Питер Леранжис - Семь чудес и гробница теней

Раздражающий скрип помех реки казался приятной музыкой по сравнению с криками грифона.

– Я держу вас, профессор… – Эли помогла профессору Бегаду сойти с камня прямо у поверхности реки.

До противоположного берега оставалось всего несколько ярдов. Касс, не останавливаясь, устремился к нему.

– Очки… – сказал он по дороге. – Вы потеряли очки.

– Это не важно, – ответил профессор Бегад. – Когда наступит час уйти, они мне все равно не понадобятся.

Я помог Эли вывести профессора из реки на сушу. От натуги у меня все мышцы гудели, но стоило шагнуть на берег, и все прошло, как не бывало. Я прекрасно себя чувствовал, даже плечо, раненное грифоном, не болело. И одежда была совершенно сухой.

Профессор Бегад выглядел растерянным:

– Что… Что сейчас произошло?

– Последнее, что я помню, – сказал Касс, – это как Джек кричал что-то о расселине.

Я засмеялся:

– Я кричал о расселине?

– Это такая большая трещина в земле… – Эли осеклась. – Стой. Ты не помнишь?

– Ну… о твоей маме? – спросил Касс.

Мама…

Они возвращались. Звонящий телефон. Ужасное известие. Глаза папы…

Эли сощурилась на меня, затем повернулась к Кассу и профессору Бегаду:

– А вы помните что-нибудь о… грифоне?

– Типа, мифологическом звере? – спросил Касс.

– Мы в Институте Караи полагаем, что он был вовсе не таким уж мифологическим, – сказал профессор Бегад.

Эли смотрела на них так, будто не могла поверить собственным ушам.

– Ты его вызвал, Касс, – сказала она. – Из этой реки. И вы оба его победили.

У Касса округлились глаза.

– А медаль я за это получу?

– Так-так… – Эли оглянулась на реку. – Давайте подумаем. Нам сказали, что река заставит нас забыть плохие воспоминания, но для этого нужно сначала встретиться с ними. Для тебя, Касс, это был грифон. И он пришел. Мы все его видели. Он натворил немало бед, пока мы были в Греции. Но все это начисто стерто из твоей памяти. А ты, Джек… ты забыл телефонный звонок. Не знаешь, что твоя мама…

Она взглянула на меня и оборвала себя на полуслове.

Я понял, что она не хотела рассказывать мне, что именно я забыл. Не хотела, чтобы я знал о смерти мамы.

Но я знал. Я все помнил.

У меня не было «утерянных» плохих воспоминаний.

– А что у тебя, Эли? – спросил Касс.

– Не знаю. Я все помню. – Она довольно усмехнулась. – Видимо, потому что я ничего не боюсь. Ладно, а где Скилаки? Она же должна была встретить нас здесь.

Я посмотрел вдоль берега и выкрикнул имя старой женщины.

– Думаю, нам стоит подняться, – предложил я.

Но вместо этого Эли нагнулась почти к самой реке, всматриваясь куда-то в глубь. На мерцающую поверхность вынырнула пара очков.

– Эй, профессор, теперь вы вновь сможете видеть! – обрадовалась она. – Секундочку…

Она шагнула назад в реку и, подхватив очки, бросила их нам. Мы с Кассом одновременно потянулись, чтобы их поймать, но они шлепнулись на песок.

– Хорошо, что Марко этого не видел, – пробормотал Касс. – Очень хорошо.

– Спасибо, моя дорогая… – осекся Бегад, подобрав очки с земли. Он смотрел на Эли, которая продолжала неподвижно стоять в реке. Ее рот открылся в гримасе невыразимого ужаса.

– Джек… – произнесла она.

Я было двинулся к ней, но тут со дна, всего в каких-то дюймах перед Эли, поднялось нечто расплывчатое красно-белое.

На поверхность, кружа как баскетбольный мяч, вынырнуло отвратительное клоунское лицо.

Я в ужасе отпрыгнул назад. Клоун?!

Смеясь, он прыгнул на Эли, и та издала такой вопль, что у меня волосы встали дыбом.

– Образ клоуна долгое время считался олицетворением страха и детского веселья, – сказал профессор Бегад, пока мы в поисках Скилаки шли по тропе между деревьями.

– Они и меня пугают, – подхватил Касс. – Эти разрисованные лица… Жуть! Я ничуточки тебя не осуждаю, Эли. Ненавижу цирк.

Эли посмотрела на него так, будто он вдруг заговорил с ней по-монгольски:

– Ты о чем?

– Не важно, – вздохнул Касс.

Мы шли уже добрых пятнадцать минут. Или то время, что можно было посчитать за пятнадцать минут, если бы это самое время все еще двигалось. Эли встретилась лицом к лицу со своим воспоминанием о клоуне и напрочь его забыла. Касс сразился с грифоном. Как и профессор Бегад.

Но я все никак не мог выбросить из головы образ звонящего телефона. Как и понимание того, что я его не забыл.

Что это значило? Что, если я все испортил? Может, стоит вернуться в реку?

Но это было последнее, чего бы мне хотелось. Мое плохое воспоминание, как и предсказывала Скилаки, практически подавило меня. Может, троих из четверых справившихся окажется достаточно? В конце концов, мы ведь перешли через реку, живые и невредимые.

Я смотрел по сторонам в надежде заметить бывшую прорицательницу. Она попросила нас подождать ее, но мне была невыносима сама мысль оставаться рядом с той ужасной рекой. Да и потом, от нее вела всего одна тропа. Пойдя по ней, мы рано или поздно должны были столкнуться со Скилаки.

Нас вел Касс, но его шаг постепенно замедлялся. Деревья росли все плотнее, а тропа становилась у́же и начала теряться в траве.

– А мы точно… – профессор Бегад устало привалился к дереву, – идем правильной дорогой?

Мы остановились. Эли оглянулась туда, откуда мы пришли:

– Касс? Куда мы идем?

Касс посмотрел по сторонам:

– Вообще-то… Я не знаю. Я потерял карту в реке.

– Не придуривайся! – разозлилась Эли. – Тебе она не нужна. Ты и так знаешь дорогу.

– Я знал, – ответил Касс. – Но… ее больше нет, Эли. Я не могу вызвать ее в памяти.

– Что значит, ты не можешь? – поразилась Эли. – Если это твой очередной приступ неуверенности, как тогда в Вавилоне, тебе самое время взять себя в руки.

В глазах Касса плескался откровенный ужас.

– Нет у меня никакого приступа. Это так странно…

Я внимательно присмотрелся к нему:

– Касс, ты можешь произнести «река Ностальгикос» наоборот?

– Ностальгикос… река? – неуверенно выговорил Касс.

– О боже, – пробормотал профессор Бегад.

– Касс, ты мог читать любые слова наоборот! – воскликнула Эли. – Ты называл это наизнанским!

Касс с трудом сглотнул.

– Скимизнанна?

– Река… – тихо сказал профессор Бегад. – Она забрала у него его способности.

– Скилаки нас предупреждала… – едва слышно вымолвила Эли. – Она сказала, что река потребует цену…

– Я думал, она имела в виду отдать ей палец руки или ноги! – ужаснулся Касс. – Я и не предполагал, что она заберет то… – Он осекся. Но я и так знал, что он хотел сказать. То, что делало его Кассом.

– Давайте вернемся, – предложила Эли. – Мы ведь должны были ждать ее там. Она говорила, что может задержаться. Вдруг она доберется иным путем.

Я взял Бегада за руку: