Сара Элфгрен - Круг

– Успокойтесь! – кричит со сцены директор. – Сначала выходят первые ряды. Потом все остальные. Собираемся на школьном дворе.

Ребекка не может оторвать взгляда от металлической балки. Она никогда не верила в сверхъестественные силы. Никогда не воспринимала всерьез истории про привидения и предсказания гороскопов.

Но сейчас сомнений быть не могло. Она знает это точно.

Анна-Карин покидает актовый зал одной из последних. Она сидела в последнем ряду, в самом конце зала, чтобы никто ее не заметил. Это было особенно важно сегодня, когда она решила оставить Пеппара дома. Или, скорее, Пеппар сам принял такое решение. Анна-Карин взяла его, чтобы положить в карман, однако он вырвался из ее рук, шмыгнул под диван и сидел там, пока не пришло время идти на автобус.

Это огорчило и напугало ее.

Анна-Карин всегда легко ладила с животными. Они любили ее. Так было всегда.

Но в последние дни все пошло наперекосяк. Пеппар. Мамин голос, который вдруг пропал и до сих пор не вернулся. Странные сны, запах гари в волосах. Хаос на сцене определенно с этим связан.

Анна-Карин в задумчивости спускается вниз по лестнице и выходит во двор. Через просветы в толпе она видит, как к флагштоку подходит вахтер. Чуть поодаль стоит директриса. Ее лицо напряжено.

Флаг медленно поднимается вверх, потом снова скользит вниз, но где-то на полпути замирает и так и остается приспущенным.

Гимназисты несколько минут стоят, не зная, что делать дальше. Некоторые снова начинают плакать, но после драмы, разыгравшейся в актовом зале, слезы кажутся неискренними. Директор что-то говорит, и ближние к флагштоку ряды разворачиваются и начинают двигаться по направлению к школе. Теперь на очереди беседы с учителями и психологами. «Очень важно не упустить время и выявить чувства, вызванные этой ситуацией», – сказала в своей речи директор. Как будто неприятные чувства можно легко вымести прочь, как мусор со школьного двора.

Анна-Карин смотрит на флаг.

Бедняга Элиас, думает она. Но у него хотя бы были друзья, похожие на него.

У Анны-Карин никогда не было своей компании. Не было пристрастий к определенной музыке или к особому стилю. В ней вообще не было ничего особенного.

– Эта идиотка Линнея…

Голос справа кажется знакомым. Анна-Карин смотрит туда и видит Эрика Форслунда. Рядом с ним стоят Кевин Монсон и Робин Сеттерквист. Те самые, которые напали на Элиаса с ножницами. Те, кого Линнея только что разоблачила перед всей школой.

– Ну она у меня попляшет!

Остальные кивают. Анна-Карин внезапно чувствует прилив злости. Она пристально смотрит на них, и наконец Эрик Форслунд замечает ее. Впервые за много лет Анна-Карин встречается взглядом с Эриком. В последний раз она смотрела ему в лицо в первом или во втором классе, когда еще не знала, что жить нужно не поднимая головы, что только так можно выжить.

– Чего уставилась, Потник? – шипит он.

Волна злости накрывает ее. Но злится она не на себя. Она больше не злится на себя за то, что она такая некрасивая, несуразная, неловкая, жирная, противная, жалкая. Ее злость направлена на Эрика. Она ненавидит его. И это приятное чувство. Легкое и веселое, как газировка.

ОБОССЫСЬ!

Она смотрит на него в упор и видит, когда это происходит. В глазах Эрика мелькает ужас. По джинсам расползается большое темное пятно.

Эрик в панике оглядывается. Пока еще никто не заметил случившегося. Еще есть время спасти ситуацию.

И тут появляются Ида, Юлия и Фелисия. Ида, которую только что опозорили перед всей школой, рада переключить внимание окружающих на другого. Она смотрит на Эрика. Ее взгляд опускается вниз и возвращается к его лицу. Она не может сдержать улыбку.

– Заинька, да что же это? Ты описался? – с фальшивым сочувствием в голосе восклицает она. Ида говорит негромко, но так, чтобы все стоящие рядом обернулись. А следом за ними – другие, те, кто стоит чуть дальше, и их соседи, и те, кто вокруг. Раздается смех. Именно такой освободительный смех, который так нужен им сейчас.

– Фуу, – слышится чей-то голос.

Анна-Карин жадно впитывает в себя каждое мгновение – ее самое сокровенное желание на глазах становится явью. Эрик в отчаянии смотрит на Робина и Кевина, но те только ухмыляются за компанию с остальными. Вконец запутавшись, он снова встречается взглядом с Анной-Карин.

– Ссаный Эрик, – спокойно говорит она.

Эрик убегает, хлюпая мокрыми ботинками. Анна-Карин удовлетворенно смотрит ему вслед. В ее ушах звучит ликующее и торжественное пение ангелов.

Всю жизнь она слушала рассказы дедушки о привидениях и сверхъестественных силах. О волшебной лозе, саамских сейдах, старике, умевшем заговаривать кровь. И вот теперь это случилось с ней самой. Кто, как не она, Анна-Карин Ниеминен, вечная жертва издевательств, заслуживает появления магической силы? Вот она – высшая справедливость!

Ванесса медленно раздевается, понемногу снимая с себя одежду. В свете костра ее тело кажется охваченным пламенем. Лаки восхищенно присвистывает, и Вилле наподдает ему – вроде в шутку, но вполне ощутимо. Ванесса улыбается.

Господи, как же хорошо быть пьяной! Все острые углы исчезают, проблемы стираются. Уже не имеет никакого значения то, что произошло дома перед зеркалом и здесь, у Юнте. Линнея Валлин звонит Вилле – ну и ладно! А скоро Ванессе вообще все будет по фигу. Через два года она станет совершеннолетней. Через три закончит гимназию. И тогда сядет в машину и уедет из этого города, ни разу не оглянувшись назад. А до этого она собирается наслаждаться жизнью на всю катушку.

На Ванессе остались только трусы и бюстгальтер. Она берет бутылку с самогоном и колой из рук Вилле и делает несколько глубоких глотков. Она начинает танцевать, медленно, как будто слышит какую-то сексуальную мелодию, и не может не двигаться в такт ей. Она хотела бы, чтобы Мишель и Эвелина тоже были здесь, но с другой стороны, быть единственной девушкой в компании не так уж плохо.

– Может, хватит стриптиза? – хмуро говорит Вилле.

Она делает вид, что не слышит, и поворачивается к остальным.

– У кого-нибудь есть сигарета?

Все пятеро начинают рыться в карманах. Мехмет, красивый невысокий парень, протягивает Ванессе зажженную сигарету. Ванесса как бы невзначай касается кончиков его пальцев. Он нервно ухмыляется, и Ванесса готова поручиться, что у него встает.

– А Юнте не придет? – спрашивает Лаки, не отрывая глаз от Ванессы.

– Ему лень, – цедит сквозь зубы Вилле.

– Вот и прекрасно, – говорит Ванесса. – Юнте мне уже осточертел.

Среди парней раздаются короткие смешки. Вилле выглядит раздраженным.

– Я пошла купаться, – говорит она и идет к воде.