Лорен Оливер - Лайзл и По. Удивительные приключения девочки и ее друга-привидения

Карен посмотрела на опустевшую каминную полку. Открыла рот. Закрыла его. Снова открыла…

– Я не знаю, госпожа, – кое-как выдавила она. – Утром, когда я вытирала пыль, она здесь точно стояла. А потом я пошла с подносом, и на меня напал призрак… – Выговорив это слово, Карен тотчас одумалась, но было поздно. Видно, не хватило ей с утра одной порки за глупость.

К изумлению всех присутствовавших в комнате, алхимик так и вскинулся в кресле:

– Призрак? Говоришь, ты видела призрак?

– Да не обращайте вы внимания на ее болтовню, – вмешалась Августа. – Говорю вам, она головкой стукалась в детстве. Вот ведь жалость, совсем деток некоторые не берегут! – Она повернулась к Первой Леди и сделала жест рукой, словно опрокидывала в рот рюмку. – А всему виной виски…

Но от Карен не укрылось, с каким вниманием отнесся к ее рассказу алхимик. Он поверил ей, он готов был ее выслушать. И она продолжала:

– Да, призрак, и такой жуткий! Огромный, злобный и страшный, а глаза – что твои угли! – Тут Карен, конечно, преувеличивала, но привидение в самом деле запомнилось ей громадным и жутким, так что она не сильно и привирала. – Он просто стоял там подле девочки… маленькой девочки… так, как будто это она его и призвала! – И Карен промокнула передником взмокший лоб. – Вот какие ужасти на свете творятся!

Алхимика затрясло, он не мог говорить.

– Маленькая девочка? – отрывисто спросила Первая Леди. – Что еще за маленькая девочка?

– Да так, просто служанка, живущая на чердаке, – с нервной поспешностью отмахнулась Августа. – Не стоит вашего внимания. Просто маленькая легкомысленная тварь. Она еще и сбежала сегодня рано поутру. А все оттого, что кое-кто… – тут она опять обожгла Карен недвусмысленным взглядом, – забыл запереть дверь ее комнаты!

– Эта девочка! – наконец прорвало алхимика. – Она завладела волшебством! Она использовала его, чтобы вызвать призрак! Все в точности так, как и было обещано в книге! Она работает, вы понимаете? Моя магия работает! – Тут он с торжеством повернулся к Первой Леди и на радостях даже пустился в пляс. – Вот видите? Обещал я вам, что сотворю самую могущественную магию на всем белом свете? Магию, способную поднимать мертвых?

– Вы только забыли об одной несущественной малости, – мило улыбнулась Первая Леди.

– О какой еще? – спросил алхимик, весело топчась по ковру.

– ЭТА МАГИЯ НЕ У НАС! – во весь голос завопила Первая Леди.

С другой стороны улицы долетел звук бьющегося стекла, где-то залаяла собака. Алхимик упал назад в кресло. Казалось, его лицо начало проваливаться само в себя, точно суфле, которое слишком рано вытащили из духовки.

– Может быть, – проговорила Августа, ввинчивая мизинец в ухо до самой барабанной перепонки в надежде избавиться от поселившегося там звона, – кто-нибудь любезно объяснит мне, что здесь вообще происходит?

– Это все никчемный мальчишка, – с мрачной угрозой в голосе отозвался алхимик. – Бесполезная, бездельная и злобная пародия на ученика! Готов жизнь на кон поставить, что это все его козни! Это он, должно быть, отнес магию девчонке…

Августа с новым интересом повернулась к алхимику. Она никогда раньше с ним не встречалась, но о его работе была премного наслышана. Более того, неоднократно посылала слуг за его… скажем так – удивительными составами.

Вот, сказала она себе, человек, который разбирается в детях!

– Как вы сказали? Бесполезная, бездельная и злобная пародия на… что-то такое? Прямо портрет Ла… в общем, нашей беглой служанки. Ну до чего точные слова вы подобрали!

– Он отнес ей магию, которую я создал! Вот как он распорядился плодами моих почти что пятилетних трудов! И маленькая поганка употребила ее на то, чтобы нарушить Порядок Вещей! Она успешно вернула из мертвых…

– Вернула? Из мертвых? – Где-то в глубине под заплывшими жиром ребрами Августы трепыхнулся страх. Если Лайзл настропалилась поднимать мертвых… Если она вызовет призрак своего отца…

Августа даже зажмурилась, гоня прочь видение огромной черной фигуры с глазами, точно горящие угли. Фигура наставляла на нее указующий палец и замогильным голосом гремела: « Убийца!»

– Я в самом деле нередко замечала мальчишку, который ночами торчал там на тротуаре и пялился на окно чердака, – вставила Карен, жаждавшая хоть как-нибудь оправдаться. – Он выглядел таким потерянным и одиноким. Вечно что-то бубнил и руками знаки странные делал…

– Я знал! – с горечью вырвалось у алхимика. – Они сговорились, чтобы уничтожить меня! Это заговор! Это коллаборация, кооперация, ко…

– Это будет одиночная камера до конца дней, если ты немедленно не заткнешься, – рявкнула Первая Леди. Воцарилась тишина, и Первая Леди глубоко вздрогнула. Ей стало окончательно ясно, что все присутствовавшие – и разряженная в пух жабообразная баба, и ее грустная пугливая дочка, и горничная, и даже алхимик – все были недоумками. Пора было брать дело в собственные руки. – Миссис Морбауэр, – сказала она, – эта ваша беглая служанка… Как там ее звали?

Августа на миг начисто перестала соображать. Потом выдала:

– Вера.

Настоящая Вера придушенно пискнула.

– Итак, миссис Морбауэр, можно считать доказанным, что эта самая Вера и ученик алхимика…

– Бывший ученик! Я его со всей решимостью и немедля уволил!

– …И бывший ученик алхимика, – скрипнув зубами, продолжала Первая Леди, – сговорились с целью похищения могущественнейшей магии всего мира. Магии, нечаянным образом принадлежащей мне… – И она длинным, острым ногтем смахнула со своей шубы невидимую пылинку. – Естественно, я не могу подобного допустить. Заговорщиков необходимо найти. Вопрос в том, – и она наклонилась вперед, – вопрос в том, куда направились эти двое?

В гостиной сделалось тихо, только гулко тикали в углу большие напольные часы.

Настоящая Вера, выдававшая себя за Лайзл, отважилась кашлянуть.

– Простите… – выговорила она и тотчас вспыхнула зеленоватым румянцем под взглядами четырех пар глаз. – Сегодня я нашла вот это в комнате Ла… в смысле, в Вериной. Ну, когда вы, маменька, изволили приказать, чтобы я там все обыскала…

Сунув руку в отделанную мехом сумочку, она вытащила комок смятой бумаги.

– Что еще за мусор? – Августа выхватила у дочери скомканные листки и разгладила их на колене. Ее лицо сразу окаменело.

– По-моему, маменька, это рисунки, – пискнула Вера. И добавила: – По мне, очень даже неплохие… – Как ни странно, мать не велела ей заткнуться и с разворота не вмазала по уху, и Вера, вдохновившись, сказала еще: – Вот тут, по-моему, плакучая ива, а за ней пруд. Как реалистично! Мой учитель искусств, мистер Голд, наверняка сказал бы, что у нее есть l’oeil [3]. Это по-французски, конечно, и означает…