Астрид Линдгрен - Отважная Кайса и другие дети (сборник)

Вот эта-то ступка с пестиком и была самой любимой игрушкой Саммельагуста. В те времена в таких вот маленьких лачугах в Смоланде игрушек не водилось. Саммельагуст называл ступку «большой поезд», а пестик – «маленький поезд» и катал их по полу. Но, ясное дело, он играл так, когда был совсем маленьким. Когда же он стал чуть постарше, кругом нашлось столько всего, чем можно было бы себя развлечь!

Зимой Саммельагуст с братьями катались на санках. У немногих детей в Швеции были такие горки, какие были у этих мальчиков, чтобы кататься на санках. Лачуга стояла так высоко на холмах, а по дороге к станционному посёлку, в полумиле [2]от них, возвышалось несколько совершенно ужасных горок. Да, это наверняка были одни из самых крутых горок в Швеции. С них-то и съезжали мальчики на дровнях. Дровни – это такие большие сани, на которых возят брёвна.

И как это Саммельагуст и его братья не разбились насмерть! Дорога кое-где шла вдоль крутых обрывов, так что мальчики катились на одной высоте с верхушками растущих на дне обрыва деревьев. Надо было умело вести дровни. Примерно посредине горки дорога делала по-настоящему крутой поворот. Страшно подумать, что могло случиться, если бы они не смогли вовремя повернуть! Дровни, продолжая путь, въехали бы прямёхонько в верхушки этих деревьев. Но Саммельагуст и его братья умели вовремя повернуть! В другом месте дорога, сжатая с обеих сторон двумя огромными скалистыми глыбами, превращалась в маленькое и узкое горное ущелье. Это место носило весёлое название – Ущелье Сырной Лепёшки. Почему оно так называлось? Спроси что-нибудь полегче! Но сырные лепёшки обычно подают к столу на пирушках в Смоланде, так что это, верно, просто-напросто красивое название. И Саммельагуст с братьями бодро и весело проезжали Ущелье Сырной Лепёшки, никогда не думая о том, что могут встретить здесь, к примеру, почтовую повозку и тогда может случиться страшная беда. Потому что в Ущелье Сырной Лепёшки трудно разминуться, а при такой скорости остановить дровни невозможно.

Но зима не вечна, наступало и лето – долгое, тёплое, чудесное лето, когда на горках краснела земляника, от елей и сосен пахло смолой, а в поросших белыми кувшинками озерцах ловили раков.

Проходили лета и зимы, Саммельагуст подрастал, и ноги у него становились всё длиннее и длиннее. Как он умел бегать, этот мальчик! Однажды, когда Саммельагуст шёл по просёлочной дороге, его догнала какая-то повозка.

– Можно мне поехать с вами? – спросил Саммельагуст.

Потому что так спрашивают всегда, когда на дороге появляется повозка. Но крестьянин, сидевший в повозке, не желал иметь дело со всякой малышнёй.

– Нет, нельзя, – ответил он и хлестнул лошадь.

Лошадь помчалась. А за ней помчался и Саммельагуст. Он бежал вровень с повозкой, он всё бежал, бежал и бежал, а крестьянину никак не удавалось оторваться от него. Саммельагуст всё время держался рядом с повозкой. Так что крестьянин мог понять, что Саммельагусту совсем ни к чему было заискивать перед ним, если ему нужно было быстрее добраться до места.

– А ты, малый, здорово бегаешь, – под конец сказал крестьянин.

– Да, – согласился с ним Саммельагуст и, совершенно запыхавшись, остановился.

Было на свете нечто такое, о чём Саммельагуст мечтал больше всего. Он мечтал о кроликах. Он хотел иметь двух маленьких хорошеньких белых кроликов: кролика и крольчиху. Чтобы они выросли и народили крольчат, целую кучу крольчат, и чтобы ни у кого во всём Смоланде не было бы столько крольчат, сколько у него, у Саммельагуста. Всё лето проходил он, мечтая об этом. Он так горячо, так искренне, так пылко мечтал о кроликах, что просто удивительно, как это пара кроликов не выросла у него на глазах прямо из-под земли.

Саммельагуст знал, где можно купить кроликов: далеко-далеко, в одной из усадеб соседнего прихода. Об этом ему рассказал работник Пера Юхана из Верхнего селения. Но каждый кролик стоил 25 эре. Целых 50 эре – где же Саммельагусту взять такие бешеные деньги? С таким же успехом он мог пожелать себе луну с неба. А что толку просить их у отца с матерью! В те времена в крохотных лачугах Смоланда деньги не водились. По вечерам Саммельагуст молил Бога о чуде. Ведь Бог мог послать Саммельагусту какого-нибудь миллионера. Всем хорошо известно, какие они, эти миллионеры! Расхаживают повсюду с карманами, битком набитыми деньгами, и то и дело то тут, то там теряют по 25 эре.

Но Бог не послал ему миллионера. Он послал ему торговца Сёренсена.

Однажды в субботний полдень – это было в июле – Саммельагуст сидел среди цветов подмарённика у обочины и ни о чём не думал. А может, он думал о тех самых кроликах, которых ему никогда не видать, потому что об этом он думал частенько. Вдруг он услыхал вдали топот конских копыт и вскочил на ноги, чтобы отворить ворота. Надо сказать, что в те времена смоландские дороги запирались, ведь люди тогда не спешили, как теперь, да и автомобилей ещё не было.

И тут появился в своей красивой пролётке, запряжённой парой лошадей – Титусом и Юлле, и с кучером на облучке торговец Сёренсен. Оптовик слыл важной персоной. У него был свой магазин в посёлке при станции, большой магазин. А сейчас он ехал в церковный приход в гости к звонарю. Все самые крутые горки остались позади. Вот уже и дом Саммельагуста, дорога вела прямо в приход, совершенно ровная дорога со множеством ворот. У самых первых ворот стоял маленький белокурый мальчуган и, вежливо поклонившись, широко распахивал ворота. Торговец много раз ездил по этой дороге и знал, как трудно кучеру всякий раз соскакивать с облучка, чтобы открыть ворота. Высунувшись из пролётки, торговец приветливо улыбнулся Саммельагусту.

– Послушай-ка, парень, – сказал он. – Хочешь поехать со мной в приход и по дороге отворять все ворота подряд? За каждые получишь пять эре.

В глазах Саммельагуста прямо-таки потемнело. Пять эре за каждые ворота! Да за такие-то деньги он готов поехать куда угодно и отворять ворота до скончания века.

Он не мешкая вскочил в пролётку. Правда, в глубине души он сильно сомневался, что торговец сдержит обещание: может, это просто шутка такая. Мало ли что могут придумать взрослые! Но как бы то ни было, прокатиться в пролётке – уже целое приключение. А может статься, торговец и в самом деле сдержит своё обещание. Всю дорогу до самого прихода Саммельагуст как заведённый открывал ворота. Перед каждыми воротами он вёл в уме счёт – голова его шла кругом. На дороге длиной в полмили было тринадцать ворот, тринадцать благословенных ворот.

– Ну, – сказал торговец, когда они подъехали к церкви, – сколько тебе причитается? Подсчитай-ка сам!