал я. – Послушайте, Алия. Касс, Марко и я – нам всего лишь по тринадцать. Мы многое пережили, но мы просто дети. Какими бы везучими мы ни были. Но для того что мы должны сделать, нам нужна помощь. Ваша помощь…

– Ты со мной играешь? – Алия резко повернулась ко мне. – Джек, позволь мне быть откровенной. Ваши шансы на успех чудовищно малы. Вы собираетесь шагнуть в область, которая всегда считалась физически невозможной, – в брешь во времени. Как, по-твоему, я могу позволить вам забрать с собой шесть локули? А что, если вы не вернетесь?

– Именно. Если мы не вернемся, что у вас останется? – спросил я. – Шесть локули. Алия. Скажите мне, что вы сможете сделать с только шестью? Шесть локули не поднимут Атлантиду. Вы застрянете на этом острове – и что станет с вашими планами? С памятью вашего брата? Вы этого хотите?

Она опустила глаза и ничего не сказала.

– Без локули мы будем всего лишь обычными детьми, прыгнувшими в разлом, – продолжил я. – С локули у нас будет сила. Суперспособности. У нас появится шанс на успех. На возвращение со всеми семью. Лишь это имеет для вас значение. И для нас.

Ничего. Ни слова в ответ. Как можно быть такой глупой?

– Ну давайте, тут не над чем ломать голову, Алия! – не выдержал я.

Угх. Молодец, Маккинли. Нашел время проявить неуважение к лидеру Масса.