Лорен Оливер - Лайзл и По. Удивительные приключения девочки и ее друга-привидения

– Да, – сказало По.

Лайзл зевнула во весь рот.

– Бедное По, – сказала она. – Ты, наверное, с ума сходило со скуки! Целую ночь сиднем просидеть, присматривая за нами!

По опять испытало странное, полузабытое чувство ( вина! Еще одно словечко из далекого прошлого…).

– Да ладно, – сказало оно. – Ничего особенного.

– По вообще-то и сидеть не на чем, – сказал, приподнимаясь на локтях, проснувшийся Уилл. Волосы у него казались всклокоченными даже по сравнению с их обычным состоянием. – Ведь так, По? У тебя ни ног, ни попы, чтобы сидеть!

По не снизошло до ответа. Просто подлетело к окошку и сказало:

– Пора в путь.

Оно уже было собралось сознаться Лайзл в своей отлучке на Ту Сторону, но замечание Уилла напрочь отбило у него это желание.

К тому же, рассудило привидение, коробка стояла на месте, стало быть, ничего не случилось.

Мррав, – мысленно отозвался Узелок. – Мррав …

Дорога, уводившая за пределы Удач-Вилля, была совсем голой и бесприютной, хотя когда-то, по всей видимости, выглядела совершенно иначе. По обе стороны неширокой грунтовки до горизонта раскинулись лысые, лишенные растительности поля. Большинство ферм пришло в запустение еще годы назад, и, сколько ни оглядывалась Лайзл, ничего знакомого на глаза ей так и не попалось.

Хорошо и то уже, что наконец прекратился дождь! Стало даже немного теплей, и Лайзл с Уиллом расстегнули пальтишки. Несмотря на это, идти быстро не получалось, особенно когда дорога достигла холмов и стала подниматься в предгорья. Тут ее и дорогой-то стало трудно назвать. Временами она совершенно исчезала, и По с Узелком то и дело приходилось подниматься в воздух на разведку, чтобы Лайзл и Уиллу не приходилось зря тратить силы, отыскивая правильный путь, и возвращаться, забредя не туда.

Довольно скоро все без исключения стали раздражительными и нетерпеливыми.

– Зуб даю, – в сотый раз сказала Лайзл, утирая со лба пот, – сегодня эта коробка вдвое тяжелей, чем вчера была…

– Дай я понесу? – тоже в сотый раз предложил Уилл.

– Нет! – отрезала Лайзл.

Уилл что-то буркнул себе под нос и ушел вперед.

– Ты что там бормочешь? – спросила Лайзл. Сердце у нее так и стучало.

– Это сумасшествие! – заорал Уилл, поворачиваясь к ней лицом. – Вся эта поездка – полное сумасшествие! – И от избытка чувств он пнул крупный валун, видневшийся слева. Пальцы пронзила острая боль, и Уилл запрыгал на одной ноге, поджав ушибленную. – Весь день идем, идем, идем – и пока еще никуда не пришли! За последние два часа я мимо этого камня уже двадцать раз проходил, на что угодно поспорю!

– По-твоему, я плохой проводник? – холодно осведомилось По, а Узелок издал нечто среднее между шипением и рыком.

– Дико извиняюсь, – сказал Уилл, – но лично мне привидения особого доверия не внушают. Может, оно нас в эту глушь завело, чтобы тут и прикончить…

– Ага, чтобы провести вечность в твоем восхитительном обществе? Слуга покорный!..

– Хватит, хватит, перестаньте! – закричала Лайзл, да так громко, что По и Уилл сразу бросили препираться. Девочка устало опустилась на землю. – Все без толку, – сказала она. – Так мы правда никуда не доберемся. Мы забрались неизвестно куда и, кажется, потерялись. А тут еще и вы двое ссориться взялись! Кошмар какой-то!.. Смотреть на это не могу!..

По ее щеке скатилась слеза и повисла на подбородке.

Уилл делано рассмеялся.

– Мы с По и не думали ссориться, – ответил он, изображая веселье. – Это у нас шутки такие. Правда ведь, По?

– Шутки? Это что?.. – решило было привидение выяснить еще одно полузнакомое слово, но натолкнулось на свирепый взгляд Уилла и сочло за лучшее подтвердить: – Да. Точно. Шутки…

Лайзл утерла нос рукавом курточки:

– Правда?

И опять всхлипнула.

Уилл энергично закивал, и привидение поспешно повторило его движение. Оба здорово смутились и чувствовали себя совершенно несчастными оттого, что Лайзл была несчастна. И каждый желал больше всего, чтобы за той первой слезинкой ни в коем случае не последовала вторая. Утешать плачущих девочек ни Уилл, ни По не умели.

И только Узелок сразу поспешил к ней и как можно плотнее прильнул своей сущностью к ее сути, так что в душе у нее разлилось ободряющее тепло. Лайзл смахнула слезинку с подбородка тыльной стороной кисти.

Уилл решился заговорить снова.

– Э-э-э… Лайзл, все будет елочкой, – сказал он, чувствуя себя ужасно неловко. – Прорвемся. Вот увидишь.

В этот самый момент по холмам, порождая эхо, раскатился жуткий, пронзительный крик. Лайзл ахнула и едва не выронила шкатулку. Уилл так и подскочил, и даже По поспешно юркнуло на Ту Сторону, правда, чтобы вновь появиться всего через секунду.

– Что это было? – испуганно спросила Лайзл. Трудный путь впереди, равно как и ссора Уилла с По, мгновенно были забыты.

– Может, волк, может, еще что… – неуверенно предположил Уилл. Он ни разу не слышал, как воет настоящий живой волк, и только предполагал, что волчий вой должен был быть столь же ужасен.

– Надо двигаться, – сказало По. – А то скоро стемнеет.

Лайзл не без труда поднялась на ноги. У нее болели и жаловались все мышцы. И, когда Уилл в очередной раз предложил ей понести коробку, она протянула ее ему, только предупредив:

– Смотри, не урони…

– Ни за что.

– Поклянись!

Уилл изобразил косой крест у себя на груди, там, где стучало сердце.

И они двинулись дальше.

Ужасающий вопль, так перепугавший Лайзл и ее друзей, издал вовсе не волк.

Это кричал Липучка, который только теперь, удалившись от городка на безопасное, как ему казалось, расстояние, опустил наземь похищенную шкатулку и дрожащими от жадности пальцами отомкнул крышку.

…Какими словами можно передать его оскорбленные чувства, его ярость и чудовищное разочарование, когда вместо рубиновых ожерелий, жемчужных бус и маленьких, переливчатых, звенящих колечек он обнаружил под крышкой всего лишь кучку никчемной пыли?

(Ибо так, в виде пыли, предстала его глазам великая магия.)

Наше перо воистину бессильно изобразить бурю, бушевавшую в корыстной душе вора. Он и сам не взялся бы ее описать – и поэтому просто завыл во все горло, оглашая холмы.

Если бы Липучка удосужился пристальней изучить содержимое шкатулки, не исключено, что он бы отметил некие необычные свойства субстанции, на беглый взгляд показавшейся ему простой пылью. Например, то, как она едва уловимо мерцала и тихонько двигалась, перетекая с места на место. Еще он бы заметил, что под определенными углами зрения казалось, будто «пыль» испускала сияние, наводившее на мысли о давно запропавшем солнце. И еще то, что она была вовсе не равномерного темно-серого цвета, – нет, в ней мерцали искорки радуги, от синего и пурпурного до алого и зеленого.