Миколь Остоу - Нэнси Дрю. Проклятие

– Ты просто… Гринч, похититель Именин города какой-то, – заметила Дейзи с таким видом, будто слова Тео стали для нее личным оскорблением.

– Ой, это ты ему льстишь, Дейзи, – заметила Лена. – Гринч хотя бы одумался в конце.

– А ты тогда Синди Лу, – парировал Тео.

Он с нарочитой небрежностью провел рукой по волосам, и на глаза эффектно упала черная прядь. Я с трудом сдержалась от того, чтобы картинно закатить глаза, а Тео пристально посмотрел на Дейзи:

– Как видишь, роли я выбирать умею.

Тут к разговору подключилась Мелани – еще одна заядлая любительница театра, с которой Дейзи успела подружиться за долгие годы совместных выступлений на школьных подмостках.

– Ладно, Тео, мы все поняли, – закатив глаза, сказала она. – Ты выше всей этой праздничной суеты, и тебе куда интереснее все выходные разгуливать по «Хот Топику» [3] Знаменитый американский сетевой магазин, где продается разнообразный мерч, в том числе рокерский. да слушать жалобные завывания рокеров восьмидесятых. Ну и на здоровье, одним претендентом на интересную тему меньше! – заключила Мелани, и все охотно ее поддержали.

Тео напряженно выпрямился на своем стуле, явно задетый этими словами.

– Да, я и впрямь выше этого, – сказал он. – Чего, увы, не скажешь о вас.

С этими словами он многозначительно указал пальцем поочередно на всех собравшихся, точно сельский житель из какого-нибудь старого диснеевского фильма.

– Вы же по уши погрязли в жалком, подобострастном этноцентризме, который тщетно пытаетесь выдать за патриотизм! – злобно процедил он, и я невольно восхитилась тем, с какой легкостью ему далась эта многосложная пафосная тирада.

– Что ж, за умение пользоваться заумными словами – зачет, братишка, – послышался голос с порога. – Вот только популярности тебе тут это не добавит.

Мы все как один повернулись на голос, сгорая от любопытства, кто же это к нам пожаловал.

Вот это встреча.

На пороге стоял Паркер Уинслоу. Он недавно перебрался в наш город и перешел в школу «Кин» лишь в этом году. И хотя ни на каких уроках мы с ним не пересекались, я знала о нем все: что родился он в Чикаго, что участвовал в общенациональном соревновании по фехтованию (необычная, но, бесспорно, притягательная деталь биографии), что у него есть старшая сестра, которая работает в благотворительной организации в Майами. Хорсшу-Бэй – крошечный городок, и новые жители сюда приезжают редко. А уж если они при этом еще и поразительно похожи на одного из братьев Хемсвортов (того, что не так популярен)…

То вы наверняка о них услышите. Особенно если вы – как и я – обожаете докапываться до правды.

Впрочем, одно дело – слышать о человеке. И совсем другое – увидеть его вживую. Вблизи. Это совершенно разные вещи.

Слухи сполна оправдали себя. Теперь, когда Паркер стоял на пороге кабинета, где у нас всегда проходили собрания, я вдруг поняла, что впервые вижу его настолько близко. Таких глаз, как у него, зеленовато-сине-серых, меняющих свой цвет чуть ли не каждую секунду, я тоже еще ни у кого не видела. Волосы у него были золотисто-русыми, очаровательно растрепанными. «Интересно, а какие они на ощупь?» – вдруг подумалось мне…

Дрю, соберись .

До чего странно. Вообще говоря, на тот момент я уже успела повстречаться с несколькими парнями – пускай это и были довольно несерьезные отношения. И не то чтобы мне впервые довелось оказаться в одной комнате с красавчиком. Но почему-то меня вдруг охватили… совершенно новые чувства. Точно я вышла на следующий уровень. Казалось, с приходом Паркера атмосферное давление в комнате не выдержало и рухнуло. А следом за ним рассеялось и мое самообладание, которое я так старательно пыталась изображать.

Дело плохо . Мне ведь сейчас надо работать над новым номером «Первой полосы» и помогать в подготовке к Именинам города, и у меня нет ни минуты на то, чтобы играть с чужими волосами – в мечтах ли, наяву, не важно.

А вот Лена сохраняла завидную невозмутимость. Она окинула Паркера бесстрастным взглядом и проговорила:

– Мы тебе признательны за солидарность, но, вообще-то, защитники нам не нужны.

Паркер улыбнулся. У меня вдруг закололо под коленками – никогда бы не подумала, что это место вообще может зудеть.

Кажется, попытки собраться с треском провалились .

– Понимаю, со стороны может показаться, что я вломился сюда непонятно зачем, – сказал Паркер со все той же едва заметной, легкой улыбкой. – Но на самом деле я хочу примкнуть к вашим рядам.

– Мы всегда рады новым… бойцам, – сдвинув брови, ответила я. – Но, видишь ли, темы для выпуска об Именинах города уже распределены.

Уж кого-кого, а своих авторов я готова была отстаивать всегда, даже перед сногсшибательными красавчиками.

– Да, я это и сам слышал, пока… прятался у двери, – застенчиво признался тот.

И до чего же ему шла эта застенчивость!

– Но потом один из авторов, Тео, сказал, что не хочет участвовать, так что теперь у вас, судя по всему, зияет дыра в редакционном плане! Вот я и хотел вас выручить!

– Эту «дыру» несложно закрыть, на самом-то деле, – парировала Лена, впрочем, угроза, которая слышалась в ее голосе, была показной, и мы все это знали.

– На самом деле, Тео тоже будет участвовать, – вставила я, по-прежнему наивно отказываясь признать очевидное.

– А вот и не будет , – упрямо заверил меня Тео.

Он уже успел вскочить со стула и теперь переминался с пятки на носок, разогреваясь перед очередным коротким монологом.

– Сколько раз еще повторять? Мне, честное слово, ни капельки не интересно писать про Именины города и про все, что с ними связано.

– Что-то я тебя совсем не понимаю, – тихо сказала Дейзи.

Плечи Тео задрожали от смеха.

– Ну еще бы, – отозвался он и посмотрел на Дейзи. – Скажи, а тебе не приходилось давать кровавую клятву верности Хорсшу-Бэю? Ты же из Дьюиттов! Я себе это представляю как крестины, только вполовину мрачнее и со всякими жутковатыми религиозными подтекстами.

Ох. По тонкому льду ходишь, Тео .

Я посмотрела на Дейзи. Нижняя губа у нее задрожала, хотя она изо всех сил пыталась сохранять невозмутимость. Если мы все – рядовые горожане – действительно гордились нашим родным городом и обожали его, то в семействе Дейзи эта самая гордость возводилась в абсолют. И формулировка «жутковатые религиозные подтексты» была до опасного близка к истине.

– Может, нам всем еще и извиниться перед тобой, что мы все, в отличие от тебя, родились в благополучных семьях? – выпалила Лена, мгновенно встав на защиту подруги. – То, что тебе, видите ли, так уж надо безо всякой причины бунтовать против всего и вся двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, вовсе не значит, что для остальных Именины города – пустой звук!