Кристиан Хайдикер - Страшные истории для маленьких лисят. Большой город

О-370 вскочил и упёрся лапами в деревянную подпорку, надеясь, что она опрокинется, и вместе с ней упадут все клетки. Подпорка не шелохнулась.

– Помогай, Двести одиннадцатый! – крикнул он двоюродному брату и снова ударил в подпорку. – Грызи сетку к Восемьсот тридцать восьмой! Надо вытаскивать всех отсюда!

Но Н-211 только сидел, склонив голову, и смотрел, как О-370 вгрызается зубами в деревянный столб и пытается разломать, отгрызая щепку за щепкой.

– Мы не потерпим никакой твоей дикости, лисёныш! – воскликнула самка-производитель из клетки чуть дальше по ряду.

– Ты сам запрыгнешь обратно в нору, когда поймёшь, что так будет лучше, – прибавила другая.

– Давай, малыш! Полезай обратно!

Но О-370 глодал столб и не думал останавливаться.

– Прекрати , Триста семидесятый! – сказала сверху П-838. – Объясни, что происходит.

Дерево не поддавалось. О-370 стало казаться, что зубы вот-вот повыскакивают из дёсен.

Он тяжело плюхнулся на землю и жалобно заскулил. Надо убедить лис, что им грозит опасность. Надо рассказать им правду.

– Люди… – заговорил он, задыхаясь. – Они-они-они… – Он напряг морду и заставил губы выговаривать слова. – Они отбирают у нас шкуры. Вот почему мы здесь. На Ферме. Фермер отобрал шкуру у Девятьсот сорок седьмого. Стянул прямо с костей. Она висит в Сарае – я видел.

П-838 фыркнула. Н-211 слушал, наморщив брови.

– Эй! – крикнула одна из самок-производителей. – Мы не шутим.

– Полезай обратно в нору, пока не навлёк на всех беду!

О-370 сделал вид, что не слышит.

– Не было там ни пира, ни предков, вообще ничего, – прошептал он. – Только большой железный ящик с проводами и трубками. И шкуры. И…

Сдавило горло. Он не мог рассказать им про ведро.

На этот раз П-838 расхохоталась открыто:

– Шкура – это не человеческая одежда. Её просто так не снимешь . – Она укусила себя за ляжку и потянула, чтобы показать. – Видишь? Не слезла.

– Я же серьёзно, к бреху! – рявкнул на неё О-370.

П-838 щёлкнула языком:

– Тебе повезло, что здесь нет Девятьсот сорок седьмого и он не слышит, что ты несёшь.

Да А-947 вообще больше ничего никогда не услышит, вдруг догадался О-370. Его уши сняли со шкурой.

– Но… – заговорил Н-211. – Люди же добрые. Беатрис Поттер приютила когда-то Мию.

О-370 содрогнулся. В первый раз в жизни он задумался: а вдруг эта история страшнее, чем лисы на Ферме себе представляют?

– Полезай в нору, лисёныш! – завопила одна из самок-производителей. – Сейчас же!

– Цепляйся за порванную сетку!

– Так или эдак. Только полезай обратно наверх!

О-370 посмотрел на двоюродного брата.

– Ты веришь мне, Двести одиннадцатый?

Н-211 уставился ему прямо в глаза, словно хотел увидеть то, что видел О-370.

– Сейчас же, малыш!

– Пока не проснулся Фермер!

Самки-производители рявкали не переставая, сыпали угрозами и уговорами, а О-370 смотрел на двоюродного брата умоляющим взглядом. Он был полон решимости убедить его. Даже если на это уйдёт вся ночь.

ЩЁЛК !

Мех на лице Н-211 осветился, и голова О-370 резко повернулась назад.

На веранде зажёгся свет.

– Фермер проснулся, – небрежно бросила П-838. – Видимо, самки-производители разбудили.

И, не сводя от ужаса глаз, О-370 смотрел, как в фермерском доме открывается дверь.

ЕДВА ТЕНЬ ФЕРМЕРА вытянулась по траве, как О-370 юркнул за деревянный столб. Раньше, завидев Фермера, О-370 принимался вилять хвостом. Но сейчас Фермер напоминал мертвеца. Скелет, улыбающийся в темноте.

О-370 посмотрел прямо вверх и увидел, что двоюродный брат таращится вниз.

– Прыгай , – шепнул О-370. – Если заболит лапа, пойдёшь на трёх. Я помогу.

Н-211 судорожно глотнул:

– Я не хочу больше играть в эту игру.

– Это не игра! – вспылил О-370.

Завязав на ботинках шнурки, Фермер уже спустился с веранды и шагал по двору.

О-370 посмотрел в чёрную пустоту между деревьями и замер в нерешительности.

Он взглянул вверх на свою нору.

На свою клетку. Будет гораздо проще, если остаться на Ферме.

Получать еду два раза в день, играть с двою родным братом. Верить во всё, во что верил всегда.

– Прошу тебя , Двести одиннадцатый, – сказал О-370. – Идём со мной.

Н-211 уставился себе под лапы:

– Триста семидесятый… истории надо просто слушать, и всё.

У О-370 поникли уши.

Фермер подошёл к клеткам.

О-370, устремив глаза к лесу, жалобно тявкнул ещё разок и выскочил из-за столба. Он почти добежал до деревьев, как вдруг услыхал позади тяжёлое пыхтение и грохот цепи, волочившейся по двору.

– Гризлер, нет ! – закричала с веранды Ферн.

Пёс за несколько секунд настиг О-370 и схватил его за голову мощной пастью. Серые зубы сдавили О-370 горло, а широченный язык липко захлопал по носу. Гризлер стоял и тряс своей мощной пастью, а туловище О-370 хлестало взад и вперёд. Шея вытянулась и напряглась так сильно, что голова, казалось, вот-вот отскочит.

Издалека послышался громкий свист.

– Брось!

Это приказал Фермер, и пёс повиновался. Зубы на горле у О-370 разжались, и он упал на траву, жадно заполняя лёгкие холодным воздухом. Гризлер уткнулся носом О-370 в грудь и утробно зарычал. С чёрных собачьих губ на живот О-370 закапала слюна.

– АУ-У-У-У!

Ботинок Фермера ударил Гризлера в грудь, пёс завизжал и отошёл в сторону.

– Шавка тупая! – заорал Фермер. – Этот лисёныш стóит – на месяц хватит! Если испортил такую шкуру, клянусь, заменю твоей! – Он показал на О-370. – Ферн, забери лисёныша!

О-370 лежал, окоченев от страха, когда подошла Ферн и опустилась рядом с ним на колени.

– Бедняжка! – Она сжала его ухо длинными ногтями и тихонечко покрутила. Стало спокойнее.

Глаза у О-370 захлопали и закрылись. Ему вдруг очень захотелось позволить ей взять его на руки и, бережно прижимая к груди, отнести обратно в нору, где П-838 через сетку вылижет ему раны.

Но тут он вспомнил вопрос, который Ферн задала Фермеру: «Можно будет надевать в школу?» И он догадался, что она говорила о лисьей шкуре.

– Тише, тише, – успокаивала Ферн. – Ты со мной.

Не успела она просунуть руки ему под передние лапы, как О-370 клацнул зубами и крепко сжал пасть, на усик не дотянувшись клыками до кожи на её пальцах.

– Ой! – отпрянула с криком Ферн и уронила лисёныша на землю.

Едва лапы О-370 коснулись земли, он неуклюже поскакал к лесу.

– Тащи-ка ружьё, Ферн!

– Нет, папа! Не надо в него стрелять!

О-370 бежал не останавливаясь, пока не добрался до лесной темноты. Бежал и бежал. Обжигало лёгкие, лапы сбились в кровь, и весь мир двоился в глазах. Не в силах сделать ещё один шаг, он повалился на кучу крапчатых листьев. Тяжело дыша, он обернулся и посмотрел из-за деревьев назад. Фермер сердито вглядывался в лес, надеясь отыскать хоть какой-то след сбежавшего лисёныша.