Майкл Бонд - Медвежонок Паддингтон – чемпион

– Прекрасная мысль, – одобрил мистер Крубер. – Тогда я, пожалуй, тоже к вам присоединюсь.

Так уж случилось, что то июльское утро, если не считать лёгкого ветерка, выдалось исключительно тёплым, – именно поэтому Паддингтон и остановился по пути на рынок, чтобы сполоснуть задние лапы. Всё дело в том, что он вдруг увидел пластмассовую ванночку с чистейшей прозрачной водой, в которой плавали льдинки. Перед этим просто невозможно было устоять – совсем неплохо начать день с чего-нибудь этакого. Поэтому, когда дяденька за самодельным прилавком пригласил его «воспользоваться», Паддингтон принял приглашение, даже не задумавшись.

Если занимаешься приятным делом, время летит незаметно, но медвежонку показалось, что и минуты не прошло, как его окликнули. Паддингтон уставился на дяденьку за прилавком.

– С меня десять фунтов! – воскликнул он в негодовании. – Но я же только что влез.

– Вы уж добрых десять минут там сидите, ногами болтаете. А минута стоит фунт.

– Минута стоит фунт? – проговорил Паддингтон, едва веря своим ушам.

– А теперь уже почти одиннадцать натикало.

– Одиннадцать! – в тревоге повторил медвежонок.

– Вот именно, – желчно ответил хозяин ванночки. – Да что вы, в самом деле, ручной попугай, что ли? Повторяет всё, что я ни скажу…

– Но у меня всего десять пенсов, – поведал Паддингтон. – И мне их должно хватить до конца недели.

– Десять пенсов! – эхом откликнулся хозяин. – Я не ослышался: вы сказали, что у вас только десять пенсов?

– Ну вот, теперь и вы тоже, – сказал Паддингтон.

– Что – теперь я тоже? – спросил тот.

– Повторяете то, что я сказал, – пояснил медвежонок. – Это вы, наверное, от меня заразились. – И он вежливо приподнял шляпу. – Я просто шёл повидать мистера Крубера, а вы спросили, не хочу ли я сполоснуть задние лапы. А день жаркий, и я подумал, что это было бы совсем неплохо, и…

– Тринадцать с хвостиком, – прервал его хозяин ванночки, глядя на часы. – Я, вообще-то, полагал, – продолжил он, тщательно подбирая слова, – что вы сначала объявление прочли, а потом уж в воду полезли. Там всё чёрным по белому написано. Ладно, есть предложение. Давайте-ка вытаскивайте ноги из воды, да поживее, и конец делу. А то у меня рыбки совсем ошалели – мечутся туда-сюда, словно голову потеряли.

Услышав слово «рыбки», Паддингтон поспешно выкарабкался из голубой ванночки и впервые толком заглянул в воду. И в самом деле, там, где он только что стоял, описывала круг за кругом стайка чёрных рыбёшек.

– Жалко, что я рыболовный сачок не прихватил, – сказал медвежонок.

– Ещё чего не хватало, – откликнулся хозяин ванночки. – Мне как раз только что доставили этих гарра руфа. Они знаете, какие ценные? Их с другого конца света везут, и у них нет зубов!

– Ну надо же! – посочувствовал Паддингтон. – Я бы на вашем месте потребовал деньги обратно.

– Им и полагается быть без зубов, – начал объяснять хозяин. – Они не кусаются, они присасываются. Это последняя новинка в области рыбного педикюра. Такое, знаете, шикарное название, означает вроде как маникюр, только не для рук, а для ног. Эти рыбки отъедают омертвевшую кожу у людей между пальцев ног, а здоровую кожу под ней не портят: раз-два – и готово! Только сдаётся мне, что им нелегко пришлось с вашими фолликулами.

– С моими фолликулами! – обеспокоенно повторил Паддингтон. – Надо будет сказать про них миссис Бёрд.

– Ну вот, – простонал торговец. – Опять двадцать пять. – А потом пояснил: – Фолликулы – это такие ямки, из которых растут волосы. У медведей, похоже, фолликулы будут поглубже, чем у людей. Я так думаю, рыбкам туда просто головы не просунуть. Совсем, наверно, замучились. Некоторые из них, пожалуй, были бы и не против зубы заиметь.

Тут он поднял глаза, и лицо его внезапно просветлело: оказывается, пока они с медвежонком беседовали, вокруг собралась небольшая толпа.

– Сюда, сюда! – воскликнул хозяин ванночки совсем другим тоном. – Давайте подходите поближе. Вот тут юный джентльмен-медведь приобщается, так сказать, к последней моде. То есть он бы приобщился, да только у него с фолликулами проблемы. Потому я с него не требую никакой платы, – добавил он и незаметно подпихнул Паддингтона, – а раз уж он так спешит по своим делам, то давайте-ка аккуратно выстраивайтесь в очередь и…

Зеваки начали послушно выполнять его указания, а Паддингтон, уловив намёк, поспешил скрыться.

Оставляя за собой цепочку мокрых следов, он со всех лап побежал на улицу Портобелло, чтобы рассказать мистеру Круберу о своём приключении.

– Мне иногда кажется, что люди прямо чувствуют ваше приближение, – заметил его друг – он готовил какао к «послезавтраку», пока Паддингтон раскладывал булочки. – Вокруг вас всё время что-нибудь этакое происходит.

– И ведь день-то ещё только начался, – откликнулся медвежонок. – Всего-то одиннадцать утра.

Мистер Крубер с задумчивым видом присел на диванчик из конского волоса в глубине лавки.

– Когда твоя задача – что-то продать, такая жара не очень-то на руку, – проговорил он. – Людям хочется быть на воздухе, двигаться, а не торчать в душной антикварной лавке. Я было подумал выставить наши шезлонги прямо на тротуар, как мы с вами, помнится, делали раньше. Но вот послушал про то, как ноги окунают в ледяную воду, и мне кое-что пришло в голову.

Он немного помолчал, а потом пояснил:

– Джонатан и Джуди ведь приехали домой на летние каникулы, так что прежде всего вам следует узнать, что они про это думают, – но, по-моему, славный тихий пикник в парке всем нам сегодня пойдёт на пользу.

– Пикник в парке! – воскликнула Джуди, когда Паддингтон прибежал домой всех оповестить. – Какая чудесная мысль! И как мило, что мистер Крубер и нас тоже пригласил. – Она поднялась с травы и отряхнула юбку. – Пойду-ка я приготовлю бутерброды.

– Можно, я помогу? – заволновался Паддингтон. – Медведи отлично справляются с бутербродами.

Джонатан лизнул указательный палец и поднял его вверх.

– Подходящий ветерок, – авторитетно объявил он. – Возьму, пожалуй, моего воздушного змея. Я его сто лет не запускал.

Он сбегал наверх и через минуту вернулся с какой-то разноцветной штукой размером почти с Паддингтона.

– Вот это и есть настоящий двойной змей-бабочка, – сообщил он. – Рама сделана из пробкового дерева, а всё остальное – из японской рисовой бумаги. Я его сам смастерил, – с гордостью добавил он. – И раскрасил тоже сам!