Том Флетчер - Скрипуны

– Вы с ума сошли? – закричала Люси, когда водительская дверь распахнулась, и она увидела, кто за рулем. Водителей было двое: мальчишки из ее школы. Они были братьями и вечно попадали в разные переделки.

– Базз? Бадди? – крикнула Люси. – Да что же вы делаете?!

Базз сидел за рулем и едва дотягивался до окна, а Бадди съежился на полу и жал на педали.

– Просто решили покататься, – объяснил Базз.

– Но ты – маленький мальчик! Тебе нельзя управлять автомобилем!

Из-под руля раздался голосок Бадди:

– Почему мы остановились?

– Наверное, бензин кончился! – ответил Базз.

– Вы остановились потому, что врезались в изгородь! Вам еще повезло, что вы никого не задавили, и сами остались целы! – крикнула Люси. – А теперь вылезайте из машины, или я скажу… – Она замолчала.

Мальчишки смотрели на нее.

– Кому? – спросил Базз, и братья нахально улыбнулись, как улыбаются люди, которые знают, что им всё сойдет с рук.

– О! – воскликнула Люси, вдруг сообразив, что нет никого, кому можно пожаловаться. Никого, кто запретит мальчишкам вытворять всё, что им вздумается.

Она осталась одна.

– Детям нельзя водить машину. Это глупо и очень опасно, – сказала Люси, заглянула в машину, заглушила двигатель и забрала ключи.

– Эй, это же ключи нашего папы! – запротестовал Базз. – Нельзя вот так их забирать! Это воровство!

– Так и есть: это ключи вашего папы от его машины. Что бы он сказал, если бы увидел вас сейчас? – спросила Люси.

– Да, но он ведь нас не видит, верно? – ответил Базз.

– Но увидит, когда вернется. Вы же не думаете, что ваш папа исчез навсегда, правда? – сказала Люси.

Базз вдруг переменился в лице.

– Конечно, он вернется! – уверенно сказал Бадди.

– Отлично! Так вот, когда он вернется, передайте ему, чтобы он зашел ко мне и забрал ключи. А до тех пор они останутся у меня! – И Люси положила ключи в карман комбинезона.

Она уже хотела вернуться в дом, как вдруг услышала, что кто-то зовет ее с другого конца улицы.

– Люси! Люси! Помоги!

Люси пошла на слабый голосок, раздававшийся из дома Элли, и вошла внутрь. Элла играла в прятки и застряла в барабане стиральной машины. Вообще-то, ее не могли найти целых три часа, и все уже давно бросили играть, так что, можно считать, что она выиграла.

– Да! Я – лучшая! – обрадовалась Элла, когда Люси шуруповертом осторожно отвинтила крышку стиральной машинки, как делал ее отец, и Элла выбралась наружу, готовая снова доводить своих друзей до белого каления.

– Самое время перекусить, – сказала Люси. Но…

– ЛЮСИ! ПОМОГИ! – послышался другой голос.

Люси вздохнула и поспешила туда, где еще один ребенок нуждался в помощи. А когда она помогла этому малышу, ее позвал следующий, а затем еще, и еще, и снова, и снова!

В этот день ( день, когда всё началось ) у двенадцати детей головы застряли в банках с печеньем. У семерых ноздри забились пластилином. Одна малышка умудрилась выкрасить себя всю целиком в фиолетовый цвет… даже пупок!

И каждый хотел, чтобы его выручила Люси.

Это продолжалось еще долго после захода солнца. Люси оказала помощь половине населения Уиффингтона, но ты и представить себе не сможешь, в каком состоянии оказался город к концу дня.

Что значит – сможешь?

Ладно, тогда прочти это!

В домах был такой беспорядок, как будто там готовились к Хэллоуину. С веток деревьев свисала туалетная бумага, окна были распахнуты, диваны вынесены в палисадники, и дети прыгали на них, как на батутах,

В одном доме всё содержимое гостиной оказалось на крыше, а в другом – крыша переместилась в гостиную. Уиффингтон словно перевернули вверх тормашками! Не прошло и суток после исчезновения взрослых, а город уже напоминал декорации к фильму ужасов.

Возвращаясь вечером домой, Люси помогала всем, кому это было нужно, пыталась подбирать весь мусор, который могла унести, и складывала его в папин грузовик. Умение быть ответственной стало неотъемлемой частью Люси, особенно с тех пор, как отец исчез. Она видела, как тяжело приходится маме, и быстро повзрослела.

Остальные дети проводили первую ночь-без-взрослых, безудержно проказничая и шаля – никто не лег спать вовремя, все уплетали мороженое на обед и пиццбургеры на сладкое, (пиццбургеры – это бургеры, в которых вместо булочек кусочки пиццы; они восхитительны, обязательно попробуй если твои родители вдруг исчезнут), а Люси готовилась ко сну. В тот вечер она была единственным ребенком в Уиффингтоне, который почистил зубы. И единственным ребенком, который вымыл посуду, вынес мусорное ведро, надел пижаму, сам прочел себе сказку на ночь и погасил свет.

Не успела она уютно устроиться в постели, как раздался жуткий грохот.

– Люси, не могла бы ты нам отдать папины ключи? Пожалуйста! – раздался с улицы голос Базза. Он говорил громко и как будто с эхом, и Люси, выглянув в окно, увидела, что у него в руках мегафон. – Мы обещаем не ездить на машине!

– Ты же говорил, что мы собираемся побить рекорд скорости! – прошептал Бадди, но мегафон усилил его голос.

– Ш-ш-ш! – шикнул на него Базз.

Люси спустилась в тапочках вниз и выглянула из двери. И выхватив у непослушных мальчишек громкоговоритель, спрятала его в надежное тайное место, где уже лежали ключи их отца. В холодильник.

Всё стихло. Люси валилась с ног от усталости. Она поднялась обратно к себе в комнату и залезла под одеяло.

– Наконец-то все угомонились! – вздохнула она.

Но Люси не знала, что осталась не одна, хотя ее родителей и не было дома.

В доме Люси был кто-то чужой.

В комнате Люси был кто-то чужой.

Кто-то прятался под кроватью и дожидался, когда она уснет – как делал это каждый вечер…

Становится страшно, да?

Только не говори, что я тебя не предупреждал.

Ты готов?

Дыши глубже.

И – вперед!..

Веки Люси отяжелели. Она измучилась, весь день помогая детям Уиффингтона приспособиться к жизни без взрослых. Но, несмотря на то, что она еще ни разу в жизни так не уставала, уснуть ей не удавалось.

Она лежала в постели и представляла себе, как мирно погружается в матрас, как будто это не матрас, а пушистое облако. Она закрыла глаза и на мгновение увидела, как на край кровати садится мама: она делала это каждый вечер. Потом снимала с головы ободок, сдерживавший волосы, и длинные каштановые пряди падали ей на плечи, и она пила какао, а потом передавала чашку Люси.