Лорен Магазинер - Похищение в киностудии

– Как-то это дурно пахнет… – говорю я.

– Да? Что? Можно мне это съесть? – оживляется Фрэнк.

– Ты прав, – говорит Элиза. – Вольфганг, судя по этому письму, слишком уж доволен. Ты думаешь, это он организовал исчезновение Лейлы?

Вдруг дверная ручка поворачивается – а у нас нет времени, чтобы спрятаться!

Вольфганг Вестовер стоит с отвисшей челюстью.

– Я… я кое-что забыл, – словно оправдывается он. – А что вы здесь делаете?

– Вы рады исчезновению Лейлы, не так ли?

– Прошу прощения? – На его лице смешались растерянность и ярость.

Его подбородок дрожит.

– Это ведь отличная реклама для шоу?

Вольфганг, прищурившись, смотрит на свой компьютер. Наступает напряженная пауза, и я задерживаю дыхание. На какое-то мгновение мне становится страшно, что перекошенное лицо Вольфганга вот-вот лопнет.

– Сначала вы прячетесь в моем шкафу. Потом копаетесь в моих письмах – не отрицайте! – восклицает он, когда мы с Элизой открываем рты, чтобы возразить.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что хуже уже быть не может, вбегает мама.

– Что ты здесь делаешь? – выпаливает она. – Опять? Я же велела тебе ждать у стула Гильотины!

– Не пудрите мне мозги! – рявкает Вольфганг. – Это вы их подговорили, не так ли? Это все часть вашей игры, двуличная мошенница!

Я аннулирую ваш пропуск. Охрана!

Он нажимает кнопку на своих модных часах. Вбегают четверо охранников, хватают и тащат нас прочь.

– Карлос, что ты наделал ? – кричит мама.

– ОТПУСТИТЕ НАС! – требует Фрэнк.

– В следующий раз не связывайтесь со мной, – холодно говорит Вольфганг. – Знаете, как легко мне добиться, чтобы вас выселили из дома?

Мне неприятно это признавать, но это было… элементарно, Вольфганг.

ДЕЛО ЗАКРЫТО

ФРЭНК, ЭЛИЗА И Я должны остаться здесь и охранять реквизиторскую. Мы обещали.

Но это не значит, что мы должны сидеть молча и плевать в потолок. Пришло время осмотреть место преступления.

Мы закрываем дверь, чтобы актеры и съемочная группа, ожидающие в холле, не могли видеть, что происходит. На случай, если наткнемся на важную улику.

Мы с Элизой сидим на полу, перебирая бракованный реквизит: сломанные палочки, порванную одежду, черенки от метел. Фрэнк визжит от восторга при виде ящика с фальшивыми усами и бородами.

– Не знаю, найдем ли мы здесь что-нибудь, – констатирует Элиза через некоторое время. – Кажется, что здесь все сломано, раздавлено или разрублено на куски.

– Надо продолжать поиски, – настаиваю я.

– Мне нравятся эти усы! – заявляет Фрэнк, покручивая усы с завитыми кончиками. – Или вам больше нравятся эти ? – спрашивает он, примеряя бакенбарды.

Только он накладывает фальшивые бакенбарды себе на лоб.

Я закатываю глаза.

– Отлично придумано, дружок, – хвалит его Элиза.

– Ты даже не смотришь! – ноет Фрэнк. – Элизаааааа!

Он топает ногой и затем прыгает вверх и вниз. Треснувшее зеркало от пола до потолка на стене дребезжит, а разбитый шкаф скрипит.

– Фрэнк! Прекрати!

– Фрэнк! – кричит Элиза пронзительным голосом. – Никаких истерик.

– ДА, ИСТЕРИКИ! – радостно орет Фрэнк.

Затем поднимает с пола мусор и принимается разбрасывать его. Бух! Бах! Бдыщ!

Фрэнк попадает по зеркалу, и оно разлетается на куски. Порыв холодного воздуха пробегает по комнате. Я прижимаю руки к груди, а Элиза дрожит.

– Призрак! – вопит Фрэнк.

– Откуда этот ветер? – спрашивает Элиза.

Я прохожу по комнате, вытянув руки перед собой, на ощупь ища источник сквозняка. Трудно избежать обломков реквизита, но я крадусь на цыпочках. Сначала проверяю дверь, но там нет движения воздуха.

– Здесь! – Элиза указывает пальцем: – Разбитое зеркало.

Стоя перед зеркалом, я понимаю, что она права.

После исчезновения зеркального стекла ветер начал продувать тонкую деревянную подложку. Я отодвигаю раму в сторону… и вижу небольшое отверстие. Это туннель, достаточно большой, чтобы по нему можно было проползти.

– Ну почему это всегда туннели? – стонет Элиза.

– Ура! – восклицает Фрэнк, от истерики и следа не остается. – Люблю ползать!

Я достаю телефон из кармана. Надо написать об этом маме. Мы не знаем, куда ведет этот туннель и что там внутри. Но я должен сообщить ей, куда мы отправляемся.

Элиза хмурится ^

– Кому ты звонишь?

– Охотникам за привидениями! – подпевает Фрэнк.

– Я пишу маме. На всякий случай.

– Ты уверен? – уточняет Элиза. – А что, если она запретит нам исследовать туннель?

Я колеблюсь. Мне не нравится лгать маме. Но, может быть, Элиза права: мама действительно слишком заботлива. А с другой стороны, она ведь позволила нам принять участие в расследовании, и скрывать наше местонахождение – все равно что вонзить ей нож в спину.

Я быстро пишу маме:

Идем по следу. Дыра в стене бутафорской комнаты ведет неизвестно куда!

Объясню позже.

Элиза качает головой. Возможно, ей это и не по душе, но я знаю, что поступил правильно.

Не сказав Элизе ни слова, я опускаюсь на четвереньки и медленно погружаюсь в темноту.

В туннеле холодно. Сквозняк продолжает дуть прямо сквозь нас, и достается в основном мне – я же ползу впереди. Я заслоняю от ветра Фрэнка и Элизу. Практически как защитная стена.

У меня стучат зубы, но останавливаться нельзя. Мы нужны Лейле Джей. Потому что, чем глубже мы погружаемся в эту тайну, тем очевиднее, что ей, кроме нас, никто не поможет.

– Карлос? – тихо произносит Элиза – мы ползем, кажется, уже целую вечность . – Это точно правильный путь? Может быть, это просто мышиная нора или что-то в этом роде.

– Мышиная нора, достаточно большая, чтобы в нее мог поместиться человек?

– Гигантская мышь! – восклицает Фрэнк. – Как… как крыса! Или белка. Вы когда-нибудь рассматривали белку? Это же просто крыса с хвостом!

– У крыс тоже есть хвосты, Фрэнк, – напоминает ему Элиза.

– Но не пушистые. А хвосты-червячки.

– Но хвосты-червячки – это все равно хвосты…

– Ш-ш-ш-ш! – перебиваю я. – Я что-то вижу!

Впереди туннель как будто расширяется, позволяя подняться на ноги. Мы оказываемся в пустой нише, которая очень похожа на внутреннюю часть кладовки. Потолок возвышается по меньшей мере в двадцати футах над нами, и все вокруг сковано холодом: воздух, грязные стены, темнота.

Это напомнило мне второй сезон шоу, где персонажа Лейлы похитили и увели в секретную пещеру. Она должна была решить головоломку, чтобы вырваться на свободу.

Погодите-ка… это что, та самая пещера? Могли ли они снимать здесь? Возможно ли поместить камеры в пространство под Восьмой студией? Определенно здесь надо тщательно осмотреться.